Шрифт:
— Мы можем хотя бы попытаться. Тот, кого вы называете Черным лордом, уже давно ведет жизнь самого простого человека. Если Совет пойдет на договор, я все же не думаю, что мастер Дамон объявит свое нынешнее имя и местонахождение, но поверьте, многие люди знают и уважают его отнюдь не как черного мага. Я знаю абсолютно точно, что он не хочет этой силы и этой власти…
В голосе Дамира, когда он упомянул наставника, скользнуло такое тепло, что Лизелла почти поверила, что человек, способный внушить подобное чувство, в самом деле не может замышлять ничего дурного.
— А чем бы занялись вы?
Совершенно неожиданно молодой человек страшно смутился.
— Я… пишу немного… — все-таки признался он, едва не покраснев.
Лизелла пришла в восторг.
— В стихах или в прозе? — в азарте она подалась вперед через небольшой столик.
— Пытаюсь и так, и так.
— Почитайте что-нибудь! — непререкаемо потребовала девушка на правах гостьи.
— Да ничего стоящего еще не выходило, — Дамир долго отнекивался, уже пожалев о своей обмолвке, — глупость… Я и не помню даже!
— Тогда придумайте сейчас! — Лизелла была неумолима, — Для меня.
И снова неожиданно, — он выпрямился, отчеканив:
— Протягиваю руки — сквозь тебя… Так, в будущем объявлено одно: Не судеб единение — война, И в этом пламени гореть нам суждено!Лизелла застыла: это было более чем признание. И осознание невозможного. Чем можно было ответить на такое, не опошлив и не принизив момент? Лизелла зачарованно смотрела на сидевшего перед нею задумчивого молодого человека и вдруг с удивлением услышала свой голос:
— Черный ангел, венчанный печалью, В темных ризах тонкий строгий лик, Опаленный стылой сизой далью, Отраженьем снов моих возник…— Это ваше?! — изумился Дамир.
— Кто в юности стихов не сочинял, Бумаги не марал украдкой… И кто потом об этом вспоминал Над пыльною тетрадкой? —смущенно выдала Лизелла свой экспромт, — Было, баловалась… Вот к месту пришлось.
— Я поражен! — в его глазах было искреннее восхищение, — и подумать не мог, что эти переговоры обернуться таким удивительным знакомством!
Возникшее и все более крепшее чувство близости горчило утратой.
Неужели, — вдруг подумала Лизелла, — Совет ему откажет?! И он уедет, и в следующий раз она услышит о нем только из сводок происшествий… Если вообще услышит! А если не откажет, если ему позволят жить так как он хочет… Запомнит ли он ее, и если запомнит, то какой?
— Я надеюсь, что Совет согласится с вами… — Лизелла встала, подходя к раскрытому настежь окну.
— Да, — согласился Дамир, — всегда стоит надеяться. К счастью, обстоятельства имеют обыкновение меняться. И не всегда в худшую сторону.
За их словами стояло нечто совсем иное. Он поднялся тоже, приблизившись к ней. Пальцы отвели распущенные по плечам волосы с осторожной лаской… Лизелла уже вся замерла в ожидании последующего поцелуя, когда резкий голос возвратил их к реальности.
— Мы разыскиваем госпожу Лизеллу!
В проходе стоял Норт и — о, ужас! — господин Марат. Увиденная ими сцена была весьма красноречивой, а замешательство молодых людей еще больше усугубляло вину и не оставляло места для сомнений.
— Простите, госпожа Лизелла, что так долго вас задержал, — первым опомнился Дамир, — Благодарю за прекрасный вечер и не смею дольше злоупотреблять вашим вниманием.
— Что вы, это я должна вас благодарить, — деревянным тоном выдала Лизелла.
От обиды хотелось расплакаться и что-нибудь разбить. Например, голову недавнего приятеля.
Дамиру хотелось взять себя и хорошенько потрясти. Что он творит? Тоже мне, герой-любовник! Он здесь для чего, что бы за волшебницами волочиться? С ума сошел, не иначе! Как мальчишка, стихи ей читал… А не появись двое этих волкодавов, не приходилось сомневаться чем все закончилось бы. Как первый раз женщину увидел!
Увидел… Хаген хагеном, но что там можно разобрать под этим жутким балахоном, да еще и капюшоном, надвинутым чтобы защититься от солнца. А за ужином и того не было. Только и запомнил, что золотые искорки в глазах и походку восхитительно завораживающую: в ней была и дикая грация, и величавое спокойное достоинство… Век бы любовался, как она уходит!