Шрифт:
Алиса встала, схватила Грызлова за баки, и нежно поцеловала в гигантскую лохматую морду.
– Сейчас, сейчас мы тебя вызволим, – заверила она его, – потерпи еще немножко.
Юля недолго думая схватила домового за лапу и стала стягивать с него перстень. Однако он как будто слился в единое целое с распухшим гигантским пальцем Грызлова и, несмотря на все старания девочки, не сдвинулся ни на миллиметр.
– Ой, мне больно! – завыл домовой. – Ты мне палец оторвешь!
Припомнив, как они с Алисой открывали магический занавес на Сухаревской площади, Юля отчаянно захотела взять перстень, и он послушно соскользнул с пальца Грызлова на ее ладонь.
– Ура! – завопил домовой.
Швыров направил на перстень луч фонаря. Все трое склонились над ним, забыв на минуту о Грызлове. Перстень как перстень, даже не очень красивый, с тусклым, грубо обработанным серым камнем, похожим на обычный гранит.
– Что будем с ним делать? – спросила Юля.
Алиса со Швыром переглянулись, и рэпер отрицательно покачал головой: нет, мол, я его не возьму. Алиса тоже не проявила желания иметь с ним дело.
– Ладно, пусть колечко пока побудет у меня, – решительно заявила Юля.
Перстень удивительным образом сузился и, когда Юля надела его на палец правой руки, оказался ей впору.
– Может быть, не стоит надевать его на руку? – засомневалась Алиса. – Положи его лучше в карман, вон что с Грызловым случилось…
– Да ничего не будет, – легкомысленно заявила Юля, – я ведь ничем не болею.
Грызлов оставался таким же огромным еще несколько минут, потом почувствовал, что может немного повернуться. Раздался негромкий хлопок, и у ног Алисы оказалась небольшая черная собачка.
– Ручки мои, – радовался домовой, – ножки мои!
Грызлов запрыгал вокруг спасателей, разминая затекшие лапы.
– Спасибо, други мои любезные! – с чувством произнес он. – Я этого никогда не забуду…
Глава 3
Пройдя собеседование, Ниночка Водорябова быстро покинула студию погоды и бегом направилась к Малышкиной – делиться радостью. На дверях студии горела красная надпись «Внимание! Прямой эфир!».
Ниночка осторожно приоткрыла дверь. Сидя перед камерами, Корделия зачитывала срочное сообщение:
– Неслыханный рост преступлений, несчастных случаев и катастроф в Москве и Московской области… Ученые связывают эти катаклизмы с природной атмосферной аномалией, получившей название «серый смог»…
Водорябова тихонько прикрыла дверь. Через несколько минут надпись над дверью погасла, и Нина влетела в студию. Корделия все еще сидела за синим стеклянным столом, но уже курила длинную, тонкую сигарету.
– Корделия! Корделия! Я тебе так благодарна! Если бы не ты… – бросилась к ней Водорябова.
Корделия еще не пришла в себя после эфира. Она рассеянно посмотрела на Нину.
– Ну что? Собеседование прошло удачно?
– Меня взяли ведущей в студию погоды. Я буду ведущей программы «Метеоскоп», – зачастила Ниночка, – меня взяли! Ты не представляешь, что это для меня значит!
– Очень хорошо представляю, – с довольной улыбкой сказала Корделия, косясь на открытую дверь.
В ее проеме застыла соляным столбом сбитая с толку визажистка Светочка.
«И чего это Нинка перед Малышкиной так стелется? – подумала она, наблюдая эту сцену братания вчерашних заклятых врагов. – Она же Корделию терпеть не может!»
Светочка недовольно дернула плечом, отвернулась и поцокала каблучками в направлении своей гримерки.
А Ниночка попросила Корделию уделить ей несколько минут для разговора наедине. Та удивилась, но не отказала: начав делать добрые дела, трудно остановиться. Впрочем, и злые тоже.
Ниночка вернулась к двери и закрыла ее. Потом подошла к Малышкиной и протянула ей на ладони необычной формы серебряную брошь. Корделия с изумлением смотрела на безделушку.
– Где ты это взяла? – довольно резко спросила Малышкина. – Она всегда лежит у меня сумочке!
– Ты не поняла! Это моя семейная реликвия, и я хочу тебе ее подарить за то, что ты для меня сделала! – затараторила Ниночка. – Ты не сомневайся, вещь хоть и не очень дорогая, но старинная и красивая!
Корделия потеряла дар речи. Посидев без движения несколько секунд, все так же молча полезла в сумочку, достала кошелек и вытряхнула из маленького отделения точно такую же брошь. Потом протянула ее Водорябовой. На их ладонях лежали две совершенно одинаковые безделушки из черненого серебра, покрытые мелким рельефным узором, напоминающим виноградные листья. В центре брошей располагались замысловато изогнутые буквы.