Графиня жеманно улыбнулась коменданту, который направился к столу, ломившемуся от яств.

– Да что здесь такое творится? – шепотом спросила она у Пигаль. – Это тюрьма или светский клуб?

– Я уже пыталась тебе объяснить, догогуша, но ты меня не слушала. Это вечег в честь новопгибывших. В этой комнате ты встгетишь едва ли не самых занимательных людей Евгопы. Здесь восхитительно. Обожаю Бастилию.

Графиня рассматривала собравшихся. Небольшая группа мушкетеров при полном параде, вельможи, дамы, даже епископ и… Элпью!

– Видишь, это же creme [55] общества!

– Миледи! – Элпью бросилась к графине, на ходу оглядывая элегантную публику. – Это все, наверное, убийцы и грабители? Герцогиня, какой сюрприз! Вы тут в гостях?

– Как и все, я здесь за нанесение обиды коголю Фганции. – Пигаль взяла бокал шампанского. – В вегхних комнатах Бастилии никто не сидит за убийства, ггабежи и пгочие гнусные пгеступления, Элпью.

– Но я думала, что нас упекли сюда за отравление девушки в Сен-Жермене.

– Я же говогила тебе, догогуша, что это личная тюгьма коголя. Полагаю, вас посадили совсем не за то, о чем вы говогите. Если бы вы отгавили эту когову Ментенон или дгугую фавогитку коголя, тогда возможно. Атак – нет, в Бастилию за такое не сажают. Вы увегены, что не написали ничего такого пготив коголя Фганции? – Пигаль засмеялась. Потом умолкла и шепотом спросила у графини: – А ты пгавда никого не убила?

– Разумеется, нет.

– Как жаль, Эшби!

– Я не сомневаюсь, что на суде, – заявила Элпью, – мы защитимся против всех выдуманных обвинений.

– Извините, мои догогие, но попавшие в Бастилию должны хогошенько уяснить себе, что ни о каком настоящем суде или пгавосудии и гечи быть не может, а только о капгизе коголя Фганции. Если только вы не из тех негодяев, что совегшили убийства, – а это вы очень ского узнаете, так как убийц и вогов судят в основном в день их пхибытия, – вас доставили сюда по пгихоти коголя, и только таким же обгазом вы можете отсюда выбгаться.

– Но…

– Какая необыкновенная тюрьма, – заметила Элпью, передавая графине бокал шампанского. – Признаться, я предпочитаю сидеть под замком здесь, чем на свободе в Сен-Жермене.

– Ты получила книгу? – Пигаль впилась в сочную сосиску. – В ней указан путь до нашей комнаты, если сегодня попозже ты захочешь нас навестить.

– Нам действительно-нужно поговорить, Элпью, – энергично закивала графиня.

– А зачем ждать? – Пигаль с ослепительной улыбкой направилась к красивому gensd'arme. – у меня тут свои дела.

– Наш с тобой мир с каждым днем сужается все больше, – заметила графиня, ведя Элпью в угол. – Сначала выясняется, что, приехав в Сен-Жермен, мы невольно сделали себя изгнанницами. Теперь мы не можем покинуть эту тюрьму – разве что с позволения короля. – Они сели чуть поодаль оттолпы. – Думаешь, на нас донес этот ребенок? Принц Уэльский?

– А кто, кроме него, знал, что мы уходим? – Элпью сделала глоток вина. – Возможно, он решил, что здесь нам будет лучше.

Графиня содрогнулась при мысли, что ее предал один из Стюартов, родной племянник ее дорогого покойного Карла.

– А Вирджиния? – Элпью осторожно посмотрела на графиню. – Ей вы говорили?

Графиня судорожно сглотнула. Элпью с самого начала была права. Ей не следовало даже слушать эту ужасную женщину и ее избалованную падчерицу.

– Ты права, Элпью. Здесь удобно, но все равно это тюрьма. Нам лучше выяснить, кто пожелал упрятать нас в эти застенки и почему.

– Кто подложил деньги в мой ботинок?

– И кольцо королевы в мою сумку?

– Кольцо королевы? – Элпью впервые услышала об этом.

– Кольцо с рубином, о котором ты мне рассказывала… оно было в моей сумке, когда ее обыскивал стражник.

– Кто отравил несчастную бедняжку Аурелию Браун?

– Ах да. – Графиня почесала парик, на дюйм уменьшив высоту своего лба. – При нашем отсутствии виновные спокойно спишут это на нас. Полагаю, никто не знает, что мы здесь, поэтому выглядит это так, будто мы сбежали. Образно говоря, мы исчезли с лица земли. И более того, нас могут оставить здесь, невидимых миру, навсегда.

Элпью осушила свой бокал и поставила на соседний столик.

– Внезапно старая тесная кухня с ворчащим и пердящим в углу Годфри показалась мне такой привлекательной.

– О, Элпью, прости меня. Это я виновата, что нас занесло в эту Богом забытую страну.

– Да ничего. – Элпью похлопала графиню по руке. – Выберемся. Я готова использовать для этого любые средства, а затем упаду на колени перед королем Франции. Или встану в любую другую позу, какую он пожелает! – Она с улыбкой подмигнула. – Мы благополучно вернемся на Джермен-стрит, миледи, и в один прекрасный день посмеемся над своей безумной галльской выходкой.