– Что-то я пока не видел Джулеса, сказал он, бросая манто на большую тумбочку в прихожей, – позвольте вам сказать, я просто в восторге от вашего манто.

– Оно принадлежало моей матери, – не подумав, ответила Парис, но тут же пожалела об этом.

Анри заметил вышитые на подкладке инициалы – «Дж. X.»

– Понятно. – Он улыбнулся. – Так это вы – та самая Парис… Да, ваша мать действительно была гениальной женщиной. – Он по-дружески обнял ее за плечи и повел в зал. – Пойдемте со мной, мне бы хотелось познакомить вас с некоторыми из моих друзей.

Но Парис не хотелось встречаться с Олимпи Аваллон. Она заметила ее сразу же, как перешагнула порог этого дома. Олимпи была настолько ослепительной, что было трудно не… – нет, ни одна женщина не имеет права так прекрасно выглядеть долгое время. Фотографии Олимпи часто публиковались в европейских журналах. В «Ола» и в «Огги», и в «Татлер» можно было увидеть Олимпи, загорающей в микроскопическом бикини где-нибудь на яхте; без всякой косметики и с зачесанными назад волосами, все равно она выглядела прекрасно; или же фотографии изображали Олимпи на ипподроме в шикарном костюме от Сен-Лорана и изумительной шляпке, или же на каком-нибудь благотворительном балу в «Савое» в Лондоне затмевающей спесивых англичан своей элегантностью. Неудивительно, что Амадео Витрацци сбежал, чтобы не опоздать на свидание с ней, после их небольшого «приключения», Олимпи была из тех женщин, которую не захочет потерять ни один мужчина.

– Парис, – мягко произнес Анри, – я хочу познакомить вас с Олимпи Аваллон и принцем Вендором Грюнвальдом – можете называть его Бени. А это – Парис Хавен.

Какое интересное лицо, подумала Олимпи, здороваясь с девушкой, потрясающие скулы и такие красивые темные волосы… и прекрасная фигура – тоненькая, стройная.

– Вы не манекенщица? – спросила она. – Если нет, то вы должны ею стать.

– Я модельер, – ответила, несколько смущаясь, Парис, – хотя вынуждена признать, что завтра буду работать в качестве манекенщицы.

– Правда? И для кого же? – странно, почему эта девушка так холодно смотрит на нее, подумала Олимпи. Может быть, она сказала что-то не так?

– Для собственных моделей. Завтра я показываю свою первую коллекцию.

– Как интересно! – Интересно, подумала Олимпи, кто же пойдет смотреть на показ этой девушки, когда все знают, что Мицоко в последнюю минуту перенес на завтра день своего показа, потому что его звезды «были не готовы»? На его шоу стремился попасть весь Париж, даже ей с трудом удалось добыть билет.

– Вы, наверное, дочь Дженни Хавен, – сказал Вендор. – Мне кажется, я был знаком с вашей матерью, я просто вырос с ней вместе – разумеется, на экране.

– Осторожно, милый, – сказал Анри, – ты выдаешь свой возраст. А теперь пойдемте, Парис. Я хочу познакомить вас еще кое с кем.

Анри повел ее в столовую, где гости угощались различными вкусностями и болтали об общих знакомых и своих делах. Почему это ему показалось, что между Олимпи и Парис возникла какая-то напряженность? Может быть, они встречались раньше? Интересно… Может быть, подогреть интригу?

– Хьюго, – позвал он, – я хочу познакомить тебя кое с кем.

Хьюго Рересби пожал руку Парис. У него приятный, прямой взгляд, подумала Парис, а гладкая розовая кожа говорила о том, что большую часть времени он проводит на свежем воздухе.

– Вы – Парис Хавен, – сказал Хьюго. – Я видел в газетах ваши фотографии.

Парис улыбнулась ему, впервые ее не раздражало, что начинали говорить обо всей той истории и о матери.

– Это хорошо или плохо? – живо спросила она.

– Разумеется, очень хорошо. – Хьюго взял ее за руку. – Вы не согласитесь потанцевать со мной, Парис? – Он повел ее по лестнице вниз, где музыка сменилась на более спокойную. Когда руки Хьюго обвились вокруг нее, Парис сразу же поняла, чего именно ей хотелось сегодня вечером – и Хьюго Рересби подходил для этого как нельзя лучше.

Олимпи чувствовала себя не в своей тарелке. Бендор был невыносимо скучен, а Хьюго куда-то запропастился. Она слонялась из комнаты в комнату, сопровождаемая занудой-поклонником, который умолял ее уехать отсюда и отправиться к нему. Так она и поехала! Жди! Олимпи никогда не вступала в случайные связи на подобном уровне. Она всегда все тщательно продумывала, все до малейших деталей планировала. Она любила вообще все делать именно так – чтобы было приятно и безопасно. Не так-то легко выбиться в люди таким, как она, имея так мало денег. У нее была квартира и машина, она, разумеется, прекрасно одевалась, поскольку модельеры с удовольствием шили на нее, но предполагалось, что ее приятели должны некоторым образом «улучшать» ее благосостояние. Эту политику она неукоснительно проводила уже немало лет – с тех пор, как ей исполнилось двадцать– и она прекрасно себя оправдывала. Ей удалось уже скопить немалый капитал, ведь когда-нибудь наступит и старость. Естественно, до этого она предполагала пару раз удачно выйти замуж, однако беззащитной девушке необходимо предусмотреть все. Такие Хьюго существовали исключительно для удовольствия. Выходить замуж надо за Вендора – если ей, конечно, удастся толкнуть его к этому – хотя у нее и было предчувствие, что, в конце концов, он женится на какой-нибудь здоровой, крепкой восемнадцатилетней девушке, которая станет рожать ему детей, а ее он сделает своей любовницей. Нет, не выйдет.

– Анри, ты не видел Хьюго?

– Да, видел, дорогая. Он там, внизу, танцует с Парис Хавен… Он по-моему, весь вечер там. – Глаза его озорно блеснули. – Может быть, вы тоже пойдете потанцуете, – предложил он.

Олимпи взяла с тарелочки клубнику и задумчиво откусила.

– У зимней клубники совсем другой вкус, – сказала она медленно, – она какая-то… безвкусная. – Значит, Хьюго нашел себе Парис. Или, скорее всего, это Анри нашел Парис для Хьюго. Возможно, он и прав, может быть, ей стоит спуститься вниз и увидеть все своими глазами. Как там говорят? Если не можешь выиграть, присоединяйся к победителям? Она отправилась вниз.