Шрифт:
– О вас позаботятся, автобус развезет вас по домам. Но вы должны обратиться в больницу, чтобы проверить, все ли в порядке. Уходите спокойно, без суеты…
Мы сгрудились вокруг Пегги, которая причитала:
– Флоретт… Где Флоретт? И почему она убежала? Почему не осталась с нами?
– Она может быть в гардеробе, – сказала Мэри Грейс.
– Надеюсь, с альбомом все в порядке, – успокаивала Мэриан.
Казалось, мы целую вечность выходили из здания. Автобус стоял рядом, и мы втиснулись в него. Когда мы отъезжали, я оглянулась и посмотрела на здание. Одно его крыло полностью исчезло, на его месте зияла пустота. Мелькнула часть комнаты с рабочими столами, открытыми дождям и солнцу…
Через два дня мы узнали, как погибла Флоретт.
Гардероб находился в том крыле здания, которое очень сильно пострадало от взрыва бомбы, и Флоретт умерла, сжимая в руках свой альбом с вырезками.
Эта новость выбила нас из колеи, а Пегги как-то съежилась и выглядела совсем сбитой с толку.
Мы потом встретились, но не в кафе, а у Мэри Грейс. Мы не могли теперь пойти в «Рояль», когда с нами не было нашей смешной фантазерки Флоретт. Вечер в доме Доррингтонов прошел печально. Наша веселость исчезла. Мы чувствовали себя несчастными, когда думали о Флоретт, вспоминали ее мечты о будущем, которым никогда не сбыться. Мы даже говорить нормально не могли.
Мэриан и Пегги переводили работать в филиал министерства, который находился недалеко от тех мест, где они жили. Когда-то они так боялись потерять работу, а теперь не чувствовали себя счастливыми оттого, что она у них была.
Я сообщила им, что возвращаюсь на некоторое время к родителям, а затем уж что делать дальше. Мэри Грейс не хотела возвращаться в министерство.
Было бесполезно умалчивать о Флоретт, потому что казалось – она не погибла, а находится вот здесь, рядом с нами.
– Если бы она только не побежала за этим альбомом, – говорила Пегги. – Ведь ее не было с нами под столом. Почему она побежала?
– Никто не знает, что заставляет нас совершать те или иные поступки, – сказала я.
– О, почему она так сделала? – зарыдала Пегги. – Если только…
Ее лицо постарело и выглядело более уставшим, чем обычно, и даже более печальным, чем тогда, когда она просила взять ее в качестве щенка. Она так глупо потеряла подругу. Ничего бы не произошло, если бы Флоретт не побежала за альбомом.
– Такова жизнь, – сказала Мэриан. – Все зависит от случая.
Мы молча сидели, думая о Флоретт, которая так мечтала о будущем и которую так безжалостно убили, прежде чем она смогла претворить свою мечту в действительность.
НАМЕК НА СКАНДАЛ
На следующий день я сходила в больницу. Никаких переломов у меня не обнаружили, но посоветовали отдохнуть, учитывая сильную психологическую нагрузку последних дней.
Родители были только рады, что я остаюсь дома.
– Какое счастье, что там не было Дорабеллы, – сказала мама. – Эти проклятые снаряды-жужжалки похуже любого другого оружия.
Я проводила много времени с Тристаном. Нянюшка Крэбтри обращалась со мной как с инвалидом и все время старалась подкормить меня, «растолстеть», как она говорила.
Мне не хотелось бездельничать, и я помогала маме в ее работе в самых различных организациях, с которыми она была связана.
В те дни мы много обсуждали военные действия, которые, казалось, проходили успешно, несмотря на некоторые промахи, но все же было ясно, что война закончится не так быстро, как нам хотелось бы.
Я думала, что если Джоуэн попал в плен, то союзные войска уже могли освободить его.
С нарастающей надеждой я каждый день ждала сообщений о нем от миссис Джермин.
Мама знала об этом и боялась за меня. В душе она, по-видимому, не разделяла моего оптимизма.
Однажды она сказала:
– Виолетта, ты все еще веришь, что он вернется? Прошло уже четыре года.
Да, долго длилось мое ожидание!
Иногда я думала, вернется ли он таким, каким ушел? Люди ведь меняются. И осталась ли прежней его любовь?
– Время идет, – говорила мама.
Я знала, что у нее на уме. В октябре мне исполнилось двадцать пять, я уже не была юной, и она волновалась, как бы я всю жизнь не прогоревала о погибшем возлюбленном… У нее была подруга, которая вышла замуж еще до Первой мировой войны.
Ее мужа убили при Сомме. Иногда мама рассказывала о ней. Так вот эта женщина потеряла не только мужа, семью, но и всю жизнь, скорбя о том, кто погиб, когда ей было всего лишь восемнадцать. Мама не хотела похожей судьбы для меня.