Правда, обладая необыкновенно красивым лицом, Кэди, если руководствоваться статьями из модных журналов, имела «проблемную фигуру».

При росте около метра пятидесяти у нее были пышные грудь и бедра и осиная талия. В кулинарной школе она вечно носила поварской халат — длинный, почти до колен, двубортный жакет, который полностью скрывал фигуру, так что казалось, что ее прелестная головка приклеена к туловищу неуклюжего ослика. И только когда наступило празднование Дня всех святых и Кэди появилась в нарядном платье, все узнали, какая у нее тоненькая талия, и увидели, что стан ее напоминает песочные часы. Результатом праздничного вечера стало то, что несколько юношей, сокурсников Кэди, попытались за ней приударить, но после того, как она внесла некоторые исправления в их способы приготовления суфле и пирожных, ее оставили в покое.

«Всему свое время», — шепнула тогда Кэди подружке и добавила, что намерена дожидаться встречи с мужчиной, которого полюбит так же, как любит стоять у плиты.

И вот наконец она нашла его. Им оказался Грегори Норман — сногсшибательный сын вдовушки, которая владела «Луковицей» и оказалась настолько дальновидной, что наняла на работу Кэди. Ходили слухи, что когда Кэди отказалась усадить президента Соединенных Штатов за столик без очереди, раньше, чем семейство простых туристов из Айовы, миссис Норман пришлось приводить в чувство с помощью нюхательных солей. Однако позже хозяйка получила собственноручно написанную президентом записочку, в которой он благодарил миссис Норман и Кэди за великолепный обед. Владелица «Луковицы», в свою очередь, отблагодарила Кэди: без обычных саркастических замечаний оплатила огромный счет за белые трюфели, которые заказала Кэди. Поговаривали, что героическое молчание стоило миссис Норман лет пяти жизни.

— Ты не можешь надеть такое платье, нет вопросов! — безапелляционно заявила Джейн. — Правду сказать, тебе не стоит появляться ни в одном из этих нарядов. — Вынося этот приговор, она решительно посмотрела на продавщицу, словно бросая ей вызов и ожидая ответа. — Давай, вылезай из этого чуда, пойдемте-ка лучше перекусим чего-нибудь.

— Я слышала, что километрах в тридцати отсюда открылось новое кафе… — начала было Дэбби, но Джейн оборвала ее:

— Даже и не думай! Наша Кэди не станет есть нигде, разве что в «Американских деликатесах». Никто другой не способен готовить достаточно вкусно для нее, не так ли, мисс капризуля?

Кэди засмеялась и принялась выпутываться из необъятного платья.

— Просто в «Деликатесах» незамысловатая и хорошая еда, вот и все.

— Ха! Да тебе ничья стряпня не нравится, вот в чем дело. Ладно, поехали!

Дэбби возмущала манера Джейн командовать Кэди. Все-таки Кэди, по мнению Дэбби, была своего рода знаменитостью, по крайней мере, среди кулинаров, — ее имя почти всегда упоминалось в толстенных специальных журналах. «Порнография от кулинарии, — называла их Кэди. — Слишком сладко и слишком вкусно для нашего общества, так пекущегося о своем весе».

Двадцать минут спустя три молодые женщины сидели за изящным столиком в переполненном кафе, поедая сэндвичи с индюшачьей грудкой.

— Итак! — заговорила Джейн. — Я чувствую себя немного виноватой, потому что приехала на несколько дней раньше. Почему бы тебе не рассказать Дэбби поподробнее о своем женихе? Честно сказать, и я как-то забыла поинтересоваться любовной стороной вопроса.

Услышав это, Кэди закатила глаза к небу: Джейн была бухгалтером, и два последних дня подруги только и беседовали, что о финансовых делах ресторана и банковском счете Кэди, — эти вопросы больше всего волновали Джейн.

— Да! Расскажи мне все! — загорелась Дэбби. — Расскажи мне о Грегори. Кэди, он ведь просто красавец! Он что, демонстрирует модели одежды?

— Куда важнее, — заявила Джейн с загадочным видом, — как он будет выглядеть, если закроет нижнюю часть лица платком.

— Что? — переспросила Дэбби и даже озадаченно наклонилась вперед.

— С самого детства Кэди… — Замолчав, Джейн взглянула на подругу. — Да не сиди ты, словно кошка, съевшая канарейку, и давай расскажи нам все! Это была любовь с первого взгляда, да?

— Скорее, с первого куска, — сказала, улыбаясь, Кэди, и взгляд ее стал мечтательным, как бывало всегда, когда она думала о мужчине, которого любила. — Как вы знаете, Грегори — единственный ребенок миссис Норман, но он живет в Лос-Анджелесе, где известен как очень удачливый и способный агент по торговле недвижимостью. Он покупает и продает все эти особняки стоимостью в пять миллионов долларов для кинозвезд. Так что у него всегда дел невпроворот. За все пять лет, что я здесь, он только однажды приезжал в Вирджинию, — сказав это, она взглянула на Джейн, чтобы убедиться, что та хорошо ее расслышала: финансовая состоятельность, по мнению Джейн, была одним из величайших достоинств любого мужчины. — Но в тот единственный раз, что он был здесь, я на недельку уезжала в Огайо навестить родных, так что мне не удалось с ним встретиться.

Кэди улыбнулась своим воспоминаниям.

— Но шесть месяцев назад одним ранним воскресным утром, когда я как раз была в ресторане, окруженная моими ножами и…

При этих словах Джейн коротко хохотнула, а Дэбби хихикнула. Кэди никогда в жизни никому не позволяла притрагиваться к своим бесценным ножам. Она натачивала их до такой степени, что запросто могла бы разрезать вдоль тончайший волосок, и горе тому, кто, взяв один из ее ножей, использовал его не по назначению, например, принимался скоблить разделочную доску.