– Мама? – пробормотала Даша, не просыпаясь.

– Да, это я, доченька. Уроки сделала? У тебя все в порядке, дорогая? – ласково спросила Мария. Она уже оправилась от страха.

– Сделала. Все в порядке.

– Ты спи, родная, спи. – Мария поцеловала дочь и тихонько вышла из комнаты.

На кухне поставила чайник, достала пачку душистого зеленого чая с жасмином. Долго пила его, вспоминая спокойное ясное утро. Наконец она решила, что ей нужно позвонить сестре Нине, прямо сейчас, не откладывая на завтра. Было уже очень поздно, но Мария знала, что Нине проще все домашние дела переделать ночью, а потом спать до обеда. Она набрала номер, и Нина быстро ответила ей.

– Нинуля? Привет, сестричка. Извини, что так поздно. Не разбудила?..

– Наоборот! Как хорошо, что ты позвонила! Прямо телепатия! Я уж сама хотела тебе звонить! – взволнованно прокричала в трубку сестра.

– Да? А что случилось?

Нина порой удивляла ее. Да, между сестрами была какая-то мистическая связь, они часто одновременно набирали телефонные номера друг друга…

– Мне приснилось, что к тебе проник ночью какой-то человек… В черных перчатках… Забрался через окно… Вот это я и хотела тебе сообщить.

– Да? А зачем он забрался? – Мария нахмурила брови.

– Да откуда ж я знаю? Наверное, ограбить хотел… Или убить…

– Нинуля, а как он выглядел, не запомнила? – Марию действительно встревожил сон сестры, хотя неделю назад она бы просто рассмеялась, услышав о приснившемся покушении на убийство.

– Знаешь… Только черные перчатки помню… Такой какой-то он весь из себя представительный, но вроде как с приветом. Ну твоего однокурсника, психиатра Гринфельда чем-то напоминает… Помнишь, ты мне в Москве показывала?

– Помню, как же не помнить… Знаешь, нам надо бы с тобой встретиться. Я сама приеду к тебе в Тулу. Поговорить надо. Да нет, ничего не случилось. Просто… Я, может, скоро в командировку уеду, – неожиданно для себя солгала Мария, – так я хотела бы, чтоб ты Дашку мою поопекала. И вообще. Я хочу, чтобы вы теснее подружились, а то вы там в Туле, а мы тут в Москве, далеко… А то я, например, уеду, а Дашку ты знаешь – она все к отцу да к отцу. А отец-то, сама понимаешь… Сожрет ее с потрохами… Пусть лучше с вами дружит, с тобой, с твоим мужем, с детками… Я ее как-нибудь отправлю к вам на каникулы, не возражаешь? Денег с собой дам.

– Мы будем очень рады! Пусть приезжает.

– Ну вот и прекрасно. Все-таки поздно уже. Давай я тебе на днях позвоню.

– Звони, Маша. Я всегда тебе рада. И смотри там… поосторожнее. Не связывайся с Гринфельдом, пожалуйста.

Мария рассмеялась:

– Ну пока, Нина.

– Пока, – словно эхо прозвучало.

У сестер были похожи голоса.

Мария улыбнулась своему отражению в зеркале. Выглядела, правда, она очень уставшей. Разговор с Ниной ее успокоил. Как ни странно, иногда приятно просто услышать голос сестры.

Мать Марии давно умерла, а голос Нины напоминал ей о самом родном человеке. Да, собственно, Нина и Даша – теперь ее самые родные люди. Вот сейчас она могла спокойно уснуть. Мария прошла в свою комнату, переоделась, потянулась на кровати. Сон пришел мгновенно. Только она закрыла глаза, как провалилась в него. Но тут же ее испугал какой-то странный звук, который и разбудил ее. Мария подскочила на кровати. Сначала показалось, что ей приснилось, как кто-то открывает окно – такой типичный звук. Возможно, это был всего лишь сон, однако ее охватило неприятное предчувствие.

– Даша, ты спишь? – громко спросила Мария.

Даша не ответила.

Нет, она определенно слышала какой-то странный шорох. Как будто кто-то шел по квартире, шелестя пышной старинной одеждой, позвякивая шпорами. Может быть, она продолжает видеть сон? Мария провела рукой по глазам, даже ущипнула себя за руку, еще внимательнее прислушалась к пугающим звукам. Осмотрелась. Взгляд остановился на буфете – при каждом чьем-то шаге на стеклянной полке позвякивали бокалы. Шаги приближались к ней.

Мария судорожно нащупала выключатель, уронила телефон и включила свет.

Страх сковал ее, но она понимала, что нужно идти. Сердце отбивало сумасшедший ритм. Вот эти странные пугающие звуки доносятся уже из кухни…

Мария на цыпочках прокралась через темную гостиную, сдерживая дыхание, прошла по прихожей. На пороге кухни она остановилась, и ее глаза расширились от ужаса.

Окно на кухне было чуть приоткрыто, белая занавеска колыхалась, а на подоконник опиралась черная рука.

Мария закричала и медленно сползла на пол. Тотчас на кухне зажегся свет. Это проснулась от крика Даша. Девочка увидела мертвенно-бледную мать и тоже закричала: