– Радуйся, что все-таки показала. Вопреки нашим с Сильвией надеждам Джули никогда не станет писательницей. Но она феноменальный читатель и сразу поняла – в этом рассказе что-то есть. И еще она точно знала: ты ни когда не пришлешь его мне. Так что перестань ныть, давай лучше выясним, что еще ты прячешь у себя под кроватью. Дитя мое, у тебя превосходный стиль!

Вскарабкиваюсь на кровать, продолжая пребывать в шоке. Том Верной, чья книга находится в верхних строках рейтинга бестселлеров «Нью-Йорк тайме», и его агент – одна из влиятельнейших персон в издательском мире – полагают, что у меня превосходный стиль.

Сегодня мне улыбнулась удача.

– Тебе везет, Кирби Грин! Я здесь и готов оказать тебе любую помощь, – произносит Бэннинг.

Неужели я вижу сон?

Встряхиваю головой и протираю глаза; Мои мозговые клетки, должно быть, поджарились за шесть часов, проведенных в офисе в попытках то поработать над маркетинговыми планами, то отвязаться от навязчивых размышлений о новом романе, который я хочу написать, чтобы послать Тому и его агенту. Невозможно, чтобы мой босс стоял в дверях моего кабинета в потрепанных джинсах с толстовкой и предлагал «любую помощь»!

Прекращаю тереть глаза и украдкой бросаю взгляд. Это действительно он. Вопиюще странная ситуация.

– Что ты сказал? Какую помощь? Нашей фирме необходима помощь?

Он ухмыляется, продолжая смотреть на меня:

– Да нет же, Кирби, просто я хотел узнать, успеваешь ли ты. И еще: могу ли я пригласить тебя на огромную, на полненную всякой всячиной пиццу, которую только что отобрал в фойе у разносчика?

– Думаю, не стоит… ты сказал «пицца»? Надеюсь, в ней нет лука? Или ананасов? Фрукты совершенно не идут к пицце.

– На вопрос о луке отвечу «есть», а вот ананасов нет, хоть время от времени я и бываю замечен в поедании странного блюда, именуемого «пицца по-гавайски». Но готов с радостью выбрать лук из твоей половины, если избавишь меня от необходимости есть в одиночку. – Бэннинг опять улыбается, и я в сотый раз удивляюсь – почему этот парень до сих пор не женат?

Он же настоящий красавец, просто обжигающий сексапильностью.

Ах да. Наверное, ему мешает деспотический, властный характер. Как и мне?

– Спасибо, я могу сама выбрать лук. Неизвестно, когда последний раз ты мыл руки. Я даже сгоняю за содовой.

«Ой-ой-ой! Никакого флирта, никакого флирта. Не забывай – с этим человеком у тебя пари, от которого зависит твоя жизнь».

(Если вам интересно – у меня огромный талант игнорировать то, что говорит голос здравого смысла, совести и/или другие спутники образа мыслей скучных взрослых людей.)

Бэннинг открывает дверь пошире и делает приглашающий жест:

– Тогда пойдем в конференц-зал. Пицца ждет.

Я улыбаюсь и встаю, но ему просто необходимо все испортить.

– Захвати с собой папку, можем обсудить за едой маркетинговый план.

Отлично! Надо было догадаться, что шефа интересую не я, а мои ведомости и таблицы. Состояние приятного ожидания в моей душе медленно увядает, но я все же хватаю папку. Правильно, лучше сосредоточиться на работе. Удовлетворяю потребность в мести, пропуская Бэннинга вперед и любуясь его ягодицами. Может, он и болван, но у него есть пицца и поистине шикарная задница. Меня ждет не самый худший час в жизни.

(На заметку: съесть перед мужчиной четыре ломтя пиццы с обильной начинкой – не лучший способ продемонстрировать привлекательность, знаете ли.)

Борюсь с желанием расстегнуть верхнюю пуговицу на джинсах и пытаюсь держаться непринужденно, откинувшись назад, чтобы дать немного места увеличившемуся животу, и созерцая остатки пиццы.

Бэннинг тоже потягивается и ерзает в кресле, и я прихожу к заключению, что шесть кусков, которые он слопал, привели к тем же проблемам, что у меня. (И еще я также с грустью понимаю: он не старается произвести на меня впечатление, если, конечно, не рассчитывал удивить меня – как он может столько есть и не весить при этом четыреста фунтов?)

– Ну что ж. – Шеф смотрит на меня задумчиво и не много серьезно. – Расскажи мне про свой роман.

Я краснею.

– Да нечего рассказывать. Правда, нечего. Ну вообще-то кое-что меня волнует, но это ничего не значит.

Бэннинг смеется:

– Да, теперь все ясно.

– Конечно. – Я ухмыляюсь. – Просто хочу попробовать. Я писала с детства – всякую эгоцентрическую ерунду, как мне сообщили недавно, – но на днях узнала из вполне надежного источника, что у меня, возможно, есть талант. Так что поживем – увидим. – Единственной возможностью не сгореть со стыда – было сменить тему, что я и постаралась сделать: – А как твои взаимоотношения с окружающей средой? Скоро начнешь обниматься с деревьями или что-нибудь в этом духе?