Только знание, что пленник в пути и непременно прибудет в ближайшие двадцать четыре часа, удержало Келсона от приказа немедленно выезжать в Ратаркин. Весь обед он был то раздражителен, то крайне задумчив, горько скорбел о старом Каулае — не меньше, чем тревожился за его сына, — и дал пробудиться гневу на Лориса.

— Ты прав, это должен быть Лорис, — сказал он Моргану позднее в тот вечер после того, как Дункан, извинившись, ушел совещаться с епископами, а Нигель отправился спать, в чем крайне нуждался. — И он лично ответит мне за смерть Каулая. А если Дугал…

Он не смог закончить, покачал головой, негодующе отрицая саму эту мысль, уперся локтями о каминную полку и воззрился на трещавший внизу огонь. Морган, выглянув из узкого окна на блестящие под дождем ремутские крыши, бросил, обернувшись, пристальный взгляд на короля, а затем вернулся к наружной тьме. От его дыхания на тускло-сером стекле возникло туманное пятно, и он коником пальца расчистил кружочек, чтобы видеть как следует. Если Гвиннедскую равнину так заливает дождем, то на Меару, вероятно, обрушился тяжелый снегопад.

— А тут еще и отступничество Брайса Труриллского, — миг спустя произнес Келсон, ворвавшись в более приземленные размышления Моргана. — Я собирался к нему нагрянуть… И наверняка что-нибудь заподозрил бы, если бы добрался до него… Но позволил себе ради удовольствия забыть о долге. Не следовало мне ехать с Дугалом в Траншу. Теперь его захватили, и я виноват.

— Ты не виноват, и если будешь вновь и вновь себя корить, это лишь помешает тебе действовать. А что могло бы изменить твое посещение?

— И все-таки, мне следовало поехать в Трурилл, — упрямо сказал Келсон. — Если бы я…

— Если бы ты туда и явился, нет гарантии, что ты хоть что-то неладное заметил бы, — перебил его Морган. — Может, ты и Дерини, но ты не всеведущ.

— Я распознаю измену, когда вижу ее.

— Да, когда ты смотришь издали, уже отойдя. С другой стороны, осмелюсь предположить, что меарцы глядят на все иначе. Не забывай, они считают себя угнетенным народом. С тех самых пор, как твой прадед женился на дочери последнего меарского суверена. Если Лорис нашел сторонников в Меаре, подозреваю, это потому, что он объявил их совершающими угодное Богу дело освобождения Меары.

— Освобождения Меары? — Келсон яростно ударил ногой по ближайшему горящему полену, которое неистово брызнуло искрами. — Вот уж в самом деле — освобождения! Да Меара никогда и не была свободной! До того, как мой прадед женился на их глупышке-наследнице, в Меаре столетиями заправляли мелкие вояки и деспоты. А до того она была не менее дикой, чем Коннаит.

— Тот самый Коннаит, выходцы из которого — лучшие воины-наездники во всем мире? — уточнил Морган.

Келсон, нахмурившись, отступил от огня и прошел через зал, чтобы присоединиться к Моргану у окна.

— Ты знаешь, о чем я. И не сбивай меня своими тонкими намеками.

— В мои намерения не входит чем бы то ни было сбить тебя, мой повелитель, — терпеливо ответил Морган. — Главное, это…

— Главное — это то, что Лорис в Меаре и возбуждает недовольство, возможно, даже разжигает мятеж, насколько мы знаем… а тут началась зима, и я не так уж много могу с этим сделать до весны.

— Существенно еще и то, что Лорис заполучил в заложники одного из твоих лучших друзей, — негромко напомнил Морган. — И ты был бы куда меньше тот Келсон, которого я привык любить и уважать, если бы тебя мало беспокоила его участь.

Келсон опустил взгляд, как следует приняв этот мягкий упрек.

— Он мне действительно, как брат, Аларик, — тихо ответил он. — Куда роднее мне, чем мои кузены. Он… ну, почти, как был бы ты, окажись помоложе… Или Дункан. И даже…

После того, как он запнулся и осторожно вздохнул, переместив рассеянный взгляд на затуманенное окно между ними, Морган поднял бровь.

— И даже что, мой повелитель?

— Дугал, — пробормотал король. — Иисусе Милосердный, я чуть не забыл тебе об этом сказать. — Он с робостью воззрился на Моргана. — Помнишь ночь, когда ты связался со мной в Транше, и как я вдруг прервал связь из-за того, что Дугалу стало не по себе?

— Конечно.

— Так вот, я разорвал связь не полностью по своей воле. Дугал разъединил нас. Щитами.

— Щитами? Это невозможно. Он не Дерини?

— Тогда кто он? — парировал Келсон. — Щиты-то у него явно вроде наших. Правда, убирать их он не умеет.

— Не умеет… — вырвалось у Моргана, и он заставил себя глубоко и мерно вздохнуть, выбрасывая из головы, насколько возрастает опасность для Дугала, если он все-таки Дерини, и если Лорис, у которого мальчик в руках, это обнаружит. — Итак, у него есть щиты, но он не умеет их убирать, — повторил Морган более спокойно, опять поглядев на короля. — Ты уверен?