Один из сидевших за столом полководцев молча кивнул. Чуть старше сорока, короткая солдатская стрижка, усеянное шрамами лицо – еще один профиль, который можно лепить на римские монеты, потомок сразу нескольких древних и заслуженных фамилий. Камилл совершенно не разбирался в политике, но это нисколько не мешало ему быть одним из лучших полководцев Республики – возможно, самым лучшим. Профессиональным, опытным, храбрым, удачливым и лояльным. Двадцать крупных и бессчисленное множество мелких побед, хотя вряд ли бы у кого-то повернулся язык назвать победы этого человека "мелкими". Надежный товарищ и отличный командир, умеющий беречь своих солдат. Разумеется, у столь замечательного человека был целый ряд других недостатков, ибо природа в бесконечной мудрости своей не терпит совершенства. Камилл был импотентом и регулярно избивал свою глухонемую сестру. Об этом знали многие, и никакие заслуги не спасли бы его от суда, но доказательств не было. Не было и все. О том, что Камилл делает со своими рабами, старались не говорить, но домоуправитель семьи Марциев был вынужден регулярно покупать новых. За великим полководцем числились еще какие-то проступки, но теперь они отступали на задний план, потому что диктатор Валерий Мезон очень надеялся на этого человека.

– Когда? – только и спросил Квинт Марций.

Публий положил на стол золотой цилиндрик – накопитель информации.

– Все приказы здесь. Прочитаете на своем флагмане, куда вы немедленно и возвращаетесь.

Камилл подхватил цилиндрик и отдал честь уже на ходу, направляясь к выходу из храма Беллоны.

– Вас я также не задерживаю, товарищи, – повернулся Мезон к остальным военачальникам. – Возвращайтесь на свои посты, очередное совещание в обычное время.

"Если не случится ничего неожиданного", – хотел добавить диктатор, но вовремя прикусил язык.

– Всем встать, командир на палубе! – объявил дежурный офицер.

"У какого союзного или вражеского флота мы позаимствовали этот обычай?" – задумался рейш Гамильтон бар Тапуз, но так и не вспомнил. – "Давно пора отменить. Пустая трата времени. Эта глупость явно пришла из той эпохи, когда мы пытались подражать "великим империалистам" вроде Персии или Македонии. Чушь. Сотрясение воздуха и нервов. У Карт-Хадашта должен быть собственный путь".

– Вольно, господа, – рейш забрался в кресло во главе стола. За его спиной оказалась коллекция трофейных римских орлов. Обычно там стояли и македонские знамена, но сегодня их убрали. Гамильтон бар Тапуз поморщился. Политика. Надо срочно подумать о чем-то приятном. На какую-то секунду флотоводец замер и зажмурился. Отличное кресло, мягкое и удобное. В молодости карфагенский адмирал провел слишком много часов на сырой земле и твердом металле, и теперь как никогда ценил комфорт. Так, продолжим. Раскладывая на столе переносной библос, Гамильтон успел полюбоваться своим отражением на зеркальном экране. Машинально пригладил бороду, потом прическу, потрогал нос. Как и великое множество его противников, адмирал был достоин красоваться на монетах – только на пунических. Вот только зеленые глаза подкачали. И откуда они у него? В прежние времена это не имело значения, но теперь на монеты лепили стереофотографии. Адмирал вздохнул и решил разобраться с проблемами современной нумизматики как-нибудь в другой раз.

Оглядел присутствующих. Среди серо-золотых мундиров Карфагенского Флота затесался один темно-зеленый македонец. Гипонаварх Стратоник из Неокносса. Нергалов союзник! Рейш предпочел бы не дружить с греками, а сражаться с ними. Но и с римлянами тоже. И с Вавилоном. И еще с кем-нибудь.

– Господа, за последний месяц союзные флоты достигли немалых успехов, – начал Гамильтон. – Мы разгромили римский десант и отстояли Амабилию. Мы уничтожили флотилию легата Гортензия, – при этих словах македонский атташе вскинулся. Ему явно не понравилось, что блестящую победу Космократии записывают на виртуальный общий счет, но рейш даже не повернулся в его сторону. Все присутствовавшие и так знали, чья это заслуга. Карфагенский Флот не крадет чужих побед, но карфагенские адмиралы обожают издеваться над македонскими "союзниками". – Имеются и другие успехи, но довольно о прошлом. Пришло время для новой победы.

Карфагенские офицеры с удивлением посмотрели на своего адмирала; на лице македонского гипонаварха читалось недоумение на фоне откровенной насмешки.

– Небольшая порция здоровой самоуверенности нам не повредит, – с подкупающей искренностью заявил Гамильтон бар Тапуз. – Даже если мы проиграем, то всегда найдем новые силы… ладно, мы не на митинге. Карту!

Над столом появился виртуальный глобус Галактики, но четкость изображения была на порядок выше, чем у аналогичного глобуса в храме Беллоны.

– Ипсилон Меченосца, планета Памела.

– Вы хотели сказать "Стурландия"? – переспросил Стратоник.

– Аборигенам придется привыкнуть к новому названию, – сурово отвечал адмирал, недовольный тем, что его перебили. – И не только им. К сожалению, недалекие римляне возомнили, что смогут отобрать у нас эту систему. Через несколько дней – точную дату вы узнаете еще до конца совещания – Республиканский Флот и Космические Легионы атакуют Ипсилон Меченосца. Вопросы? – рейш потянулся к ближайшему графину с фруктовым соком.

– Откуда у нас эти сведения? – аталеф Сифакс бар Мамута был само недоверие.

– От нашего агента в римском флоте, – пожал плечами Гамильтон, – а то вы сами не догадались.

– Насколько они надежны, и можем ли мы им доверять? – уточнил молодой офицер.

– Чтобы получить эту информацию, мы потеряли два звездолета, пять человек и еще один останется инвалидом, – нахмурился адмирал. – Вы довольны этим ответом, аталеф?

"Два звездолета и пять человек?! И этот весь экипаж?!" – не понял Сифакс, но благоразумно оставил эту реплику при себе, а вслух только произнес: