Джоан несколько раз порывалась опровергнуть надуманные обвинения Андерса, но, увидев краем глаза его крепко сжатые челюсти и пальцы, вцепившиеся в руль, она решила повременить.

Они должны обсудить проблему в спокойной обстановке, подойти к ее решению разумно; Судьбу Джойс нельзя решать сгоряча, ведь на карту поставлена вся ее будущая жизнь. Да и больница не то место, где улаживаются такие серьезные вопросы. Машина, какой бы роскошной она ни была, тоже неподходящее место для у выяснения отношений. Именно поэтому Джоан согласилась поехать с Андерсом в отель. Она послушно следовала за ним по длинным больничным коридорам, которыми он вел ее к выходу. И сейчас, сидя в машине, держала язык за зубами, хотя ей хотелось высказать все, что она о нем думает.

Они подъехали к отелю. Швейцар приветствовал Андерса так, словно с трудом дождался его приезда. Он нетерпеливо махнул рукой сотрудникам за стойкой регистрации, чтобы те быстро принялись за дело.

– Мистер Рейнер, какая приятная неожиданность! Я как раз только что говорил, что мы давно вас не видели.

Андерс практически никак не отреагировал на радушный прием, и Джоан, несмотря на ее заторможенное от усталости состояние, испытала даже неловкость оттого, что он холодно обошелся с персоналом гостиницы.

– Я бы хотел пройти сразу в свой номер, – бросил Андерс.

– Ваш багаж уже отправили наверх, мистер Рейнер, а горничная меняет постельное белье. Через минуту все будет готово.

– У меня нет этой минуты, – заявил Андерс, повысив голос. – Мисс Лоренс и я очень устали, и я иду в свой номер.

Он жестом велел покрасневшей от стыда Джоан следовать за ним. Войдя в кабину лифта, Андерс раздраженно нажал пальцем на кнопку, и двери лифта захлопнулись.

– Считаешь, что ты лучше других? – не вы держав, ехидно заметила она.

К ее удивлению, Андерс проглотил колкость. Не нашелся, видимо, что ответить, подумала Джоан не без злорадства. Двери лифта бесшумно открылись – перед Джоан лежал просторный холл пентхауса. Джоан наблюдала, как Андерс повелительным кивком головы приказал горничным выметаться из номера, при этом недовольно фыркнув. Подойдя к бару, он плеснул себе виски в стакан, ничего не предложив Джоан. Она укоризненно покачала головой.

– Ты не счел нужным заказать номер заранее, но, тем не менее, хочешь, чтобы все было готово к твоему внезапному появлению, а персонал гостиницы при этом прыгал от радости, что ты удостоил их своим приездом.

– А что я должен делать, по-твоему? – Андерс выпил виски одним махом, с шумом опустил стакан на серебряный поднос и только тогда посмотрел на нее. – Скажи, как, ты считаешь, я должен был вести себя там, внизу?

– Вести себя прилично для начала, – резко ответила Джоан. И, хотя эта перепалка была совершенно пустой и далекой от того, что произошло несколько часов назад, Джоан не остановилась. Возможно, ей было легче разрядиться таким способом, чем думать о том, зачем она пришла сюда. – Швейцар был крайне вежлив с тобой, а ты…

– Ему платят за то, чтобы он был вежливым, – перебил ее Андерс. – Платят за то, что бы он не забывал мое имя, помнил, что мы с братом приходим обедать в ресторан, когда мне позволяет время, помнил, что иногда я ночую здесь, чтобы не ехать домой.

– Может, он и получает за все это деньги, но почему не проявить элементарную вежливость, когда тебя так тепло приветствуют?

– Мой брат погиб сегодня! – рявкнул Андерс.

– Как и моя сестра. Но для меня гибель Нэнси не является поводом для унижения людей. Я не обращалась с медсестрами и с врачами в больнице так, словно они ничтожества и не достойны даже моего мизинца.

– Если бы я не перебил швейцара, он бы спросил меня о Брэндоне, поинтересовался, как он поживает и скоро ли снова появится у них. Ты хотела, чтобы я сказал ему, что мой брат уже никогда не приедет сюда? Хотела, чтобы я сообщил всему миру, что он погиб, когда они и так все узнают через час-другой из новостей?

Андерс посмотрел на растерянное лицо Джоан и покачал головой. Он включил телевизор. Передавали последние новости. Он услышал за спиной всхлип, когда на экране появился искореженный кузов знакомого автомобиля. На фоне этого кадра в верхнем левом углу возникла фотография Брэндона и Нэнси. Диктор за кадром излагал подробности аварии. Этого Джоан уже не могла вынести. Она закрыла ладонями уши и крепко зажмурилась, чтобы не видеть того, что показывали на экране.

– Я просила врачей ничего не сообщать прессе до тех пор, пока мы не уедем отсюда, – с трудом проговорила она.

– Речь идет о погибшем члене семьи Рейнер, – сказал Андерс, удивляясь, очевидно, ее недогадливости.

– О двух членах семьи Рейнер, – поправила его Джоан. – Моя сестра тоже была Рейнер.

– Твоя сестра была вообще никто, – презрительно бросил Андерс. – Но я согласен, формально погибли два члена нашей семьи, и это является новостью. Я не сомневаюсь; что бедный швейцар, о котором ты так беспокоилась, уже звонит журналистам, чтобы сообщить, что я нахожусь здесь. – Он пожал плечами. – Но мне, честно говоря, глубоко безразлично, что он делает.