Дели виновато улыбнулся, глядя на вмиг погрустневших друзей. Было ясно, что горец скоро покинет их. Проведет через опасное место - и повернет восвояси.

Сеня поднялась с земли и печально поглядела на Красотку. Безмолвно попрощавшись с нею, девочка уныло побрела к дороге. Пина догнала ее и взяла за руку.

–  Не расстраивайся!
– попросила она подругу.
– Мы еще увидим ее - на обратном пути.

Сеня только кивнула.

Солнце раскалило камни так, что жар их чувствовался даже сквозь подошвы. Пот на теле высыхал, едва успев выступить, страшно хотелось пить, несмотря на то, что путники то и дело прикладывались к фляге; несколько глотков теплой воды не могли уже утолить жажды. Ящерицам было, конечно, немного полегче, чем людям, их серебристая кожа хорошо отражала лучи солнца, но ощущение поджаривания на сковородке не покидало всех четверых. Сеня страстно мечтала хотя бы о крошечном клочке тени, но яростное светило стояло прямо над головами, и сегодня оно, пожалуй, как раз собралось расплавить камни, заодно испепелив маленьких наглых букашек, заползавших все выше по раскаленной горе.

Но вот дорогу окружили каменные стены. Сначала небольшие, они быстро росли - путники входили в ущелье. И Сеня, и ящерицы с опаской поглядывали по сторонам - не подстерегает ли их неведомая опасность? Но на скалах не было заметно никакого движения, и если бы не шаги, гулко раздававшиеся в каменной теснине, здесь царила бы мертвая тишина.

Не меньше часа они брели по душному пыльному ущелью, прежде чем Дели остановился. Он стянул с себя заплечный мешок и положил его на обломок скалы, лежавший посреди дороги; порывшись в кожаных недрах сумы, пастух вытащил на свет Божий глиняную крынку, доверху наполненную застывшим жиром. Костяшками пальцев постучав по рыжему ее бочку, Дели сказал:

–  Вот это самое зелье и поможет нам миновать ловушку, - пастух, прищурясь, глядел куда-то вперед.
– Видите, в-о-он там, за осыпью, темное пятно на скале? Это вход в пещеру, где Асурдис посадила своего сторожа. И, пожалуйста, не подумайте, что он какой-нибудь там дикий лев или колдовское чудище обыкновенных средних размеров! Сами понимаете, старую даму это бы не устроило. Сторожем колдунье служит гигантский сухопутный спрут! Он никогда не покидает своего убежища, но если человек или зверь оказывается поблизости, этот жуткий монстр выбрасывает наружу свои щупальца и, обхватив ими жертву, утягивает в пещеру. Откуда, как вы понимаете, возврата уж нет…

–  Но как же мы сможем пройти мимо него?
– в ужасе прошептала девочка.

–  Потому я и пошел с вами, что знаю как!
– ответил Дели.
– Если хотите, могу рассказать, что приключилось со мной. Заодно передохнем пока перед неприятным этим испытанием.

Само собой никто не возражал, и горец, чуть помолчав, начал:

–  Как вы уже, наверное, поняли, я не всегда пас коз в этой безлюдной, Богом забытой долине. Жил я в горной стране с красивым именем Задрасс, что значит - Поднебесная, расположенной довольно далеко отсюда, и, кроме всего прочего, промышлял отловом ахратинцев, здесь на плато; на них всегда был большой спрос, и я не реже раза в год проходил через владения Рисс. Вот откуда она мне знакома. Но, думаю, у каждого человека бывают мгновения, когда ему хочется изменить судьбу. Знаете, когда кажется, что все вокруг летит в тартарары и ты либо катишься туда же, либо… Ну, короче говоря, одолели всяческие неприятности. И как-то решил я все бросить, поселиться где-нибудь подальше и зажить спокойно и уединенно. А так как я хорошо знал эти края, да к тому же они мне нравились больше, чем многие, дотоле виденные, купил тогда я себе большое стадо коз и погнал его в Кулхор, собираясь оттуда обычным путем через ущелье спуститься на плато. Мне было еще не известно, что за прошедший год многое там изменилось.

Рисс, к счастью, предупредила меня об опасности. Но я, видно, был тогда не в меру упрямым и возвращаться не собирался. Тогда Рисс попросила меня задержаться на несколько дней. Эту ее просьбу я, конечно, выполнил. А через три дня волшебница принесла большую, коричневого стекла банку, доверху наполненную каким-то пахучим бурым порошком. Рисс наказала смешать приготовленное ею снадобье с растопленным жиром, а когда я буду входить в ущелье, густо намазать полученной мазью все тело, что в точности и было мною исполнено.

Я гнал коз по злополучному этому ущелью, Щелканье бича и топот копыт наполняли его, многократно усиленные эхом. Внезапно откуда ни возьмись на дороге появились змеи совершенно неимоверных размеров - то есть так мне показалось сначала… Они стали хватать отчаянно блеющих коз и затаскивать их в пещеру. В ужасе я побежал вперед, гоня перед собой обезумевших от страха животных, как вдруг одна из громадных змей снова кинулась в атаку, теперь уже на меня. Вблизи я понял, что это никакой не удав, а гигантское щупальце… Оно обхватило меня поперек туловища, присоски, прилепляясь, с силой потянули кожу, но вдруг, будто ожегшись, стали с чмоканьем отклеиваться. Щупальце бросило меня и, свиваясь и развиваясь как от страшной боли, утянулось в пещеру. С трудом мне удалось подняться, но, помню, бежал я оттуда быстро…

Позже, опомнившись, собрал свое стадо и недосчитался двух десятков коз… Я пытался и не мог представить себе, каким же было чудовище, если щупальца его доставали противоположной стороны ущелья! И долго потом от одного лишь воспоминания у меня бежали мурашки по телу, а с тех пор я не бывал ни в Кулхоре, ни где-либо еще…

Дели замолчал, и все взглянули в сторону пещеры. Да уж, ущелье здесь не было узким…

–  Теперь раздевайтесь! И мажьтесь пожирней!
– приказал горец и начал стягивать с себя рубаху.
– Я пойду первым, а вы втроем - за мной.

–  Это почему? Я пойду первым!
– заспорил принц, соревнуясь с Дели в смелости. Но горец оборвал его.

–  Нет, первым пойду все-таки я. Кто вас сюда привел? Без меня вам ни за что бы не попасть даже близко к ущелью! Так что придется мне проверять, силен ли порошок или уже выдохся…

Увязав длинные волосы в хвост, Дели набрал полную пригоршню золотистой мази и принялся втирать ее в ноги, грудь и плечи. Сеня помогла Агриппине расстегнуть застежку плаща и, сбросив с себя рубашку, тоже стала натираться чудесным снадобьем, горстями зачерпывая его из крынки. Запах мази был терпким и резким, а намазанная кожа чуть горела, но вполне терпимо, как бывает, когда пересидишь на солнце.