— Оно согласно с высочайшими повелениями, — пробормотал By Синг-Ай.

— Согласно?! — возопил Тан Манг-Фа, теряя лицо. — Кто позволил такому случиться? Я только-только всеми правдами и неправдами вытребовал себе пятьдесят имперских солдат…

— Их придется отправить обратно. — Голос судьи был ровен и сух. — Всем регулярным имперским силам предписано объединиться для штурма северо-западного оплота монголов.

Тан Манг-Фа замолчал. В комнате воцарилась мертвая тишина.

— Они решили, что мы для них не представляем особенной ценности, — тихо сказал Шао Чинг-По и обернулся к седому военачальнику.

— Канг, скажи что-нибудь! Или я сейчас лопну от злости!

Старый воин угрюмо кивнул.

— Ты прав, нас бросают. Причем в ужаснейшем положении. — Он вызывающе заложил большие пальцы за пояс, — By, ты многое знаешь. Ответь, кто это все допустил?

Судья By Синг-Ай приложил ладони к глазам.

— После того как пал Шу-Р, — заговорил он после длительной паузы, — я почему-то уверился, что эта беда заставит центр прислать к нам военную помощь, и стал ее ждать, доверив защиту интересов нашего округа двум посланным в Ло-Янг офицерам — людям расторопным, смышленым, но — увы! — не имеющим веса. Я понадеялся, что отчет, составленный мной, произведет впечатление на чиновников, и потому ничего более не предпринял. Хотя, наверное, мог. Мне следовало самому поехать в Ло-Янг. Я сознаю это, я упрекаю себя, но, к сожалению, время упущено и его не воротишь.

Хуа Дьо-Танг, дотоле молчавший, вскипел:

— Значит, всему виной твоя тупость?

— Как ты смеешь?! — угрожающе крикнул судья, но тут же взял себя в руки. Более того, он встал со своего места и, низко поклонившись всем командирам, сказал: — Ничтожная здесь присутствующая особа считает своим долгом поставить достойных военачальников в известность, что она не сумела распорядиться своими возможностями в той мере, какая могла бы принести им пользу.

Подобное самоуничижение со стороны высокого должностного лица вызвало у присутствующих ропот протеста. Ответом, казалось, остался доволен только Хуа.

— Ладно, — пробурчал Су Сон-Тай, пятый, державшийся чуть в стороне, командир. — Есть ли у вас на примете хоть кто-нибудь, к чьей помощи мы могли бы прибегнуть?

— Нет, — безнадежным тоном ответил судья. Его глаза застыли, как камни, а лицо обрело цвет проса. — Как только мне стало понятно, к чему все идет, я попытался связаться с некоторыми могущественными персонами, но, зная, что император уже все решил, никто не осмелился обеспокоить его нашей нуждой.

Хуа Дьо-Танг, крякнув, сложил на груди могучие руки.

— Кто тут из нас имеет ходы к Трону Дракона? Тан, что молчишь?

Тан Манг-Фа смущенно потупился.

— Я, конечно, могу обратиться к своим родственникам, но не знаю, что из этого выйдет. Убедить императора переменить свое мнение не так-то легко. — Он вскинул голову и раздраженно взглянул на Хуа. — Хочу также еще раз обратить внимание всех, что Шуи-Ло — наша самая восточная крепость. А потому, если солдат к нам все же пришлют, я буду настаивать, чтобы их отдали мне, ибо монголы придут, безусловно, с востока.

Шао Чинг-По протестующе фыркнул.

— Монголы спалили отнюдь не твою долину, а одну из моих. Из этого ясно, что они рвутся к перевалу Ци-Гай, где стоим я и военачальница Тьен. — Он широко улыбнулся Чи-Ю. — Твои бойцы подоспели вовремя, иначе мы бы пропали.

Глаза Чи-Ю благодарно блеснули, и все же она сочла нужным кое-что пояснить.

— Их жалких усилий было бы недостаточно, если бы Тан Манг-Фа не ввел в бой своих и имперских солдат.

Похоже, Шао недолюбливал Тана, ибо никак не отреагировал на эти слова.

— Ты обеспечила погорельцам охрану, ты организовала вывод скота. Ты в итоге спасла и людей, и живность. Такое не забывается. Это настоящая помощь.

Семейство Шао, как и семейство Тьен, уже более четырех столетий принадлежало к военной элите империи, а фамилия Тан стала известной лишь полтора века назад, и с этим фактом командир укрепления Шуи-Ло не мог ничего поделать. Красный от возмущения, он не решился перечить Шао и потому нарочито участливо обратился к Чи-Ю:

— Твой отец поступил ужасно, превратив дочь в солдата. Что поделаешь, древние семьи цепляются за свои привилегии, не сообразуясь ни с чем. Кажется, генералу Тьену вовсе не было дела до того, что ни один достойный человек не женится на тебе и что ты сделаешься посмешищем для обеих столиц.

Тан так и не понял, как сильно он рисковал. Невероятным усилием подавив желание выхватить меч, Чи-Ю смерила своего оскорбителя презрительным взглядом.

— Генерал Тьен прежде всего заботился не о благополучии дочери, а о безопасности той земли, которую ревностно охраняли семнадцать колен его предков. Сколько колен, мальчик, насчитывает твой славный род? И скоро ли тебе сыщут родовитую невесту в столице?

Тан побледнел, Шао с Хуа одобрительно заулыбались, Канг Же и Су сердито нахмурились: намеки Чи-Ю на безродность обидчика косвенно задевали и их.