— Оператор приказывает ему отвернуть влево.

— Забивай, забивай его! — поспешил приказать Ламберт, закладывая глубокий вираж.

Лёвенгерц на ночном истребителе изменил курс, как ему указали. Неожиданно на радиолокационном экране Закса появился световой сигнал.

— Мы засекли его! — проговорил Закс, стараясь скрыть радостное возбуждение.

Внезапно в телефоне появились оглушительные помехи. Значит, противник совсем рядом.

— Вовремя догадался, — произнес Лёвенгерц.

Закс убрал громкость, чтобы свести помехи до минимума. Лёвенгерц поставил защелки предохранителей на риску «Огонь», и на приборном щитке появилось несколько красных огоньков. Неожиданно «юнкерс» вошел в турбулентный поток. Лёвенгерцу пришлось приложить максимум усилий, чтобы удержать самолет на курсе.

— Спутная струя от самолета противника, — сказал Лёвенгерц.

— Выведите меня на один уровень с ним. Я потеряю высоту, когда увижу его.

— Вы в пятистах метрах от него.

— Вижу! — крикнул вдруг Лёвенгерц. Прямо перед ним темноту пронзили восемь желтых световых точек — пламя из выхлопных патрубков.

Поскольку все примитивные ритуалы, особенно относящиеся к смерти, имеют свои специфические названия, Лёвенгерц доложил Баху об обнаружении бомбардировщика словами: «Литавры, литавры!»

Флэш Гордон был человеком кроткого нрава, невысокого роста, скромного происхождения и говорил тихим голосом. Хотя Флэш никогда по-настоящему не лгал, он пришел тем не менее к заключению, что белая ложь иногда совершенно необходима для прогресса рода человеческого. «Если ложь — единственный путь к совершенствованию самолетов с аэродрома Уорли-Фен, то я пойду на такую ложь», — подумал он. Более спокойного момента, чем теперь, никогда не бывало: казалось, они перехитрили немецкий истребитель и теперь в небе вокруг них никого не было.

— Истребитель, истребитель! Влево вниз! — крикнул вдруг Флэш Гордон. И, не пытаясь воспользоваться прицелом, он открыл бешеный огонь по непроницаемой темноте, в которой абсолютно ничего не было видно.

Ламберт, инстинктивно подчиняясь команде, которую имел право дать любой член экипажа, бросил «скрипучую дверь» в крутой вираж и позволил ей камнем устремиться вниз.

Бинти Джонс, дабы не позволить своему коллеге превзойти его, также открыл огонь из пулеметов. По небу пролегли изгибающиеся трассы, ибо «скрипучая дверь» падала вниз куда быстрее, чем вращались ее турели.

— О боже! — воскликнул Лёвенгерц, заметив приближающуюся к нему трассу.

Он быстро уклонился от трассы, а восемь язычков пламени, вырывавшиеся из выхлопных патрубков двигателей «двери», заняв вертикальное положение, выскользнули из поля видимости прямо перед носом «юнкерса». Небольшие, 0,303-дюймовые пули, которыми стреляли англичане, редко оказывались фатальными для прочного «юнкерса», но Лёвенгерц все же избегал летать навстречу им.

Ламберт выполнял классический противоистребительный маневр «змейка», монотонно информируя членов экипажа об эволюциях самолета:

— Влево вниз! Влево вверх! Перекладываю! Вправо вверх! Вправо вниз! Перекладываю! Влево вниз! Влево вверх!..

Лёвенгерцу много раз приходилось наблюдать такой маневр уклонения противника. Четыре или пять раз ему удалось выполнить этот же маневр синхронно со своей жертвой и в конце концов поразить ее. На этот раз такой маневр ему не удался.

— Цель потеряна, — сказал Закс.

— Моя вина, — отозвался Лёвенгерц и включил радиопередатчик:

— «Кошка-один» оператору наведения: потерял цель.

Август посмотрел на прокладочный стол и увидел, что световое пятно, которое обозначало бомбардировщик «скрипучая дверь», переместилось к самой границе зоны видимости станции «Горностай».

— Этому англичанину повезло, — сказал он с разочарованием.

— За ним следует много других, — успокоил его Вилли.

Ламберт вывел «скрипучую дверь» из «змейки». Его руки дрожали, но он продолжал крепко держать штурвал, чтобы Бэттерсби не заметил этого.

— Кош, дай мне курс на Нордвейк, — приказал Сэм.

— Ну как, теперь вы верите в целесообразность выреза в остеклении моей турели? — наконец не удержался от вопроса Флэш Гордон. Он долго ждал хотя бы одного слова похвалы или благодарности.

— Все получилось чертовски здорово, — отозвался Ламберт.

— Я не верю, что ты видел что-нибудь, — усомнился Бинти Джонс.

— Здоровенный ночной истребитель, ясно?

— Ничего там не было, — настаивал Бипти.

— В таком случае зачем же ты стрелял? — спросил Флэш. Ответа не последовало. — Я назову это «смотровой щиток со свободным обзором Гордона»! — гордо заявил Флэш.