Среды? А почему не четверга или пятницы?

Связку ключей я таки умудрилась спрятать в карман джинсов, к деньгам поближе, чудом не распоров этот самый карман. Книгу, задержав на несколько мгновений дыхание, засунула за пояс, ну а косметичку пришлось нести в руке.

Уж не знаю, то ли где-то в недрах сумки хранился могущественный артефакт, выполнявший функции банального обогревателя, то ли еще что, но минут через пять я поняла: еще чуть-чуть, и я попросту окоченею. Зубы выстукивали бодрую чечетку, пальцы ног уже практически не чувствовались — тонкие чулки ни капельки не грели,— а ладони... Еще пара минут при такой температуре — и у меня точно появятся цыпки!

Ладно. Никакой шубы я не найду на километр окрест, банальный костерок тут не разведешь, потому как не из чего. Вывод может быть только один: бег — наше все!

Серьезно, что ли?!

Уголок неудобно засунутой за пояс книги куда только не впивался. Бежать было дико неудобно. Да вдобавок еще и косметичка оттягивала руку. Пару раз я ловила себя на мысли, что хорошо бы зашвырнуть сумочку со всем-всем-всем куда-нибудь в туман, да подальше. Останавливало лишь то, что косметичка была последним напоминанием о доме.

Да и вообще, у этой настоящей Хозяйки небось ни пудры, ни румян нет, мается, бедная, ненакрашенная. Ллевеллин небось на нее без макияжа и смотреть уже не может, отворачивается, а тут раз-два — и появляюсь вся такая красивая накрашенная я.

Эх, мечты, мечты.

Ну в конце концов, мечтать ведь не вредно. Глядишь, что хорошее из мечтаний этих да и выйдет.

К пятому классу мама решила, что ребенок с музыкальным образованием не должен бегать, прыгать и вообще маяться подобной дурью — а то вдруг на палец что-нибудь уроню, и игра на арфе накроется медным тазиком,— так что ко второй четверти я получила освобождение от физкультуры. Классу к седьмому я окончательно забыла о такой ерунде, как бег на длинные дистанции и прыжки в длину, хотя саму игру на арфе забросила намного раньше.

Надо ли говорить, что пробежка по дороге, проложенной меж туманными стенами, особой радости мне не принесла. Конечно, я слегка согрелась, но ноги скользили по камням, в боку остро кололо, я часто хватала ртом воздух, в голове неприятно шумело.

Вдобавок через пару минут после начала пробежки я заметила, что справа от меня, в сероватой пелене, лижущей хищными языками тумана гладкие булыжники, летит темная расплывчатая фигура. Первые несколько мгновений мне казалось, что это всего лишь тень — знать бы только, откуда здесь падает солнечный свет. Внезапно я поняла, что эта самая «тень» действует чересчур уж самостоятельно: то отстает на пару шагов, то вперед забегает, то в сторону уходит. Да и звуки странные от нее неслись: какие-то невнятные то ли завывания, то ли всхлипывания.

Я замерла, хватая ртом воздух и ожидая, что странное отражение поступит так же. Но фигура вдруг рванулась вперед, сильный удар внезапно налетевшего ветра вмиг раскидал расплывчатые хлопья тумана, и я увидела, как мимо меня проскользнула невысокая девушка.

Ярко-алый корсаж, разукрашенный зелеными лентами, дополняла юбка в складку, отделанная золотым позументом. Черные волосы стянуты в тугую косу, переплетенную бирюзовыми лентами. Девушка бежала вперед, вытирая пышным рукавом слезы с глаз и не обращая внимания на многочисленные корни редких засохших деревьев. Пару раз она споткнулась и лишь чудом не упала.

На этот раз я не стала ни окликать ее, ни пытаться прикоснуться к ней. Смысл? Стоит лишь мне сделать шаг к странной беглянке — и все исчезнет, растает подобно предрассветной дреме, а раз так, уж лучше просто понаблюдаю. Тем более что девушку вроде никто не обижает, ногами не бьет, не дразнит, кусать не собирается.

Шаги становились все медленнее. Еще несколько минут — и девушка остановилась, в последний раз провела рукою по лицу, стирая дорожки подсохших слез. Мир внезапно поплыл перед глазами, и я вдруг увидела, как перед плакальщицей соткались из воздуха — словно невидимый художник грифелем на доске набросал — серые стены величественного замка. Или Замка?

Я ахнула. Не понимая до конца, что делаю, рванулась к знакомым воротами увидела, как девушка, не отрывая потрясенного взгляда от стен, сделала шаг вперед и вошла под величественные своды. Уже находясь под надвратной башней, она оглянулась, и мне вдруг на миг, всего на один миг, показалось, что путница похожа на ту, что заменила меня рядом с Ллевеллином, заменила меня в Замке. Но девушка вдруг мотнула головой — и все вернулось на свои места: подсохшие дорожки слез, чуть смуглая кожа и безумно уставшие зеленые глаза. Как у Ллевеллина.

А еще через секунду все пропало: пелена тумана затянула странный пейзаж.

Вот практически и закончена первая часть истории моих ошибок. Достаточно показать еще один эпизод, и тогда... Имеющий уши да услышит. Так, кажется, говорилось в той книге? Локки, блин, где тебя черти носят? Подсказал бы, как правильно действовать. Блин? Я сказал «блин»? М-да, старею.