Печнер неустанно повторял, что пора переходить в более сильную команду, «иначе ты рискуешь превратиться в посредственность». Он возил Феликса на просмотры в франкфуртский «Айнтрахт», оффенбахский «Киккерс» и в Дармштадт, но до подписания контракта дело не доходило — Феликс был по молодости своенравен и нетерпелив. Печнер: «Ему нужен был жесткий наставник, который выбил бы всю его юношескую фанаберию, из головы». Из Оффенбаха, Дармштадга и Франкфурта отвечали обтекаемо, но примерно одинаково: «Мы заметили, что у вашего ученика есть проблемы с дисциплиной». В переводе с канцелярита на нормальный язык это означало, что «у нас своих талантов, которым нужен кнут, полно, ваш ничем не лучше»…Традиционных проблем вроде тяги к спиртному или табаку молодой Магат не испытывал. Нет, пиво он попивал, как все, не больше. Что до курева… Забавную историю рассказывал недавно сам Магат для какого-то издания по борьбе с наркотиками:

«Мне было шестнадцать или семнадцать, я заканчивал школу, когда вокруг среди молодых началось чуть ли не повальное, увлечение гашишем. Это было модно. Конечно, запрещено, а значит, круто! Захотелось попробовать — что ж я, хуже других, что ли, — но я никогда до этого не курил. Даже не начинал. Я засыпал приобретенный гашиш в спичечный коробок и заныкал его куда-то подальше. Жил я тогда с матерью и не хотел, чтоб она нашла. Я решил, что сначала нужно научиться курить, а потом уже пробовать траву, иначе какой смысл. Курить я научился, но потерял тот самый коробок. Так и не попробовал, а баловаться обычным табаком тогда же и перестал. Не понравилось»…

Печнер огорчался, что его лучшего ученика, «бриллиант», как любил он повторять, не берут в приличный клуб. Но не зря Магат настаивал, чтоб его называли Феликс — счастливый. «Однажды я услышал, как он кричит мне через все поле: «Тренер, идите скорее сюда, тут двое из Саарбрюккена. Говорят, что приехали за мной!». Печнер взбодрился, тут же предупредил Магата, чтоб без него ничего не подписывал («подмахнет на радостях любую кабалу, расхлебывай потом»), поговорил с «купцами», тщательно просмотрел бумаги, что-то исправил и дал «добро».

Со своим «приемным отцом» Феликс поддерживает отношения до сих пор. Он часто ему звонит, помогает, если нужно, приезжает в гости, раз в год собирает друзей по команде из родного города во главе со старым наставником у себя. B 1996-м, в бытность тренером «Гамбурга», он пригласил Печнера с собой в Москву на матч КУЕФА против «Спартака». Не Франция, конечно, но до Франции из Ашаффенбурга гораздо ближе, чем до Москвы…

Гонцы за Магатом приехали по наводке Одного из тренеров «Саарбрюккена» Слободана Цендича. Тот приметил паренька пару лет назад и внимательно за ним следил. В самом же саарском клубе новичок угодил в жесткие руки начинающего главного Отто Рехагеля, и «вся дурь», о которой говорил Печнер, из головы Феликса вылетела очень скоро.

Два года в «Саарбрюккене»

принесли Магату кое-какую известность. Его заметили и даже регулярно стали привлекать во вторую сборную страны. А как не заметить? Он забивал мячи сам и ассистировал партнерам. Он, полузащитник, ходил в лучших бомбардирах команды, да и в лиге был не из последних. Печнер, иногда навещавший Феликса, ликовал: «Конечно, ему просто нужны были партнеры выше классом, вот он себя и проявил».

«Саарбрюккен», вылетевший из первой бундеслиги в год ее основания, вернулся обратно только в 1976-м, победив во второй бундеслиге-Зюд. Вернулся, ведомый своим лучшим игроком, 23-летним Феликсом Магатом. Да, здесь его уже называли только Феликсом. И не просто Феликсом! Кличка Магги, производная от фамилии, с которой он пришел из Ашаффенбурга, быстро была забыта. К концу пребывания в С'Брюккене Магата иронично-уважительно именовали «Сэром Феликсом».

Полоса личного везения (вот что значит имя!) продолжилась весной. О том, что им интересуется «Гамбург», Феликс узнал на армейских сборах.

В 1973-м президентом «Гамбурга» был избран предприниматель Петер Крон. Доктор Крон, дипломированный экономист, сын и наследник одного из основателей HSV владельца издательств Вильгельма Крона, был человеком энергичным, напористым и предприимчивым. Клуб переживал в то время, по меткому замечанию «Гамбургер моргенпостен», «синдром Уве Зеелера». Уве, символ «Гамбурга» на протяжении почти двадцати лет, закончил игровую карьеру. Фигуры, равной ему по игровым и личностным качествам не было не только в Гамбурге, но и во всем немецком футболе.

В HSV не без оснований опасались, что без Зеелера популярность клуба уменьшится. Первый сигнал уже прозвучал — посещаемость на выездных играх команды в 1973-м начала падать. Кроме того, клуб находился в непростой финансовой ситуации — таких долгов у «Гамбурга» не было за всю историю. Следовательно, «надо что-то делать».

Крон оказался тем человеком, который «знает, как надо». Ему поверили и избрали. Обладающий даром убеждения Крон изыскивал средства, договаривался и пробивал оборону далеких от футбола друзей-капиталистов.

Он отказался от президентства в 1975-м и стал первым в истории «Гамбурга» менеджером. Добывать деньги, тратить их, приглашать и продавать игроков, рекламировать свой «Гамбург» любыми средствами, вплоть до эпатажных — это его стихия.

Уве Зеелер вспоминал: «Этот «мистер 100 ООО вольт» был настоящим шоуменом. По его мнению, футбол — шоу. Все эти тренировки под музыку, духовые оркестры, футболки немыслимых розовых и фиолетовых цветов, слон за воротами… Да-да, слон! Это все он придумал».