–  Спасибо… Спасибо тебе за все! Если бы не ты… - она не договорила, но было и так ясно, что она имеет в виду.
– Мы обязаны тебе своим счастьем, и я буду всегда думать о тебе как о своей любимой дочери…

Сеня от смущения зарделась, как алый мак. Нечего и говорить, насколько ей было приятно это услышать! Но она пришла в полное замешательство, когда сначала молодой король, а за ним и король-отец подошли, чтобы с поклоном поцеловать ей руку. К счастью, вслед за этим все сели к столу, и еда была настолько вкусна, что девочка позабыла обо всем - за время волшебного своего сна она успела порядком проголодаться!

После обеда детей отправили на прогулку. Сеня снова была верхом на Белоснежке и не уставала шептать своей любимице в ухо ласковые слова. Копыта стучали по плитам мостовой, и гигантские кувшины отзывались протяжной мелодией. Люди, завидев всадников, выскакивали из домов и громко выкрикивали слова приветствия и благодарности, Под копыта летели охапки белых и голубых цветов - теперь живых, не каменных, а кувшины звучали все громче и громче, ловя крики и звонкий смех счастливых жителей.

Вот, наконец, город остался позади, и лошади, приминая серебристую траву, помчались вдоль берега реки. Кругом горы! Наверху солнце! Рядом друзья! До чего хорошо!… От переполнявшего ее восторга Сеня вдруг закричала высоким срывающимся голосом, и эхо покатилось по долине. Филипп с Пиной решили не отстать, и троица, пришпоривая пятками лошадей, понеслась вперед, вперед, вперед, визжа и гикая! Каждый всем своим существом ощущал простор и свободу! Не было больше ни страха, ни тяжкого бремени ответственности, лежавших на детских плечах последние три месяца! Ощущение счастья было острым и пьянящим… Незабываемые мгновения!

Назавтра Сеню разбудило назойливое пение птицы у самого окна. Хоть здесь-то, во дворце, дали бы поспать спокойно! Девочка недовольно поморщилась и решила не открывать глаз. Впрочем, что-то в этих звуках было знакомое… И тут она окончательно проснулась - это же был милый скрипучий голосок Груши!

Сеня выбралась из-под кружевного полога, и тут же от окна навстречу ей метнулась птица. Груша сел девочке на плечо и несильно ущипнул ее клювом за мочку уха. Он словно хотел сказать:

–  Ты меня бросила, а я все равно прилетел и люблю тебя несмотря ни на что!

Сеня очень обрадовалась. Она поспешно оделась. Праздник был назначен на сегодня - Дели подоспел как раз вовремя.

Город начал веселиться с самого утра. Повсюду играли музыканты, сопровождаемые протяжным пением кувшинов, а на дворцовой площади среди сахарных фонтанов уже плясали нарядные люди. В голубом небе, болтая длинными цветастыми хвостами, летали воздушные змеи - все-все разные; ярко раскрашенные, полосатые, глазастые, с высунутыми из зубастых, страшных пастей розовыми свисающими языками. Детвора с вытаращенными от возбуждения глазами - не хуже, чем у летающих змеев, - носилась по улицам, таская сладости с выставленных прямо на мостовой столов. Иногда они сбивались в кучки и, задрав головы, следили за красочным небесным представлением - драконы носились друг за другом, время от времени вступая в единоборство: Покровительница забавляла детей.

К вечеру на дворцовой площади состоялась церемония награждения. Король Астиан, облаченный в парадную золотую мантию, выступил с торжественной речью после которой под восторженные возгласы собравшихся, накинул на шею коленопреклоненной девочки голубую ленту с почетным орденом Саттара. Этой блистающей драгоценной звездой, несущей в центре древний герб королевского рода, воин награждался лишь в одном, весьма редком случае: если в результате его действий безнадежно проигранная битва оказывалась все же победной. Сегодня состоялось второе во всей истории народа награждение. Сеня поцеловала край королевской мантии и, встав с колен, вытянула вверх руку.

Толпа среброволосых людей, запрудившая площадь, взорвалась криками, а девочке вспомнилась Громадная Пещера… Она увидела вдруг золотую ленту, плывущую над головами ящериц, и услышала возглас надежды, вырвавшийся у той толпы. Те ящерицы и эти люди - одно и то же! Даже не верится! А к ногам девочки снова летели цветы. Сотни букетов устлали перед ней землю.

Тут грохнули пушки! В сумеречном небе рассыпался дождь звезд - праздничный фейерверк открывал карнавал. Быстро темнело небо над горами, а по долине носились тысячи и тысячи разноцветных огней. Они то сближались и, свиваясь в жгуты, огненными змеями плыли в воздухе, опускаясь порой к самой земле, где с быстротой ветра носились меж людей, огибая их, заставляя с хохотом бросаться прочь в разные стороны. Затем они вдруг рассыпались в светящиеся рои искр, и тогда казалось - это мириады светлячков мерцают над головами! Но вот искры сбиваются в огненные шары, а из них во все стороны с треском начинают бить золотые стрелы молний! Исчерпав запас огненных стрел, светящиеся шары мыльными пузырями медленно поднимались в вышину, где и лопались с оглушительным треском, порождая новые тысячи огней. Хотт потрудилась на славу!

Сеня веселилась сегодня, как никогда! И, надо сказать, девочка была в этот вечер чудо до чего хороша! С сияющими глазами, в пышном белом, до пола, платье, с живыми цветами в волосах! Агриппина была под стать ей, но во всем голубом; а Филипп и Дели оделись странствующими рыцарями: сапоги выше колен, черные штаны, черные плащи и сверкающие ножны у пояса. Филипп с Сеней протанцевали весь вечер. Принц отлучался только за новой порцией шипучей воды и пирожными. Агриппина тоже веселилась, как могла, но в глазах ее иногда все же блестели слезы. Увы! Завтра предстояла разлука… Завтра Сеня покинет Саттар, чтобы вернуться домой.

Утро выдалось невеселое. Да и какое еще оно могло быть? Собралась Сеня быстро. Она влезла в свои истертые джинсы, надела белую рубаху и стоптанные кожаные сандалии, подаренные Рисс. Сияющий орден поверх заштопанной рубашки смотрелся, конечно, странно. Ну да ладно! Комната была буквально завалена подарками от благодарных саттарцев, но все взять девочка все равно бы не смогла, поэтому решила не брать ничего. Кроме глупого Груши! Его-то уж придется захватить - хитрая птица следила за каждым движением хозяйки. Сеня решила не тянуть с отъездом; у принца и принцессы были такие лица, будто подруга их собиралась самое малое помереть через час-другой. Девочка обнялась на прощание с королевой; король Элгерд, придерживая стремя, помог ей усесться в седло. А король-отец - Астиан Пятый - произнес напутственные слова. Вот что он сказал: