– Если ты не заметила, у этого демона в спине нож торчит! А воткнул его туда именно твой подопечный!

— Но не в меня же воткнул! Ладно, нам пора, - феникс взяла подопечного за руку, готовясь к перемещению. Беатрис удержала ее:

— Подожди, не сердись... Послушай, ладно?

Феникс удивленно дернула бровью: на Триш не похоже...

— Знаешь, наверное, странно, что Я говорю об этом ТЕБЕ, но ...Лина, будь осторожна!

— Ты о чем?

— Да подопечный твой...- с досадой поерошила волосы василиск,- Нет, я понимаю, он красивый, послушный...

– Триш!

– Извини-извини, просто... ты слишком к нему привязалась. Так нельзя. Ты не я, тебе влюбиться - значит отдать сердце целиком.

– Ты в своем уме?

– Это плохо кончится, - стояла на своем Триш, - Ты же знаешь, у меня в роду были Гадатели, я иногда... чувствую будущее. Лина...Он - 'ангел', ты - темная ведьма, он - добрый, а мы... Не привязывайся к нему, это опасно.

Лина изумленно смотрела на подругу. Такой Триш она еще не видела

– Ты хорошо себя чувствуешь?

— Лина!
– пришла очередь Триш возмущенно сверкать глазами.

— Прости, - Лина примирительно улыбнулась.
– Просто тебе показалось. Я его жалею - это да. Но привязаться, влюбиться - нет. Я ведьма, он - мой подопечный. Возможно - союзник. Все.

– Ты только помни об этом...- вздохнула Беатриса.

Проклятье!

Команда 'головастиков', как Триш ехидно обозвала врачей - психиатров, планомерно доводила Лину до состояния их пациентов. По крайней мере так думала сама Лина. Учёные умы (целых 4-е штуки!) уже третий день доставали её вместе с подопечным. Алексея прощупывали, нацепляли какие-то датчики, зачем-то светили в глаза, кололи иголками и производили массу других непонятных действий.

Требовали анализов, их результатов, медицинскую карту и кучу аппаратуры.

А главное - они всё время спорили. Сегодня - с самого утра. Состояние 'больного' - как именовали её подопечного - обозвали кататонией, нервным шоком и, чёрт - те каким психозом. Причем каждый предлагал не только свой диагноз, но и свой собственный способ лечения, ожесточенно препираясь по каждой мелочи, издеваясь над уровнем знаний других, и доводя молчаливую Лину до белого каления.

Посреди язвительной дискуссии о чьей-то диссертации и недалеком уме Алексей вдруг встал и вышел.

– Куда это он?
– изумленно спросил самый молодой очкарик. Все уставились на девушку с одинаковым вопросительным выражением.

С трудом сохраняя на лице непроницаемое выражение, Лина объяснила - куда.

После короткого мига изумленной тишины команда ученых идиотов набросилась на девушку с новыми расспросами.

Уяснив, что Алексей совершенно самостоятельно ест, умывается и посещает туалет, головастики возликовали, и спор возобновился с новой силой.

Посреди оживленного обмена мнениями и оскорблениями вернулся Алексей, но на него уже никто не обращал внимания.

На Лину впрочем, тоже.

Где-то через час Лина стала потихоньку дозревать до идеи прикончить самого противного из этой шайки - тогда остальные может, наконец, перейдут к делу.

Мрачно размышляя, кто из них самый противный - высокомерно-снисходительный тип или льстивый толстячок, она вдруг отметила, что в комнате стало тихо.

Стряхнув задумчивость, присмотрелась к затихшим ученым и едва не расхохоталась: все они, как по команде, нервно уставились на её руки.

Чтобы занять руки в минуты ожидания или нетерпения, феникс обычно использовала свои любимые ножи. И сейчас, сама того не замечая, она, оказывается, вызвала один из своих кинжалов и рассеяно разминала пальцы. Вид блестящего лезвия, с непостижимой быстротой порхавшего между смуглых тонких пальцев, ученых почему-то не порадовал, хотя зрелище было красивое. Спор прекратился как по волшебству, и все как-то подозрительно легко пришли к согласию.

Быстро посовещавшись, психиатры вручили Лине километровый рецепт лекарств, предписание и запросились домой, даже не заикаясь об оплате услуг.

Правда, самый тощий (единственный, кстати, кто посматривал на пациента с сочувствием), грустно сказал на прощание:

– Думаю, лекарства здесь не помогут. Юноше просто нужно немного покоя: тишина, прогулки, новые впечатления.

– И ещё...
– он замялся, и Лина поняла, что, по крайней мере, этот узнал Алексея, - нужно исключить травмирующие факторы.

– Что-что?
– опять эти термины!

– Никакой боли, - тихо проговорил врач, - Никакого насилия. Хотя бы на время... Если вы действительно хотите его вернуть! Хотя в его случае смерть - наверное, лучше. Милосердней.

Лина закрыла пузырек с успокоительным, борясь с искушением налить и себе.

Уже две недели она таскала подопечного по пляжам, полянам и другим тихим, безлюдным и красивым местам. Болтала как никогда в жизни, задавала вопросы, тормошила. Возвращение блуждающей души - процесс мучительный, и, молчаливый днём, Алекс кричал по ночам, забываясь в кошмарных снах. Запасы снотворного в бутылочке быстро убывали. Нервничая от недосыпа, Лина всё же утешалась тем, что её усилия не напрасны. Всё чаще в глазах юноши загорался тот острый живой огонь, который она впервые увидела три года назад. Всё чаще Лине казалось, что он её слышит... Только не отвечает...Но она настойчива. Она его вернёт.