Вскоре после двух Поль заглянул в мою комнату.

– Готова?

Я еще раз огляделась и кивнула. У меня дрожали колени, в душе было пусто, но я взяла на руки Перл и наклонилась, чтобы поднять сумку.

– Я возьму, – остановил он и подхватил ее прежде меня. Он пристально взглянул мне в глаза, пытаясь понять мои чувства, но я быстро отвернулась.

– Ты будешь скучать по всему здесь, Руби, – сказал он, пронзая меня взглядом твердым, как алмаз. – Как бы ни противилась этому, будешь. Бухта такая же часть тебя, как и меня. Вот почему ты вернулась в нее, когда была в беде.

– Это не значит, что я никогда не вернусь, Поль.

– Как только мы начнем представление, ты уже не сможешь вернуться сюда в качестве Руби, – резко напомнил он мне.

– Знаю.

– Ты, должно быть, действительно любишь его, если идешь на все это, чтобы быть с ним, – произнес он голосом, дрогнувшим от горя.

Я не ответила, он вздохнул и посмотрел в окно на каналы. «Бедный Поль, – подумала я. – Он едва сдерживался от ярости и гнева на Бо и меня, но он любил меня и оставался наедине со своим отчаянием и разочарованием».

– Независимо от того, что я только что сказал, – проговорил он тихо, – если он будет к тебе плохо относиться или предаст тебя, или случится что-то непредвиденное, я найду способ, чтобы ты смогла вернуться, – пообещал он и повернулся, чтобы внимательно посмотреть на меня. – Я бы мир перевернул вверх тормашками, чтобы вернуть тебя, – добавил он.

«Поэтому он принимает такое участие? – подумала я. – Потому что хочет быть наготове, случись что не так?» В глубине души я знала, что бы Поль ни говорил и ни делал, он никогда меня не предаст.

Он пошел в комнату Перл, чтобы взять чемодан с вещами, которые я упаковала для нее, и все мы быстро спустились по лестнице.

Начался дождь, дворники сновали по ветровому стеклу. Когда мы проехали подъездную дорожку, я обернулась, чтобы еще раз взглянуть на великолепный дом. «Наши жизни наполнены такими разными прощаниями», – подумала я. Мы прощаемся с людьми, которых любим, кого знали большую часть своей жизни, но мы прощаемся и с местами тоже, особенно с теми, которые стали частью нас самих. Прежде я уже прощалась с бухтой, но всегда верила, что, если вернусь, она останется для меня прежней. Странно, но я чувствовала, будто предаю и ее тоже, и мне было интересно, так ли неохотно прощает тебя место, как это делают люди.

Дождь лил как из ведра. Было влажно, меня знобило. Я проверила Перл, но ей, казалось, было спокойно и удобно.

– Мы готовы уехать на край света, чтобы быть с тем, кого любим, – внезапно тихо заговорил Поль. – Взрослый человек ведет себя как мальчишка, готовый на все, чтобы казаться взрослым мужчиной. Мы рискуем своей репутацией, жертвуем всем на свете, бросаем вызов нашим родителям, религиозным убеждениям, совершаем нелогичные глупые поступки, непрактичные, бессмысленные, и все это ради мгновения, о котором мы думаем, как о неземном экстазе.

– Да, – сказала я. – Все, что ты говоришь – правда, но знание правды не останавливает нас от свершения этих поступков.

– Я знаю, – горько ответил он, – и понимаю лучше, чем ты думаешь. Ты никогда до конца не могла понять меня, понять, почему я так сильно хотел быть с тобой, но у меня такое ощущение, что теперь ты оценила мои чувства к тебе.

– Да, – отозвалась я.

– Хорошо. Потому что, знаешь, Руби? – Он обдал меня ледяным взглядом. – Когда-нибудь ты вернешься. Он сказал это с такой уверенностью, что я почувствовала холод в сердце. Потом он свернул на главное шоссе и прибавил скорость, стремительно унося нас в мою новую судьбу с такой яростью, что у меня перехватило дыхание.

В поездке Перл заснула. Она обычно засыпала в машине. Часа через два дождь начал стихать, и сквозь разрывы в облаках проглянуло солнце. Поль заранее изучил дорогу, и вскоре мы прибыли на место, точно следуя указаниям Бо.

Основное здание, которое Дафни называла своим ранчо, походило на крепость. У него была остроконечная двускатная крыша со шпилями, пиками, острыми башенками, фронтонами и двумя фигурными дымоходами, по краю крыши шла металлическая окантовка причудливого литья, окна и двери были сделаны в форме арок. Справа стояло два маленьких коттеджа для слуг и обслуживающих участок рабочих, а за ними, примерно в тысяче ярдов, находились конюшни с верховыми лошадьми и амбар. В собственность входили поля, небольшие рощицы и ручей, протекающий в северной части участка.

Как в старых французских замках, здесь были прекрасные сады, два бельведера на центральном газоне, многочисленные скамейки, стулья и каменные фонтаны. Когда мы прибыли, рабочие были поглощены делом: подравнивали живые изгороди и пропалывали сорняки. Они представляли собой пожилую пару и лишь на мгновение оторвались от работы и взглянули на нас с любопытством, но потом так быстро отвернулись, что это было похоже на удар хлыста.

Бо появился в дверях, прежде чем мы припарковали свою машину. Он жестами показал нам, чтобы мы поторопились войти. Перл все еще спала, веки ее слегка дрогнули, когда я взяла ее на руки и пошла вслед за Полем в дом. Бо сделал шаг назад, нежно улыбаясь мне. – С тобой все в порядке? – спросил он.