— О, это жуть — как в кино! Счас расскажу. Давай выпьем.

Они снова выпили.

— Самый центровой у Косаря, — снова нетвердым языком заговорил Антон, — бандит по кличке Клыч… Не из местных… Он то и подкармливает здешних раков…

Хозяин вновь предостерегающе помахал пальцем у своих губ.

— А откуда он?

— Балакают, что покорешился Клыч с Косарем в Пермлаге.

— Что за Пермлаг?

— Долго объяснять… — Антон махнул рукой, — зона, в общем, где сидят… Ты сидел?

— Нет.

— А у меня было, по молодости. За хулиганку.

— Бывает.

— Этот Клыч сидел там за убийство, четыре года дали…

— Что так мало?

— Признали неосторожным… В казино по морде звезданул шулеру при раскладке в покер… А тот рыбкой завалился, да глазом на подсвечник напоролся… Сразу и копыта отбросил… Случайно, в общем…

— Что случайно?

— Сел случайно… Клыч, вообще-то, обменные пункты «бомбил» в небольших городах… Ствол наставит — девка и описалась… Там милиция никакая, он и уходил легко… Но всегда с «гринами» — других денег не брал…

— Понятно.

— А на зоне, говорят, взял на себя «кумовка», порешенного Косарем…

— Кума, что ль, завалил? — восхитился Авдеев.

— Не… Кум — это зам у «хозяина», начальника колонии… По контрразведке он… А кумовок — это стукач, который куму стучит.

— Ну и названьица.

— Фенькин язык… Тебе плеснуть?

— Хватит, ехать же еще…

— Ну, как хочешь, а себе вот немного позволю, — Антон налил, выпил и продолжил, — и Косарю вышка светила — «полосатиком» он был.

— Каким полосатиком.

— Ну, «рябым», Косырь был…

И, видя, по-прежнему, непонимание на лице гостя, попытался пояснить подоходчивее: рецидивистом, короче, особо опасным — так, по-моему, в приговоре пишут… А ходят по зоне в полосатой одежде.

— А-а-а, слышал, — понимающе закивал Авдеев.

— Ну вот. Отсидел Клыч не полностью. Косарь исхитрился досрочку ему организовать. Приехал к нам и стал правой рукой Косаря. Охраной его командует. Косаря Папиком кличет… Но за глаза… А то Косарь злится на новые феньки… Старый вор, из знатных…

— Ты про раков не объяснил, — вновь напомнил Авдеев.

— Счас и про раков… Волосы дыбом встанут!.. Есть у Клыча цементный цех на окраине… Частный сектор там… Дома-развалюхи, живет отчаянный народ. В основном, ранее судимые и прочий люд, чешущий по-косому. Отморозки, словом. Даже менты избегают тех мест и появляются там только при крайней необходимости, хорошо вооруженными группами, кодляком, в общем…

Оказывается, именно Клыч и приводил воровские приговоры в исполнение, изобретя при этом изощренный способ сокрытия трупов. Тела жертв, а, иногда, и живых, упаковывали в большие мешки из-под торфобрикета, который производил местный заводик. Мешок плотно завязывался, в нем проделывали маленькое отверстие, через которое закачивался раствор бетона. Раствор, поступающий из трубки с небольшим металлическим наконечником, состоящий из цемента марки 400 и небольшой примеси песка, плотно обволакивал жертву и быстро застывал.

Небольшая криминальная строительная фирма, примыкавшая к забору, огораживающему дом Косаря, имела для этого все необходимое. В том числе и портативную электрическую бетономешалку, полной загрузки которой как раз хватало для проведения этой устрашающей экзекуции. Ее владельцем числился василий Клычев, по кличке Клыч.

Ночь была почти безлунной, от реки веяло свежестью и прохладой. Небольшой цех с различным оборудованием ярко освещался, и было хорошо видно, как двое коротко остриженных и крупнотелых братков в спортивных костюмах, с двух сторон удерживали на полу длинный извивающийся мешок из плотной желтой бумаги. Оттуда доносилось приглушенное мычание. Третий, худощавый и высокий, придерживал двумя руками металлический наконечник с суживающимся концом в маленьком отверстии, проделанном посередине мешка. Толстая гибкая гофрированная трубка вела от наконечника прямо к вращающейся бетономешалке.

Мешок постепенно наполнялся, приобретая округлые формы. Жертва продолжала свои конвульсивные движения. Наконец, жидкий цемент стал вываливаться из отверстия. Худощавый закрыл клапан и положил наконечник на пол. Рукой он смахнул остатки цемента с мешка. Затем поднял с пола моток широкой клейкой ленты, отодрал кусок и заклеил отверстие в мешке.

Конвульсии стали все слабее. Худощавый с интересом наблюдал за тем, как они в скором времени затихли.

— Готов, — с нескрываемым удовлетворением произнес худощавый, — преставился раб божий василий…

Двое амбалов загоготали в ответ.

— Отправляйте, — скомандовал худощавый, — пока довезете — засохнет.

Один пошел открывать небольшую дверцу с тыльной стороны цеха. Другой с трудом поволок мешок по полу в этом направлении. Послышался плеск воды.

Первый достал откуда-то сбоку сходни и один конец опустил вниз, оставляя второй конец на пороге. Затем он осторожно спустился по набитым на сходни перекладинам.

Сойдя вниз, бандит перевернул сходни гладкой стороной вверх.

— Спускай! — крикнул он.