— Я пришла с планеты, не похожей на вашу, — получилось очень торжественно. — Я — Морин Дэниэль Бирнбаум. Не называй меня Маффи.

Этот придурок лишь таращился на меня, а рот у него открывался и закрывался, открывался и закрывался, совсем как у какого-нибудь карася. Наконец, он сообразил, как соединить челюсти, и ответил:

— Ты пришла раньше, чем мы ожидали.

— Простите? — непроизвольно вырвалось у меня.

Я же не знала, что меня знают даже там, где я никогда не бывала.

— Мы не думали, что возникнут какие-то проблемы еще до полного затмения.

— Я — не проблема, — отвечаю я. — Я пришла с миром.

Он подошел на пару шагов, повнимательнее пригляделся к моему наряду. Протянул руку, чтобы прикоснуться пальцем к верхней части моего туалета.

У мужчин это прямо-таки в крови. Тянут и тянут свои ручонки к моему бюстгальтеру.

— Многие умерли и за меньшее прегрешение, — отчеканила я командным голосом.

— Прости меня, милая девочка. Ты впала в варварство раньше, чем мы предполагали.

Я поняла, что этого кретина пора ставить на место.

Старушка Битей со свистом выскочила из ножен.

— Я не твоя милая девочка, в этом я абсолютно уверена. И к варварам я не имею никакого отношения.

— Как скажешь, — он пожал плечами. — Но позволь представиться. — Я Сегол 154-й, — и он склонил голову набок, словно на меня его имя должно было произвести впечатление.

— Сегол 154-й? — переспросила я. — Это не имя, а порядковый номер какого-нибудь вагона в подземке. Ты живешь на 154-й улице?

Тут уже он надулся.

— Я — Сегол 154-й. Это мои имя и фамилия, — с неприятной усмешкой пояснил он.

— И хрен с тобой, — я пожала плечами. Не понравилось мне такое отношение, и все тут. Он, однако, не обиделся.

— Позволь спросить, давно ты в это поверила? — Сегол ехидно прищурился.

— Поверила во что?

— Я насчет другой планеты.

Просто удивительно, в каждом из моих путешествий во времени и пространстве мне приходится доказывать, что я с другой планеты. Иногда это просто, иногда — не очень. Поэтому я ответила вопросом:

— А почему я не могу быть с другой планеты?

Сегол 154-й печально покачал головой.

— Потому что других планет нет. Лагаш — единственная, обращающаяся вокруг Альфы. У нас есть еще пять солнц, но это не планеты. И хотя в последние десять лет Атон 77-й и другие ученые расчетным путем доказали существование спутника Лагаша меньших размеров, мы абсолютно уверены, что жизни на нем нет.

— Нет других планет? Ну, ты даешь! — может, мне следовало найти более убедительный аргумент.

— Да, в этом все дело. Вот почему не можешь ты быть с другой планеты. Ты родилась на Лагаше так же, как и я.

— О Лагаше я узнала только от тебя! Я родилась на Земле — прекрасном, сапфирово-синем мире, который его обитатели совсем не ценят.

— Если это так, — он продолжал ухмыляться, как идиот. — Как объяснить твое знание английского, на котором говорят на Лагаше?

Я об этом тебе говорила, не так ли? Чудеса да и только. Куда бы ни заводили меня мои путешествия, везде все говорят на английском. Принц Вэн на Марсе говорил на английском. Обезьяноподобные существа в центре Земли говорили на английском, в далеком будущем говорили на английском. Чего ж удивляться, решила я, что на английском говорят и на Лагаше. Но Сеголу я решила ничего не разобъяснять.

— Я выучила ваш язык, — отвечаю я. — На Земле мы принимаем ваши телевизионные программы.

Глаза у него превратились в щелочки, несколько минут он молчал. А потом спросил:

— Что такое телевизионные программы?

Святой боже! Меня занесло на говенную планету без телевидения!

— Ваши радиопередачи, — отвечаю я. — Так я их назвала. Мы выучили ваш язык и многое узнали о вашей цивилизации.

Он кивнул.

— Такое возможно. Я должен задать тебе много вопросов, прежде чем смогу признать, что ты говоришь правду. Но здесь нам говорить нельзя. Ты должна пойти со мной. Я спешу в Убежище.

Поверьте мне. Поначалу я подумала, что этот парень «ку-ку», но другие путешествия научили меня, что нельзя руководствоваться первым впечатлением. Местных же обычаев я не знала. Может, он хотел приобщить меня к лагашской ночной жизни?

Я покружилась перед ним и говорю:

— А я одета для Убежища? Что мы там будем делать, танцевать или сидеть всю ночь и пить? — В принципе, ничего плохого я в этом не видела. Мы, женщины-воительницы, можем пить, пока наши бронзовые бюстгальтеры не позеленеют.