–  В общем, следите за небом!

Сеня тут же подняла глаза кверху. Небо накрывало горы огромной голубой чашей; солнце сияло, и не было ни облачка. Мерно шумела вода, приглушая веселое щебетание птиц… Было так светло и покойно, что, казалось, не может быть места злу в этом чудесном мире…

Идти по склону горы оказалось непросто. Обидно было, что приходится пробираться сквозь заросли кустов, обдираясь в кровь, когда рядом, можно сказать, ровная дорога; скальный край ущелья был почти плоским, без трещин и завалов. Но зато в лесу во множестве росли ягоды - они как раз начинали поспевать. Не все они, конечно, были съедобны, но принцесса-то хорошо знала, какие можно есть, а какие нельзя, и так как обеда не предвиделось, лесные дары были сейчас весьма кстати. После полудня Пина наткнулась в чащобе на заросли орешника. Крупные, молочно-белые ядра были такие вкусные, и орехов было так много, что голода после пиршества никто не чувствовал. Набрали их еще и с собой. Кроме того, сметливая принцесса всю долгую дорогу выискивала, откапывала какие-то коренья, которые она и складывала в подол плаща.

Шум воды, доносившийся из ущелья, со временем делался все громче, Отвесные стены теснины становились чем дальше, тем ниже, а к вечеру путники смогли выйти уже и на самый берег потока; каменная темница осталась позади, и здесь речка весело журчала, открытая со всех сторон солнцу, ничем не стесненная - мелкая и широкая.

Филипп по камушкам пробрался к середине реки; он стоял теперь на большом валуне, вглядываясь в чистые струи потока.

–  Здесь столько рыбы!
– наконец воскликнул он.

–  Что толку? Руками все равно не поймать, - заметила Пина; она отмывала в реке коренья от земли, раскладывая их затем на гальке подсушиться.

Сеня запрыгала по камням к Филиппу. И правда: в прозрачной воде часто мелькали крупные розовые рыбки с красными плавниками. Принц в задумчивости глядел на них; потом, видно, что-то придумав, торопливо выбрался на берег и направился к лесу. Вернулся он с большой охапкой длинных тонких веток. Усевшись на землю, Филипп принялся плести из них что-то вроде корзины. Он провозился с ней довольно долго, но, несмотря на все его прилежание, корзина вышла совсем кривая. Нимало этим не смущенный, принц с гордостью оглядел свое кособокое творение и понес его к реке. Бочком опустив плетенку в воду, так что донышко ее оказалось ниже по течению, Филипп положил внутрь увесистый камень, чтобы сооружение не снесло потоком, и занялся костром. Сеня и Пина, не обращая на его действия ни малейшего внимания, расслабленно сидели в тени дерева. Каково же было их удивление, когда принц подошел к ним с корзиной, в которой билось несколько крупных рыбин.

Оказалось - все просто! Рыба, попавшая в плетенку, уже не могла из нее выплыть - такое здесь было сильное течение - и оставалась в ловушке. Вот когда засуетились Сеня с Агриппиной! Девочка кинулась с котелком за водой, а принцесса принялась чистить уже снулую рыбу, Когда вода закипела, Пина набросала в котелок нарезанных кореньев, пряных травок, добавила пару горстей крупы, не забыв про соль. Запах готовящейся на костре ухи дразнил, ну, просто нестерпимо! Друзья с трудом пережили время, пока она варилась. Потом, обжигаясь, единственной ложкой, по очереди глотали ароматное варево, и казалось, ничего не может быть вкуснее!

Когда дети покончили с едой - на дне котелка не осталось ни капли, ни крошки!
– они залили костер водой и забросали дымящееся еще кострище галькой. В темноте огонь виден даже с самых дальних вершин. Во-о-он она Рогатая, еще не скрылась… Ночевать ушли на гору, в заросли.

Лес был еще совсем серым. Рассвет только-только занимался, а путники уже брели по склону, снова чувствуя себя беглецами. Они шли быстро, и к полудню Одинокая принакрылась голубоватой дымкой расстояния, а вершины, казавшиеся вчера недосягаемо далекими, наоборот, придвинулись. Лес, дававший троим друзьям укрытие, понемногу кончился. Гора над ними была теперь лысая, поросшая лишь травой, и беглецы шли по берегу реки, часто поглядывая в небо. Но преследования по-прежнему не было. А на горе, на крутых ее склонах и скалистых уступах, стали попадаться горные козы. Некоторые паслись вместе с маленькими козлятками, и было непонятно, как эти крошечные неуклюжие создания могут удерживаться на такой крутизне. Сверху порой будто бы доносилось негромкое звяканье, и Сеня шла прислушиваясь. Но вот она увидела козу, спускавшуюся по склону к реке, и остановилась. Сейчас она совершенно отчетливо услышала бренчание колокольчика. Девочка кинулась догонять ящериц, выкрикивая на ходу:

–  Эго чье-то стадо! Они не дикие! Найдем пастуха и попросим у него молока!
– Сене снова очень хотелось есть.

–  Неплохая идея… - только и ответил принц, а Пина добавила:

–  Хорошо бы еще хлебца со сметаной…

Теперь друзья шли, внимательно оглядывая все вокруг, надеясь заметить хозяина стада. Пастуха они не встретили, зато увидели на горе, прямо в скале, дверь, к которой от реки вела извилистая тропинка, проложенная меж валунов. Надо сказать, что если б не та внимательность, с которой голодные путники осматривали окрестности, они бы скорей всего не заметили ни двери, ни тропки.

Подъем оказался крутым, ступени кое-где были вырублены в почти отвесной скале, и Сеня порядком взмокла, прежде чем выбралась вслед за Филиппом на каменную площадку перед закрытой дверью. Девочка, отдышавшись, выступила вперед и громко постучала. Троица замерла, прислушиваясь:

–  Есть ли кто дома?

Но вот послышались шаги, дверь распахнулась, и на пороге появился хозяин жилища и, надо полагать, того стада коз на горе. Это был высокий длинноволосый человек лет тридцати с виду, одетый в черные холщовые штаны, заправленные в сапоги, и просторную белую рубаху. Его темные волосы спутанной гривой лежали по спине, опускаясь ниже лопаток, - много лет они не видели ножниц да и с расческой давно не встречались. Рубаха, однако, была чистая. Человек этот окинул девочку взглядом, и приветливая улыбка показалась было на его загорелом лице, но тут же исчезла, лишь только он перевел глаза на стоявших чуть позади Пину и Филиппа. И Сеня в общем-то понимала почему. Громадные се-ребристые ящеры в длинных плащах да в золотых коронах, верно, не часто встречаются горным пастухам… Впрочем, как и жителям равнин.

Девочка решила первой нарушить затянувшееся уже молчание. Она сказала очень вежливо:

–  Здравствуйте. Мы идем издалека и страшно проголодались… Вы не могли бы дать нам немного молока от ваших коз?

Человек, все еще изумленно разглядывавший ящериц, покивал головой и отступил назад в темноту дверного проема. Сеня, решив, что это являлось приглашением войти, переступила через порог. Принц и принцесса в замешательстве остались стоять на месте. Тогда девочка спросила: