– Я и не удивляюсь. Не знаю даже, зачем я прихожу сюда.

– Наверное, потому, что ты считаешь это своим долгом.

– Да, наверное. Но сейчас, кажется, я освободился от него, и это бремя взвалилось на твои плечи.

– Не думай так. Мы еще поговорим об этом позже.

Когда Фло скрылась, Дэниел выглянул в окно. Там Харви гулял с пациенткой. Дэниел вышел и присоединился к ним.

– А, вот и ты! – Харви не стал спрашивать, почему Дэниел не навестил Уинифред. Он просто сказал: – А это миссис Дибар.

Дама, которой было уже за шестьдесят, наклонилась к Харви и, широко улыбаясь, заговорила:

– Вы неправильно расслышали. Моя фамилия Дебар.

– О, извините! – Харви повернулся к Дэниелу. – Миссис Дебар – писательница. Она опубликовала книгу под названием… – Он остановился, посмотрел на женщину, и она ответила, ласково улыбаясь:

– „Манеры и этикет викторианской эпохи".

– Это должно быть очень интересным, – поддержал разговор Дэниел.

– Каждый делает, что умеет, – скромно отозвалась дама. – Мне сильно помог мистер Дизраэли.

Дэниел и Харви переглянулись. А дама обратилась к Харви:

– Благодарю за компанию. Не так уж часто приходится встречаться с варварами, но и в этом есть своя польза. А теперь извините меня. Я ожидаю мистера Макмиллана на совместное чаепитие. До свидания, господа.

Оба они невнятно пробормотали что-то в ответ и проводили миссис Дебар взглядом. Она вприпрыжку бежала между цветочными клумбами. Когда она скрылась из виду, они посмотрели друг на друга. Харви, усмехнувшись, сказал:

– Я… я должен был догадаться. Но она рассуждала так здраво. Прямо как мы с тобой.

– Да поможет ей Бог…

– Не думаю, что ее нужно жалеть. Если хорошенько поразмыслить, она в своем собственном мире счастливее, чем мы в нашем. Достаточно взглянуть на выражение ее лица. – В голосе Харви, однако, появились грустные нотки: – В свое время она, наверное, была очень красива. Но это последнее словечко, – Харви опять усмехнулся, – „варвар"… Видимо, большинство людей по сию пору думают так же. – Они двинулись к корпусу больницы, и Харви спросил: – Ну так что случилось?

– А то, что тебе может не понравиться. Видимо, вся ноша ляжет на Фло. Врачи говорят: мое присутствие только ухудшает дело, и единственный человек, которого Уинифред приятно видеть, – это Фло.

– Ничего не имею против. Я не возражаю. На самом деле я даже рад лишний раз выбраться из Лондона.

– Но мы не знаем, как долго это продлится.

– Придется подождать и посмотреть. Но если именно это тебя волнует, Дэниел, то можешь не беспокоиться. Ты же знаешь: Фло и Уинифред никогда особенно не ладили. Но с тех пор, как это случилось, Фло… Она начала ее жалеть.

– Многие начали ее жалеть.

– Да, наверное, это как в деле об изнасиловании: зачастую о жертве забывают, и главной целью становится поймать преступника. Вообще не волнуйся за нас. У тебя полно забот и дома. Ведь Аннетте вот-вот рожать.

– Нет, еще есть немного времени. Но как Уинифред воспримет известие о внуке или внучке? Я немного надеюсь, что это пробудит в ней новый интерес к жизни. Я не вижу причин для ее апатии, кроме себя самого.

Но Дэниел ошибался.

Уинифред в это время сидела с Фло в большой комнате для встреч. Тут же были и другие посетители со своими больными. Кто-то разговаривал, кто-то молча наблюдал, как его больной уставился куда-то в пространство. В одной из групп смеялись две маленькие девочки. Их обычный смех звучал здесь странно.

Фло смотрела на свою сестру и чувствовала, как в ней поднимается жалость. Она никогда не любила Уинни, у них не было ничего общего, но даже дьяволу она не пожелала бы оказаться в такой ситуации… Уинни всегда жила жизнью, наполненной сытостью и комфортом. Тем не менее существование ее было каким-то пустым. Ей нужна была любовь, она нуждалась в любви к себе и в том, чтобы самой любить кого-то. Но она обратила все свое чувство не на того человека. Фло взяла Уинифред за руку и сказала:

– Дон передавал тебе привет.

– Кто?

Взгляд, направленный на Фло, казался вполне разумным. По крайней мере, думала Фло, не таким, какой можно встретить у душевнобольных. Каким бы ни было новое отношение Уинифред к жизни, оно продиктовано не сумасшествием, поняла Фло. Немного резким голосом она возразила сестре:

– Не говори так, Уинни. Дон – твой сын, и ты любишь…

– У меня нет сына.

– У тебя трое сыновей.

– Ха! Трое сыновей, ты сказала? Но разве я могла бы быть матерью идиота, подкидыша и калеки?!