— И как живешь? — спросила я у него, и этот обычно же­лезный мужик не смог сдержать намека на улыбку. Тренту она не была видна, а я подумала, нет ли у Квена чувства юмора, о котором я даже не догадывалась.

— Спасибо, миз Морган, хорошо, — ответил он спокойно, и голос его был так же шершав, как его рябая кожа. — А вы выг­лядите... — Он замолчал, окинул меня долгим взглядом, замед­лив ход в потоке идущих через мост машин. — Что вы с собой сделали? Вы просто... светитесь здоровьем.

Я покраснела. Он заметил, что у меня исчезли веснушки, как и вообще все обретенные почти двадцать пять лет моей жизни дефекты на коже — неожиданный положительный эф­фект превращения с помощью демонского проклятия.

—Долго рассказывать, — ответила я, не желая углубляться в тему.

—А я бы с интересом послушал, — намекнул он с едва заметным оттенком упрека в хриплом голосе.

С заднего сиденья раздалось рассчитанное покашливание Трента. Решив, что я достаточно его уже достала — и не желая продолжать этот разговор с Квеном, — я подтянула кверху из­мазанное землей колено и обернулась, чтобы мы с Трентом ви­дели друг друга.

— Вот что, Трент, — сухо сказала я. — Я знаю, что ты хо­чешь меня позвать охранником на твою свадьбу, и мой ответ — «нет». Что ты меня подвез — большое спасибо. Но ты не в сво­ем уме, если думаешь, что я от этого поглупею и растаю. Я не из твоих услужливых дебютанток!

— Я никогда вас такой не считал, — перебил он тоном лег­кого возражения, будто сам факт ему нравился.

— И я не буду, извини, подружкой на твоей свадьбе. Ты про­сто не сможешь мне столько заплатить... — Пауза. Я про себя выругала собственный рок: Трент всегда появляется, когда мне нужны крупные суммы. Везение — или он ждет, пока я окажусь на мели?— Это ведь платная работа? В том смысле, что платья подружек — дикая жуть, но обычно не приходится платить тем, кто их надевает,

Трент откинулся на спинку сиденья, спокойный и уверен­ный, нога на ногу — такой вид, будто в этой игре у него все козыри.

—Будет платной, если вы за нее возьметесь.

У меня скулы свело от напряжения, и я попыталась рассла­бить мышцы, хотя тут же стала думать о церкви и во сколько обойдется ее освящение. У Трента карманы такие глубокие, что он даже глазом не моргнет. А с моей стороны нехорошо будет перекладывать такую долю финансового бремени на Айви, по­тому что вина здесь моя.

Трент понял, что мне сейчас что-то очень нужно — настоль­ко, что меня его деньги соблазняют, и на лице его появилась самодовольная улыбка, будто нарочно, чтобы меня разозлить. Одна из причин, по которым я села вперед. Это эльф — мастер проницательности, и мы с ним достаточно похожи, чтобы он взял надо мной верх.

—Я прошу вас пересмотреть свое решение, — сказал он, и его лицо утратило все самодовольство при следующих его словах: — Пожалуйста, очень вас прошу. Мне действительно может быть полезна ваша помощь.

Я заморгала, заерзала, пытаясь скрыть, как потрясена. Пожалуйста? С каких пор Трент выучил это слово? С тех пор, как я стала видеть в нем личность? — подумала я, отвечая на собствен­ный вопрос. А это почему? Захлестнутая эмоциями, я вспом­нила, как не более двух месяцев назад умоляла вампира-само­убийцу подумать о лекарствах, облегчающих боль, как об аль­тернативе первой смерти. Лекарствах нелегальных, к которым имел доступ только Трент. Да бог ты мой, всего двадцать минут назад я просила Гленна скрыть обстоятельства смерти этих жен­щин — потому что мне так легче будет жить.

Злясь на себя, я стала видеть причины убийств и шантажа Трента. Я не говорю, что его методы оправданы — говорю только, что стала их понимать. Он ленив до омерзения, и потому идет легким путем, не всегда совпадающим с законным, кото­рый обычно труднее. Но попросить Гленна скрыть информа­цию, чтобы предотвратить войну за власть во Внутриземелье — это же не то что убить своего ведущего генетика, чтобы он не сдал тебя властям? Или то?

Медля с ответом, я сняла футболку, и прохладный воздух ударил в разгоряченное тело, а я тем временем засовывала мяг­кий хлопок в сумку, чтобы получше спрятать фокус.

— А зачем? — спросила я в лоб. — Квен стоит троих таких, как я.

Выразив на треугольном лице нечто вроде напряжения, Трент протянул мне возвращенное приглашение. Я посмотрела, уви­дела птичку возле «ДА» и несколько слов от руки — от того, кто это приглашение вернул. Пометка говорила, что этот адресат весьма польщен и согласен быть шафером.

— И что? — спросила я, возвращая приглашение.

— Посмотрите, от кого она, — сказал он, снова протягивая его ко мне над сиденьем.