– Один из них ругает жену президента за то, что она все время меняет наряды, а другой говорит, что она американская шпионка.

Сью прыснула со смеху.

– Я и не знала, что русские так похожи на американцев. Черт, а ведь эта Лидия настоящая колдунья.

Женщина открыла дверцу и вышла из машины.

«Оставайтесь здесь, – велела она им мысленно. – Я скоро вернусь».

«Я пойду с тобой! – Сью выскочила из машины. – И не пытайся мне помешать – у тебя это не выйдет».

Стив глядел вслед женщинам. Вдруг он вспомнил про камеру, выхватил ее из-под сиденья, желая запечатлеть начало этого сенсационного события, но обнаружил, что забыл зарядить кассету.

«Я знаю, где она. И она не спит».

«Почему ты ее не любишь?» – спросила она осторожно.

«Она отняла у меня того, кого я любила».

«Любовь – это болезнь. Люди не могут приказать себе любить или не любить», – возразила Сью.

«Ты можешь. Я уважаю тебя за это».

«Откуда ты знаешь про меня?» – изумилась Сью.

«Я сама еще не поняла, как у меня это получается».

Сью поежилась – по сей день ни одному человеческому существу не удавалось проникнуть так глубоко в ее душу. Впрочем, эту женщину человеческим существом можно назвать с большой натяжкой – она больше похожа на старую хищную птицу.

«Я постарела без любви, – сказала она, и Сью вздрогнула: она забыла, что Лидия ловит ее мысли. – Женщина без любви вянет. Твою сестру всегда любили мужчины. Она осталась молодой».

…Сью пришла в себя, очутившись в небольшой комнате, где горела настольная лампа. В ее ушах все еще стоял лязг отпираемых запоров, скрип тяжелых, обитых железом дверей.

На узкой койке, привинченной к полу или, скорее, росшей из него, сидела худенькая девочка-подросток с огромными сияющими глазами.

Сью сразу узнала в ней Машу.

– Я… я никуда отсюда не пойду, – сказала Маша, вставая и пятясь к зарешеченному окну. – Ты не сможешь меня заставить уйти отсюда.

Сью чуть не разрыдалась. Она вдруг поняла, что все ее усилия были напрасны.

– Пойми, они больше не имеют над ним власти! – воскликнула она, быстро взяв себя в руки. – Он исчез. Пропал. Сгинул. Растворился в воздухе.

– Ты врешь – он жив! – тихо, но с непоколебимой уверенностью произнесла Маша. – Лидия, – обратилась она к гипнотизерше, – он жив, правда?

Женщина улыбнулась, однако уже через секунду ее лицо приобрело сосредоточенное и даже злое выражение.

«Помоги мне увести ее отсюда, – умоляла она Лидию. – Я сделаю для тебя все что угодно».

«Я не могу с ней совладать, – отвечала ей та. – Она не поддается моему гипнозу».

Внезапно Сью сделала шаг вперед, положила руки на Машины плечи и сказала, глядя ей в глаза:

– Мы обязательно его найдем. Но для этого нужно, чтобы ты была свободна. Ты пойдешь сейчас с нами.

И Маша вдруг безропотно повиновалась. В коридорах было темно и пустынно, словно клиника вымерла. Им не встретилось ни одной души.

– Тут околачивались те двое, – сказал Стив, когда они вернулись к машине. – Похоже, запомнили мой номер. Да вон они снова идут.

Оба мужчины были пьяны в стельку. Создавалось впечатление, что они шли не по асфальту, а по голому льду, каким-то чудом сохраняя равновесие.

Стив показал Лидии большой палец, и она самодовольно усмехнулась.

– Вези нас на вокзал, – велела Сью. – Мы едем в Москву.

– Девушку хорошо бы одеть поприличней, – заметил Стив, с любопытством разглядывая Машу. – Жаль, что я забыл зарядить кассету, – оказывается, советские психушки мало чем отличаются от Освенцима или Бухенвальда.

– Я отказывалась от пищи, – сказала Маша. – Мне хотелось умереть. Но они мне не позволили… Да, я его видела, – откликнулась она на безмолвный вопрос Лидии. – Но он меня – нет. В той комнате было стекло, прозрачное с одной стороны. Мне позволили смотреть на него минут двадцать. Я уверена, он что-то чувствовал, хотя и не понял, в чем дело. Он был очень нервный и какой-то рассеянный, и человек в военной форме кричал на него и стучал кулаком по столу. Потом они показали ему мои фотографии, – старые, сделанные еще в России, американские и теперешние. Я не знаю, что они ему сказали – мне надели наушники, в которых звучала музыка. Он повел себя совсем по-другому, когда увидел мои последние фотографии – я на них уже была очень худая. Потом меня увели. Мне сказали, будто его послали с особым заданием в Афган. Они все время твердили, что я вовсе не пленница и это не тюрьма, – просто им очень дорога моя жизнь.

– С Лиз все в порядке. Они с… Берни в настоящий момент на Тенерифе. – Сью с опаской покосилась на сестру, но та никак не прореагировала на ее сообщение. – Мы сходим в наше посольство в Москве, и сам мистер Мэтлок займется твоей отправкой на родину. Пускай они только попробуют…

– Моя родина здесь, – сказала Маша, – и я никуда отсюда не поеду.

– Это безумие! – воскликнула Сью. – Мы еще вернемся к этому разговору – у нас впереди целая ночь.

«Она на самом деле никуда не поедет, – уловила Сью сигналы Лидии. – Она устала, и ей нужен покой».