Сразу справа от меня занял место специальный агент Алан Паркер из ФБР. В нашей группе Алан занимался связями с общественностью. Ему было лет двадцать пять, но выглядел он на тринадцать. Мировой трепач, и именно для болтовни он и нужен был нам в этом деле.

Справа от Паркера, рядом с Кенигом, сидел капитан Генри Видрзински, заместитель начальника группы детективов полиции Портового управления. Я встречался с этим парнем несколько раз, когда еще работал детективом в Департаменте полиции Нью-Йорка. Похоже, он был неплохим парнем, если не считать его фамилии, похожей на третью строчку таблицы для проверки зрения. То есть я хочу сказать, что в его фамилию хорошо бы добавить побольше гласных.

По другую сторону стола расположились Кейт и еще трое. Самый дальний от меня, рядом с капитаном Штейном, Роберт Моуди, начальник отдела детективов Департамента полиции Нью-Йорка. Моуди был первым темнокожим руководителем этого отдела, до моей смерти и воскрешения считался моим начальником. Нет необходимости говорить вам, что руководить несколькими тысячами таких парней, как я, отнюдь не легкая работа. Я несколько раз встречался с Моуди по работе, и мне не показалось, что он меня недолюбливает. А это уже был хороший знак для моих отношений с начальством.

Место слева от Кейт занимал сержант Габриель Хейтам, арабский джентльмен из Департамента полиции Нью-Йорка.

Рядом с Габриелем, справа от Кенига, расположился неизвестный мужчина, вернее, неизвестным было только его имя, поскольку не приходилось сомневаться в том, что этот безупречно одетый парень из ЦРУ. Забавно, но я всегда их различаю; они излучают нарочито утомительную бесстрастность, тратят слишком много денег на одежду и всегда выглядят так, как будто им нужно присутствовать в более важном месте, чем то, где они сейчас находятся.

Поначалу я даже подумал, что мне будет не хватать Теда Нэша, но теперь успокоился, поскольку его место занял другой парень из их конторы. А что касается Нэша, то я представил себе, как он укладывает в чемодан шелковое нижнее белье, собираясь прокатиться в Париж. А еще я подумал, что в один прекрасный момент Тед может вернуться в мою жизнь. Вспомнились слова Кенига: «Ты бы лучше пригляделся к Теду». А Кениг не из тех, кто бросается такими словами.

Отсутствовал и Джордж Фостер — он находился в клубе «Конкистадор», и возможно, останется там надолго. А кроме него и Теда, за столом не хватало еще Ника Монти.

Джек Кениг начал совещание с того, что предложил нам почтить минутой молчания память Ника, Фила, Питера, двух федеральных маршалов, находившихся на борту «боинга», Энди Макгилла из команды спасателей, Нэнси Тейт, дежурного офицера Мег Коллинз и всех жертв рейса 175.

После минуты молчания Джек объявил совещание открытым — часы показывали ровно восемь. Первым делом Джек представил джентльмена, сидевшего слева от него:

— На нашем совещании присутствует Эдвард Харрис из ЦРУ.

Вот так. А мне казалось, что Джеку будет достаточно сказать: «Это Эдвард Харрис, вы сами знаете, откуда он».

— Мистер Харрис работает в отделе по борьбе с терроризмом, — добавил Джек.

А еще эти парни из ЦРУ, в отличие от агентов ФБР, всегда пользуются полными именами. То есть не Эд, а Эдвард Харрис. Похоже, Тед Нэш был исключением из этого правила, и у меня мелькнула блестящая мысль назвать его при следующей встрече Тедди.

Надо сказать, что я обычно не присутствовал на совещаниях подобного уровня, да и Кейт тоже. Но поскольку мы были свидетелями и участниками произошедших событий, по поводу которых и собрали совещание, то решили пригласить и нас с Кейт. Не знаю, хорошо ли это.

Тем временем Джек Кениг начал свою речь:

— Как уже знают некоторые из вас, вчера в Вашингтоне было принято решение сделать короткое заявление для средств массовой информации и показать по телевидению фотографию Асада Халила. В заявлении говорится только то, что он подозревается в международном терроризме и разыскивается федеральными властями. Никакого упоминания о рейсе сто семьдесят пять. Заявление и фотография появились вчера в одиннадцатичасовых «Новостях» — некоторые из вас могли это видеть. А сегодня заявление и фотография появятся в газетах.

Все молчали, а капитан Штейн, решив продемонстрировать, что он здесь тоже начальство, объявил:

— Мы создаем оперативный штаб на двадцать шестом этаже. Все, кто задействован в этом деле, переедут в помещение штаба и заберут с собой необходимые документы. Все, что имеет отношение к делу, будет поступать туда — документы, фотографии, карты, вещественные доказательства и все такое прочее. Впредь до дальнейших указаний сотрудники ОАС смогут присутствовать только в трех местах: в оперативном штабе, в постели или на задании. Однако не торчите подолгу в постели. — Капитан оглядел присутствующих и добавил: — Отлучаться можно только в том случае, если кому-то понадобится присутствовать на похоронах. Вопросы?