Пятьдесят лет назад на первом этаже маленькой столярки очевидно размещался цех и склад, а на втором – всякие крохотные помещеньица для бухгалтерии, канцелярии и, конечно, ленинской комнаты. Дверь ленинской комнаты Старик определил сразу: очевидно на ней был привинчен барельеф с профилем вождя. Пластину из цветного металла, естественно, сняли, а тёмное пятно с характерной бородкой и могучей черепной коробкой осталось. «Как в Хиросиме.
– усмехнулся про себя Старик, -Тени исчезнувших людей». Под пятном в дереве острым предметом, очевидно стамеской были выдолблены крупные аккуратные буквы РАЙ. За дверью раздавался приглушенный шум. Старик прошёл было мимо, но потом остановился, вернулся и прислушался к едва различимым ритмичным коротким женским стонам. Озадаченно пожал плечами и повернулся к другой двери обитой некогда черным, а теперь гнусно-бурым дерматином. Дверь была приоткрыта.

– Не размышляй. Правильно. Сюда,-хрипло сказал изнутри Боров.
– Ждём.

– Мутируем помаленьку?
– дружелюбно спросил Старик, входя.
– Сквозь двери видеть учимся?

– Нет!
– рыкнул Боров.
– Не пори чушь. Садись за стол. Это Шаман. Разговор имеет. Касаемо тебя.

Старик отметил, что торговец – не в своей тарелке, нервный и неуверенный. Он сидел, утвердив руки на столе, крутил толстыми пальцами и переводил взгляд исподлобья то на Старика, то на гостя в комбинезоне армейского покроя, но непривычного светло-серого цвета.

Шаман был совершенно неопределенного возраста, среднего роста, узкоплечий и какой-то гибкий, струящийся. Ноги-руки у него явно не выглядели богатырскими, но конфликтовать с ним не хотелось уже с первого взгляда. Голова Шамана была велика, покрыта густыми короткими волосами, напоминающими серый кошачий мех. Лицо с ровной матовой кожей без следов щетины, сильно сужавшееся от большого черепа к подбородку. Янтарные глаза были широкими, сонно прикрытыми веками без ресниц, а когда веки поднимались, было видно, что зрачок вертикальный, словно у кошки.

Старик без спешки сел, заметил: -Вообще-то мне работать надо…

– Думаю, работа подождёт.
– услышал он звонкий, чистый голос. Когда Марьинский Шаман разговаривал, он казался чревовещателем, плотно сжатые губы начинали незаметно двигаться, но дикция была великолепной.
– Во сколько почтенный Боров оценит вот это?

Он вынул из кармана и с тяжелым металлическим стуком положил на стол мерцающий багровыми сполохами шарик величиной с грецкий орех. Боров подкатил его пальцем, подумал.

– Шестьсот СВД.
– сказал он.

– Вы традиционно умеренны. Колобок стоит вдвое дороже. Но не будем торговаться.
– небрежно сказал Шаман.
– Берите «штуку» себе, а гонорар выдайте, пожалуйста, уважаемому Старику. Это будет компенсацией за его рабочее время, потерянное в ходе беседы. Не возражаете?

– Еще бы он возражал!
– возмутился Боров.
– Двухнедельный заработок опытного добытчика!

Маленький рот Шамана внезапно растянулся в подобии улыбки, обнажив великолепные зубы.

– Рад сделать приятное. Однако ближе к делу. Я пришёл, чтобы задать несколько вопросов человеку, прибывшему три дня назад, а им оказались вы, Старик. Не соблаговолите ответить?

– Если смогу, отчего нет?

Короткое молчание.

– Вы сейчас хотите отгородиться от меня.
– сказал эндоген.
– Чувствуете одновременно интерес и… Нет, не страх, но огромное недоверие. Настороженность. Это помешает нам разговаривать.

– Неравное положение.
– заметил Старик, -Вы, Шаман, меня просвечиваете, а я вас не вижу. Неприятно…

– Простите, впредь не буду. Это справедливо. Скажите, когда вы входили в Зону, почувствовали что-нибудь необычное?

– У верблюда спросили, отчего у него кривая шея. Он ответил: «А что у меня прямое?» В Зоне всё необычно.

– Я, разумеется, не видел живого верблюда, но смотрел рисунки в Усть-Хамском зоопарке. Действительно, странный зверь. И притча остроумна. Да, для вас Зона необычна во всём, но тем не менее…

– Нет, не почувствовал. Вдобавок, попал под удар мозгоеда.
– сказал Старик.

– Да, уже знаю, сообщили. Долго болела голова после того, как пришли в себя?

– Н-нет… Часа три.

– Да, повезло.
– сказал Боров.

– Везенье? Мозгоед не смог подчинить жертву за сорок метров на открытом пространстве? Гм… Допустим. «Северное сияние» в тот вечер началось именно тогда, когда вы потеряли сознание. А последние вспышки, почти незаметные в лучах солнца, пропали в момент, когда вы пришли в себя. Верно?

Боров тяжело уставился на Старика.

– Сколько аномалий появилось за время «сияния» на видимом вокруг «курорта» пространстве?