Мои коллеги принялись рассуждать о предстоящей операции, и, судя по их разговору, сегодня нам предстояло просто задержать мистера Халила, привести сюда, провести быстрый предварительный допрос, сделать несколько фотографий, снять отпечатки пальцев — и все. Помогать нам с бумажной работой будет сотрудник из Службы иммиграции и натурализации. В федеральной системе множество всяких излишеств, так что, если что-то случится, никак не меньше пяти сотен людей будут перекладывать ответственность друг на друга.

Нам предстояло провести здесь с арестованным час или два, а затем сопроводить его на Федерал-Плаза, где, как я думаю, им займутся специалисты, которые вместе с нашей командой будут определять искренность его бегства из мусульманского мира в христианский и так далее. А через день, через неделю, а может, и через несколько месяцев мистера Халила перевезут на какую-нибудь базу ЦРУ в окрестностях Вашингтона, где он проторчит еще год, а потом получит деньги и новые документы. Возможно, ЦРУ даже сделает из бедняги красавчика, похожего на киноартиста.

— У кого белокурые волосы, голубые глаза, большие сиськи, а живет он на юге Франции? — спросил я, обращаясь к коллегам.

Похоже, ответа на эту загадку они не знали. Тогда я сам ответил:

— Салман Рушди.

Ник рассмеялся и хлопнул себя по колену.

— Еще одна двойка по поведению.

Двое других мужчин скупо улыбнулись, а Кейт вытаращила глаза и попыталась отвлечь меня разговором от шуток.

— Из плана операции тебе, наверное, известно, что Асада Халила сопровождают Фил Хандри из ФБР и Питер Горман из ЦРУ. Они отвечали за Халила в Париже и теперь везут его сюда в бизнес-классе. Пока не решат, будет ли мистер Халил выступать в качестве правительственного свидетеля или не будет, он останется в наручниках.

— А как мы будем их встречать? — поинтересовался я.

— Оба агента и мистер Халил выйдут из самолета первыми. Мы будем ожидать их в раздвижном коридоре, у дверцы самолета. — Кейт взглянула на часы, затем встала и посмотрела на монитор. — Самолет прибывает по расписанию. Через десять минут нам надо выходить.

Слово взял Тед Нэш.

— Разумеется, мы не ожидаем никаких неприятностей, но все же следует быть начеку. Если кто-то захочет убить этого парня, то у них будет всего несколько возможностей — в раздвижном коридоре, по пути машины сюда, либо во время следования в Манхэттен. После этого Халил исчезнет в тайниках системы, и больше никто не увидит его и не услышит о нем.

— Я попросил ребят из Портового управления и полицейских в штатском подежурить на площадке возле машины, — добавил Ник. — И до Федерал-Плаза нас будет сопровождать полицейский эскорт. Так что если кто-то попытается устранить этого парня, то это будет задача для камикадзе.

— Такой вариант тоже нельзя исключать, — заметил Фостер.

— В Париже на него надели бронежилет, — сообщила Кейт. — Приняты все меры предосторожности, так что проблем не должно возникнуть.

Не должно. Во всяком случае, здесь, на американской земле. В действительности я не припомню случая, чтобы федералы или копы потеряли заключенного или свидетеля во время перевозки. Так что эта миссия сродни прогулке по парку. Ладно, шутки в сторону, надо выполнять рутинную работу, даже если она тебе не нравится. Мы ведь имеем дело с террористами, которые уже продемонстрировали, на что способны.

Мы шаг за шагом обговорили наши действия по пути к терминалу, в раздвижном коридоре, на стоянке автомобиля. Нам предстояло посадить Халила, Гормана и Хандри в бронированный фургон без опознавательных знаков, затем в сопровождении двух полицейских машин привезти его сюда, в наш частный клуб. Отсюда мы позвоним в Службу иммиграции и натурализации и вызовем сюда их представителя.

Закончив со всеми формальностями, мы вернемся в фургон и отправимся окружным путем в Манхэттен, чтобы объехать мусульманские кварталы в Бруклине. В качестве отвлекающей приманки будут задействованы еще тюремный фургон и полицейский эскорт. Если повезет, то к шести часам я буду свободен и отправлюсь на Лонг-Айленд на свидание с Бет Пенроуз.

В этот момент в комнату заглянула Нэнси:

— Прибыл фургон.

Фостер поднялся с кресла и объявил:

— Пора выдвигаться.

Уже в самую последнюю минуту Фостер обратился ко мне и к Нику:

— Может, один из вас останется здесь на тот случай, если позвонит начальство?

— Я останусь, — вызвался Ник.

Фостер записал на листке номер своего мобильного телефона и протянул листок Нику.

— Будем на связи. Сообщи, если кто-то позвонит сюда.

— Хорошо.

По пути к выходу я бросил взгляд на монитор. По расписанию самолет приземлялся через двадцать минут.

Впоследствии я часто задумывался над тем, как все могло бы сложиться, если бы я остался в клубе вместо Ника.

Эд Ставрос, старший диспетчер международного аэропорта Кеннеди, прижал телефонную трубку к уху, слушая сообщение Боба Эшкинга, начальника смены Нью-йоркского центра управления воздушным движением. По голосу Эшкинга Ставрос не мог определить, встревожен его коллега или нет, однако необычным был уже тот факт, что Эшкинг звонил ему.