— Это древние пещеры для медитации, — объяснил ученый Ван. — Здесь монахи вырезали образы гневных и мирных сил в таких же клетках разума, а также культивировали внутреннее тепло, что греет без огня.

— Мой разум может умиротворить только одно, — проворчал дядя Маффео. Тепло того сердца, что под щитом с четырьмя скворцами на Палаццо ди Поло в Наисветлейшей Венеции.

А потом, когда путники вошли в просторную, украшенную броской резьбой пещеру, изумление их перешло все границы. Ибо там, под изображением сидящего в позе лотоса и улыбающегося Будды, сидел в позе лотоса и улыбался странствующий катайский рыцарь, порой именуемый Хэ Янем.

Хотя Поло и остальные члены отряда кутались в подбитые мехом халаты, Хэ Янь остался в той же тонкой хлопковой блузе, штанах до колен и пеньковых сандалиях, которые он носил и в жарких и влажных джунглях Чамбы. Должно быть, он как раз культивировал внутреннее тепло. Под руками у рыцаря лежала его верная ржавая алебарда. Увидев вошедших в пещеру людей, Хэ Янь, зевнув, изрек:

— Ну, наконец-то… я уже и ждать устал.

— Хэ Янь! Как ты здесь оказался? — воскликнул Марко.

— Разве я не обещал встретиться с вами в Тибете? И разве порядочный рыцарь не держит своих обещаний?

— Так ты шел один под муссонными ливнями? От самой Чамбы? — спросил Марко.

— Ха! Такая прогулка изорвала бы в клочья мои жалкие сандалии. А денег на новые у меня нет. Нет, не шел я один под дождем. Я ехал на жирном белом муле. Правда, его бока порядком исхудали, пока дожидались тут вас, ленивцев, — ответил Хэ Янь.

— Но как же ты раздобыл мула и еду, если у тебя не было денег? поинтересовался Маффео.

— Разве мои добрые господа не посланники великого хана? — с обиженной миной на скуластом лице спросил Хэ Янь. — Разве мои господа не носят при себе серебряную печать, способную обеспечить их конями и провизией на любой императорской почтовой станции?

— Все это так, — отозвался Маффео, — но тебе-то как удалось раздобыть мула? Надеюсь, ты его не украл?

— Не украл! — Рыцарь возбужденно хлопнул себя по колену. — Разве под силу обычному вору реквизировать и привести своим добрым господам в дикие горы Тибета целый табун коней — с запасом провизии в придачу?

— Это ты о чем? — спросил Никколо, нервно перебирая четки.

— Если благородные господа меня не понимают, пусть взглянут под этот рыбовидный холм с горой валунов, похожих на черепа…

Все Поло и ученый Ван вышли из пещеры и посмотрели вниз. Там оказался целый табун ухоженных и славно навьюченных коней (а среди них — одного белого мула), что стояли на привязи в низенькой рощице у хилого ручейка. Седельные вьюки ломились от продуктов. Животные нетерпеливо ржали и били копытами.

— Ну и как он, по-вашему, это проделал? — спросил Маффео.

— По-моему, лучше не спрашивать, — ответил Марко.

— Мудрец с благодарностью ест предложенный рис, — заметил ученый Ван. И ему вовсе не обязательно знать, где этот рис вырос.

Мудрая восточная поговорка расставила все по своим местам.

Поло со своим отрядом, а также рыцарь, порой именуемый Хэ Янем, разбили на ночь лагерь под стоглазыми валунами, что составляли собой пещеры Гневной и Мирной Памяти. Все радовались новым припасам из седельных вьюков чужих коней и надежде на передышку для своих усталых натертых ног.

— Кони уже совсем застоялись… что же вас так задержало? — спросил Хэ Янь, потягивая рисовое вино, подогретое на хилом высокогорном костерке.

— Наш корабль захватили песьеголовые пираты, — объяснил Марко. — Мы спаслись на гребных шлюпках, но затем к нам подплыл морской дракон и стал спрашивать, где тебя найти. Когда мы отказались открыть твое местонахождение, морской дракон направил нас на остров, где местные духи снов околдовали людей и где плоскохвостые каннибалы похитили Си-шэнь.

— Си-шэнь? — переспросил рыцарь, сжимая алебарду.

— Да. Она сопровождала нас под видом немого пажа Оливера, и… — Пока Марко и Оливер негромко рассказывали о печальной судьбе Си-шэнь, Хэ Янь все крепче и крепче сжимал алебарду, пока костяшки пальцев совсем не побелели в неверном свете потрескивающего костерка.

— Так вы говорите, она нырнула в море, но тела ее не нашли? — спросил Хэ Янь. — И вы высадились на берег этого злосчастного острова только из привязанности ко мне? Сможет ли порядочный рыцарь спасти свою ничтожную репутацию, отплатив за подобное благодеяние?