Рыцарь не шевелился.

Я тоже.

Так спокойно, Гелла, спокойно. Осторожно отступаем на шаг. Еще один.

Рыцарь не шевелится.

Еще шаг.

Рыцарь не оборачивается.

Я буквально кубарем скатилась по лестнице.

Забавно. Раньше такого никогда не случалось.

Серый камень стен. Мелькают расставленные в нишах вазы. Я бегу, и по щекам катятся злые слезы. Ну, почему он так, почему?!

Я бы поняла, если бы он попросту наорал на меня, послал куда-нибудь подальше, но это безразличие…

Хлопает закрывающаяся за спиной дверь. Я обессилено опускаюсь на пол, буквально стекая спиной по стенке, прячу лицо в ладонях.

Почему?

Странная она какая-то, странная. Ей уже сто раз буквально на пальцах все объясняли, а она в упор ничего не понимает. Пробуем в последний раз.

Выплакавшись, я разочарованно опустила руки. Все неправильно, все неверно. Почему все это происходит именно со мною? Как все легко и просто в книжках. Если кто и попадает в параллельные миры, так это комсомолки, спортсменки и просто красавицы, что и коня на скаку остановят, и в избу войдут, а я — все у меня не так.

Пальцы скользнули по шершавому листу. Я равнодушно покосилась на лежащую подле моих ног распахнутую книгу. Надо же перевертыш. И как он здесь оказался?

А в принципе, какая разница? Читать я его не буду. Я вообще уже ничего не хочу.

Безразличный взгляд скользнул по каллиграфически выписанным строчкам и зацепился за первую же фразу. «…образом, история о Рыцаре и Хозяйке, проживающих в каком-то «разумном» Замке — не более, чем вымысел».

Та-а-ак. И что это такое?

Я подхватила толстый томик, и впилась взглядом в строчки.

«…чем вымысел. В самом деле, попробуйте представить мир, где мужчина был бы полностью подчинен женщине. Причем подчинение было бы вызвано не такими общеизвестными банальностями как честь, долг и прочая чушь. Нет, историки в один голос утверждают, что Рыцарь подчиняется Хозяйке чуть ли не на генетическом уровне, что выполнение ее приказов является не то, что обязанностью, а инстинктом, что ли. Мол, Рыцарь не способен уклониться от приказаний, даже если ему будет неприятен сам факт исполнения их. Хозяйке можно все. Рыцарь это «все» исполнит беспрекословно. Так что то, что все рассказываемое чушь, скажет вам любой серьезный ученый.

Подумайте сами, это до чего же мы можем докатиться? Разумное здание, наблюдающее за происходящим. Бред!

Пошли дальше. Любовь. То самое чувство, которое мы успешно, уже в течение многих лет, называем болезнью генов. Какой же эта самая болезнь должна быть у небезызвестных Хозяйки/Рыцаря, если для вызванной в качестве владычицы Замка девушки существующий Рыцарь будет самым-самым-самым?! Самым умным, самым красивым, самым. И при этом идеально ей подходящим. Во всех отношениях.

Далее. Если к наличию серьезных магических способностей у так называемой Хозяйки добавить абсолютное подчинение человека, обладающего, опять же силой, не только физической, но и энергетической, волшебной, у нас в итоге получится всевластная, эгоистичная девчонка, обладающая способностями, которые…»

Книга выпала из рук.

Боже мой, какая же я идиотка.

Куда я только смотрела и о чем думала?

Я же просто издевалась на Ллевеллином, я не принимала всерьез его слов об обязательном выполнении мои приказов. А он… Черт, да ведь даже сейчас, когда я пришла наверх, он просто не мог послать меня. Хозяйке можно все.

А Рыцарю остается только сжимать зубы и терпеть. Хотя хочется эту самую Хозяйку, то бишь, тебя, Геллочка, не то, что послать, придушить собственными руками.

Единственное, что радует: так это то, что наконец стало понятно, с какого переляку, я на Ллевеллина чуть ли не кидаюсь, хотя дома ничего такого не было. Еще бы. Самый умный, самый красивый, тьфу!

Какая же я все-таки идиотка.

А она еще, оказывается, и самокритичная. Тоже, кстати, впервые.

Ллевеллин никуда не ушел. Лишь кресло исчезло, и сейчас Рыцарь стоял, опираясь ладонями о массивные зубцы. И как обычно не обернулся на шум моих шагов. Лишь спина напряглась.

Я остановилась, закусила губу, подбирая нужные слова.

— Ллевеллин, прости меня, пожалуйста.

Юноша не обернулся. Ветер непослушным щенком дергал его черные волосы.

Я сделала еще несколько шагов, остановилась рядом и, глядя на клубящийся внизу туман, тихо продолжила:

— Я не собираюсь тебе приказывать. И не хочу, чтобы ты выполнял мои приказы. Я бы просто хотела, чтобы ты меня простил. Сам. А не потому, что я так сказала.

Рыцарь молчал долго. Так долго, что в тот момент, когда раздался его голос, я вздрогнула, покосилась на парня, но тот продолжал смотреть куда-то вперед: