– Это в каком же смысле?

– Ну… чего бы вы хотели взамен того, чтобы все-таки развестись с Цебоевым?

– А вы что-то можете предложить? – Гелена наконец оставила в покое вазочку и сцепила пальцы обеих рук в замок.

– Я могу выступить вашим доверенным лицом.

– И что это значит?

– Это значит, что я могу провести вместо вас переговоры с Владимиром Юрьевичем или с самой Ивиной. В зависимости от того, что вы хотите от них получить.

– Вы не похожи на даму, занимающуюся благотворительностью, – усмехнулась Гелена.

– Совершенно верно! – ответно улыбнулась Настя. – У меня в этом деле есть собственный… шкурный… интерес, а потому я буду очень стараться. Вы на меня можете полностью положиться.

– Вы же и так все знаете!

– Что именно?

– Ну… то, что мне нужна полная технология изготовления ткани «Ива».

– Уточните, зачем.

– Затем, что Милкина технология – это деньги. Большие. Этого она, кретинка, никак не в состоянии понять, а я уже давно разобралась. Олеськины бабочки, например, – это так… пустяки, один из вариантов применения… Да голливудские дивы будут драться за вечерние платья из этой ткани! А какое из нее получается нижнее белье! Ивина еще и пальтовую ткань завернула! Вы могли бы представить какую-нибудь другую такую же универсальную ткань, из которой можно шить абсолютно все, начиная от дамских бюстгальтеров и стрингов, кончая зимними пальто? Можно также делать шторы, чехлы на мебель, на сиденья для машин, стены можно обивать Милкиной тканью и при этом ни разу не повториться ни рисунком, ни фактурой! А мне… Мне нужно выехать из страны… с одним человеком, которому необходимо серьезное лечение.

– Вы считаете, что сможете там… за рубежом… устроиться? – удивилась Настя. – Считаете, что вас там ждут?

– Я не идиотка, чтобы ехать в никуда! Человек, о котором я уже сказала… он болен давно… А я… В общем… вы, наверно, поняли, что именно я не давала Ивиной развернуться в России. Из кожи вон лезла, и преуспела в этом. Зато я мостила себе… нам… дорогу… Короче говоря, я давно уже списалась с одним австрийским бизнесменом… Он действительно меня ждет… Ну… то есть не меня, конечно, а ткань, технологию изготовления которой я собираюсь ему очень дорого продать. Он и с денежными средствами мне несколько помог, чтобы… Ну… вы же понимаете, сколько их надо было иметь, чтобы выдавить Ивину с подиумов… чтобы Олеська в Петродворце развернулась! Конечно, я могу продать австрияку часть технологии, но это будет стоить много дешевле, а потому… Вы меня понимаете?

– Понимаю, но боюсь, что вы слишком многого хотите, Гелена Яновна!

– Если бы ваш любимый человек был так болен… то…

– Знаете, Геля, мой любимый человек тоже кое-чем болен. Мне тоже хотелось бы его вылечить, а потому я попытаюсь провести кое-какие переговоры. Кто знает, кто выиграет в результате! Не могу обещать, что вы, но вдруг… Возможно, мы обе окажемся в выигрыше… или обе в проигрыше… А уж если проиграете, не мне вас, Гелена Яновна, удерживать! Делайте, что хотите! Если, конечно, вам позволят…

– Дело в том, что мой паспорт уже тоже чист от брачного штампа, – сказал Анастасии Терлеевой Владимир Юрьевич Цебоев. – Я, вообще-то, по образованию юрист, который обязан стоять на страже закона, а потому долго уговаривал Гелену развестись официально. Она не согласилась, и тогда мне пришлось пустить в ход и свои связи, чтобы закон обойти.

– Профессиональная совесть не мучила? – лукаво улыбнулась Настя.

– Ну… так… слегка… – Цебоев улыбкой не отозвался. – Этот брак всегда был фикцией.

– Но ведь вы не станете утверждать, что не имели с ней интимных отношений?

– Анастасия Романовна! Зачем это поминать?! – брезгливо поморщился Цебоев. – У всех нас были ошибки юности. А мне тогда еще и восемнадцати не исполнилось! Геля сама налетела на меня, как фурия… и, заметьте, очень красивая фурия. Ей тогда хотелось испробовать всего и со всеми. Поверьте, я был одним из многих!

– То есть вы никогда не любили Гелену?

– Ее невозможно любить.

– Ну почему… Она утверждает, что Сергей Короленко ее очень даже любит.

– Сергей тоже на пределе. Он любит Танюшку. Из-за нее, собственно, и мучается с Гелей.

– Танюшка, как я понимаю, их дочь с Геленой?

– Она дочь Гелены и еще одного типа, но Сергей об этом не знает.

– А тип… это тот, которого она хочет спасти от какой-то тяжелой болезни?

У Цебоева на лице появилась гримаса настоящего отвращения. Он стер ее крупной ладонью и уже совершенно бесстрастно ответил:

– Болезнь этого типа – алкоголизм. А сам он – большая сволочь! Я бы даже сказал – редкостная!

– Но Гелена Яновна его любит! – возразила Настя.

Владимир Юрьевич посмотрел на нее с сожалением, как на несмышленыша, и ответил:

– Эта женщина любить не умеет в принципе. Даже собственного ребенка практически бросила на Сергея.

– Про ребенка не скажу… не знаю… но то, что этот человек… алкоголик… – Настя выразительно повела плечом. – …в общем… для любви это иногда не является преградой… Знаете, бывает, что женщины любят даже серийных убийц и маньяков!

– Только не Гелена! Для нее личная выгода и комфорт – прежде всего. С алкоголиком, как вы понимаете, очень дискомфортно!