Шрифт:
—Мне нужно выйти, — прохрипела я, зная, что это говорит проклятие, но не в силах ему помешать.
Дженкс протиснулся между потолком и перегородкой, и я заморгала, когда он повис у меня перед носом.
—Рэйчел, — заговорил он заботливо, — посмотри на меня. Посмотри!
Мои беспокойные глаза перестали следить за уходящими назад домами и остановились на нем.
—Ты жива и здорова, — сказал он, но от его голоса я занервничала. — Тебе врачи вкололи успокоительное, вот почему ты не можешь двинуться. Оно выдохнется через час.
Оно уже выдыхалось
—Мне нужно выйти, — сказала я, и Дженкс дернулся вверх, когда я села, откинув одеяло.
—А ну! — прикрикнул на меня Эдден из-за руля. — Рэйчел, спокойней. Через пять минут будем на месте, и ты выйдешь.
Я стала нашаривать дверную ручку — увы. Это же, черт побери, полицейская машина.
—Останови машину! — потребовала я, ища выхода и не видя его. Меня охватила паника. Я знала, что мне ничего не грозит, знала, что нужно сидеть спокойно — но не могла. Заключенное во мне проклятие было сильнее моей воли. Это было больно, а когда я двигалась, внутреннее смятение было меньше.
—Выпустите! — кричала я, стуча кулаком в пластик.
Эдден выругался — Айви вдруг резко развернулась, одним ударом кулака наотмашь проломив перегородку.
—Тамвуд, какого черта!
Машина вильнула — капитану было трудно следить и за дорогой, и за Айви.
—Она себя изуродует, — ответила Айви, сметая осколки и перегибаясь через сиденье.
Я прижалась в угол в страхе перед ней.
— Не подходи! — крикнула я, пытаясь овладеть собой. Это не получалось.
— Тихо, тихо, — сказала Айви и потянулась ко мне рукой.
Я попыталась блокировать, но она неуловимо быстро перехватила меня за запястье, дернула на себя и обвила всем телом, положила к себе на колени.
—Пусти! — завизжала я, но Айви держала крепко.
— Эдден! — выдохнула она почти мне в ухо.— Остановись. Надо ей еще один укол сделать, а то она себя в кровь измолотит.
— Поезжай, — сказал Дженкс, — я сделаю.
С гудящим в ушах пульсом я отбивалась, Айви болезненно ухнула, получив затылком по лицу, но не отпустила меня.
— Ты можешь ее хоть минуту подержать спокойно? — спросил Дженкс откуда-то передо мной, и я изо всех сил извернулась. Сейчас накачают меня дрянью. Вот этот летающий клоп хочет меня накачать, чтобы я двинуться не могла, а я хотела двигаться, бежать. Я создана для бега, я не позволю им у меня его отнять!
— От. Пу. Сти! — по слогам выдавила я изо рта.
Эдден врубил аварийку и остановился прямо намосту, среди проезжающих машин. Потом полуобернулся, ухватил меня за запястье и локоть, держа ровно.
— Не-е-ет! — завыла я, отбиваясь, но руку мою он держал неподвижно, и я взвизгнула от укола острой иглы.
— Не дергайся, Рэйчел, — сказал Дженкс, пока я ловила ртом воздух. — Сейчас тебе станет лучше.
— Ты, сын фейрийской шлюхи! — кипела я. — Я тебя сапогом размажу! Я тебе крылья обдеру и сожру как чипсы!
— Жду не дождусь, — ответил пикси, повиснув на уровне моих глаз и глядя на меня внимательно. — Как теперь себя чувствуешь?
— Я твой пень ядовитым плющом набью, — сказала я из, моргала, когда Эдден отпустил мою руку. — И терьера купля чтобы он твою нору раскопал. И еще... и еще...
Черт, быстро же это зелье действует. Но я ничего не помнила больше, почувствовала только, как расслабляются мышцы. Проклятие заснуло, и на миг перед тем, как лекарство подчинило меня безраздельно, вернулась ясность. Золотые искры замелькали в глазах, превратились в черные, когда я зажмурилась.
— Я думала, тебя убили, Дженкс. — Я заплакала. — Ты жива, Айви? — голос у меня задрожал, я не могла открыть глаз, — Ты не мертвая? Прости, я опять все не так сделала.
—Все в порядке, Рейчел, — сказал Дженкс — Все будет хорошо
Я хотела плакать, но засыпала.
— Кистен, — произнесла я непослушными губами. — Эдден, поезжай к Кистену. Он на квартире Ника.
Дальше я ничего уже не смогла произнести. Руки Айви обнимали меня, не давали скатиться на пол. Эдден снова повернулся к рулю. Коротко взвыла сирена, и он выехал на дорогу. Тихо шептала мне в ухо Айви:
— Рэйчел, выздоравливай. Пожалуйста, выздоравливай.
Тихий звук ее слов превратился в шорох пульса в голове, и я слушала, повиснув на грани сознания, купаясь в забытьи, которое подарил мне этот укол. Такое облегчение — когда не надо сражаться с проклятием. Я сделала ошибку, страшную, невозможную, неисправимую ошибку. И вряд ли можно теперь что-то изменить.
Внезапно я почувствовала, что щека лежит на холодном. Я никуда не ехала, и эхо голосов доносилось отовсюду, и я пытаюсь понять смысл слов, а смысла не было. Обнимавшие меня теплые руки ушли, и я была как мертвая. Кажется, в церкви. Да, лежала на полу, как жертвенный агнец. И это было как-то правильно.