Шахов посмотрел на него со скрытой завистью – теперь у него не было любимой женщины, чтобы трахнуться, а потом уткнуться ей в подмышку или в шею. Он опять вспомнил свою бывшую подругу Марину, и мысль его тут же лихорадочно заработала: "Как же так? Ну, как же так? Неужели – никогда?" Тут же вспомнил подобное и про себя: одно время были серьезные проблемы по работе и вообще по жизни, пришел поздно домой – всего трясло, легли спать. Любовью заняться у него не получилось. Вроде и устал, но не спалось, было страшно. Растолкал

Марину. "Ты чего, прямо так сильно хочешь?" – со сна недовольно спросила она. И опять ничего не получалось, и это было невыносимо.

Она видно очень хотела спать, чуть не вырвалось: "Куда ты лезешь: у тебя же не стоит!", но женским природным чутьем поняла, что сейчас оставлять его одного никак нельзя. "Не волнуйся, я тебе помогу", – прошептала она, и тут же все стало хорошо. А потом они заснули, крепко обнявшись, среди желающего пожрать их вселенского хаоса.

Близкие родные люди. И вот теперь она была незнамо где и неизвестно с кем. А он, Шахов, здесь. Это было ненормально. Гармония его мира была нарушена.

Павлу еще несколько раз звонили по мобильному. И каждый раз он выходил в прихожую или на улицу – там было лучше слышно и можно было спокойно говорить, поскольку в зале стоял сильный гвалт. В очередной выход, отвечая на телефонный звонок, стоя в прихожей, Павел вдруг услышал: будто у входа в пивную происходит какая-то свара. Он выглянул на улицу и обомлел: местная "золотая" молодежь лупила

Витьку Зуева – может быть, опять что-то брякнул спьяну и попал, как говориться, не в струю. Били его крепко, он уже повалился на землю, но еще был в сознании и закрывался руками. Длинный, бритый наголо парень – в шортах до колен и в больших тяжелых ботинках, широко размахивая ненормально длинными обезьяньими руками, пинал Зуя ногами, норовя попасть в лицо, и, судя по всему, был этой ситуацией очень доволен, потому что лыбился во весь рот. "Эй, парень, ну-ка хватит!" – сказал Павел и, подойдя, оттолкнул его. Тот, однако, еще лез к Зую, а другие, стоявшие вокруг пять или шесть человек, смотрели на это безобразие без каких-либо видимых эмоций. И даже там какие-то девчонки были. Парень между тем сгоряча, еще толком не рассмотрев, попытался замахнуться и на Павла. "Хватит, я сказал!" – рявкнул Павел и коротко, без замаха, двинул лысого в лицо кулаком – да так, что тот тут же свалился без чувств. И опять все стоящие вокруг смотрели на это молча, без эмоций, никто даже не попытался вступиться. Потом, правда, лысого стали тормошить. Сам же Витя Зуев, впрочем, после всего этого избиения как-то удивительно быстро поднялся. Известная живучесть пьяных тут наглядно проявилась.

Какое-то время он постоял, тряся головой и грязно ругаясь, потом сплюнул кровью и, не оборачиваясь, побрел свой дорогой. Лысого все еще тормошили, кто-то из прохожих даже предложил звонить в "скорую", другие предлагали засунуть в рот валидол или облить парня водой, девчонка со стоящими торчком красными волосами кому-то звонила по мобильному.

Павел вернулся в пивную. В зале за столом ребята опять о чем-то горячо спорили. За столом снова сидел неизвестно откуда-то взявшийся

Дима Росляков – вроде мимо и не проходил. Было уже здорово накурено.

Шахов тер глаза, слезящиеся от табачного дыма.

– Чего там, Паша, случилось? – спросил он.

– Да Зуя какая-то молодежь лупила, я разогнал, – ответил Павел, садясь и придвигая к себе пивную кружку.

В пивной появился еще один одноклассник – Жорик Кулик – рыжий, в конопушках, невысокий и очень улыбчивый парень, который имел особенность говорить всегда очень быстро и сбивчиво, будто захлебываясь. В школе он за цвет волос имел незлую кличку Подсолнух.

В жизни это был необыкновенно спокойный и покладистый человек, однако ему чрезвычайно не повезло с женитьбой. Причем неудачная женитьба его была, как говориться, "притчей во языцех". Когда о ней упоминалось, каждый из мужчин чувствовал, что он-то вроде как вступил в брак удачно. Дело в том, что Жорика угораздило жениться на огромной злобной бабище, которая, сама, будучи в разводе и имея уже большого ребенка, вела активный поиск нового мужа и нашла его не в ком ином, как в несчастном маленьком Кулике. Когда изумленные друзья-товарищи спрашивали того, как это вообще могло случиться,

Жорик только пожимал плечами и смущенного улыбался. Возможно, как человек, никогда не пользующийся особым вниманием женщин, он попался на старинную ловушку: алкоголь и похоть. И эта злая женщина однажды смогла его подпоить, затащить к себе в постель, подвигнуть на секс, ну, скажем, например такой фразой: "Женщине нельзя отказывать!" – а дальше уже было делом техники. Ей-то самой муж был нужен только для статуса замужней женщины, поэтому она чуть ли не сразу же после свадьбы стала всем говорить, какой у нее муж гад, сволочь и бездельник. Следует отметить, что Жорик вообще не пил крепких напитков, и в этом плане его упрекнуть было нельзя, но с ее точки зрения, это тоже было недостатком и косвенным признаком мужской слабости. Огромная толстая тетка со стальной волей превратила этого маленького человека буквально в раба. Она забирала себе все его деньги, лично снимая их с карточки, которую у него бесцеремонно отобрала вместе с кодом доступа и с паспортом. "Карманные деньги настоящий мужчина всегда себе заработает на халтуре!" – говорила она. Жорик был квалифицированным электриком и всюду ходил с поясом, на котором носил инструменты – вдруг подвернется работа. Он и сейчас держал в руках плоскогубцы и щелкал ими.

Посадили и Жорика за стол.

– Ребята, извините, – сказал он, смущенно улыбаясь, – только я пустой – у меня вообще нет денег.

– Даже не бери в голову – я сегодня проставляюсь! Получил отпускные! – сказал ему на это Павел.

Жорик заметно повеселел.

Следом появился еще один бывший одноклассник Леня Ливчиков. Тоже подсел к ребятам. Ливчиков вполне оправдывал свою фамилию – в нем было что-то женское: розовые пухлые щечки и очень красные губы.

Однако же он считался известным сердцеедом. У любовного страдальца

Шахова он вызывал раздражение одним своим видом. Оглядев стол,

Ливчиков сказал:

– Фи! Пиво? Водка? Это я не пью! А есть тут сухое вино?

Нашлось для него и вино.

Хомяков тут же к нему привязался:

– Ты, Ленька, ведь юрисконсульт?

– Ну.

– Вот как ты относишься к тому, что в Англии разрешили законом однополые браки?

Ливчиков посмотрел на него подозрительно, ожидая какого-нибудь подвоха, но ответил:

– Это теперь считается проявлением демократии и свободы. Раз уж это существует де факто, так считается уж лучше узаконить. Каждый живет, как хочет.