– Это свадебный подарок. Вам нужна красивая мебель.

– Но ведь я буду жить на корабле, господин Макфи! Где там расставить мебель?

– Нет, ви только послушайте! Жить на воде, на маленький корабль. Где будут играть дети? Они упадут в воду и утонут.

– Да ведь детей еще нет, как вам известно! – засмеялась Дели. – Придется учить их плавать с раннего детства.

– Вряд ли это будет удачный сезон, – хмуро сказал Брентон. – Не знаю, как нам удастся пройти Бич-энд-Папс или даже остров Кембла с двумя баржами.

– А зачем тогда брать две баржи? Прошлый раз ты брал только одну, насколько я помню.

– Тогда я не был женат, и мне не нужно было обеспечивать жену. – Он рассеянно поцеловал Дели. – Теперь я должен зарабатывать больше. Если бы в прошлом году у меня была еще одна баржа с шерстью, это принесло бы мне, по меньшей мере, пятьсот фунтов.

– Но в этом случае нам пришлось бы нанимать еще одного шкипера и двух помощников на баржу, – Дели слегка выделила голосом замененное ею местоимение.

– Это составит двадцать фунтов в месяц, но зато какой доход! Нет, я возьму две баржи.

Дели прекратила спор. Ей в сущности было все равно, одна баржа или две, но она успела заметить, что Брентон перестал даже для вида советоваться с ней по вопросам эксплуатации судна. Его взгляд на их совместное имущество можно было определить так: «Все, что твое – мое; все, что мое, принадлежит мне одному».

– Само собой, – продолжал Брентон, – у нас не будет страховой гарантии на грузы, пока мы не пройдем устье Биджи. У нас нет сертификата страховой компании на буксировку двух барж.

– А почему бы нам их не получить?

– Это займет слишком много времени, а нам выходить через одну-две недели. Страховое свидетельство требуется только на отбуксировку барж вниз по течению; на обратном пути мы будем прикрыты.

Хотя муж всячески старался исключить ее из игры, Дели твердо решила проявлять неназойливый интерес ко всему, что является смыслом его жизни. Она знала, что он любит ее, но только любовь для него не была делом первостепенной важности. Она рассудительно подумала о том, что, к счастью, у нее есть и свое дело, живопись, и здесь она правила безраздельно, не оглядываясь на мужа.

Муж уделил ей после свадьбы три полных дня. Это было, конечно, не самое подходящее время для женитьбы. «Филадельфия» только что вышла после капитального ремонта из сухого дока.

Прошел слух, что выше по течению уровень реки поднимается, и Брентон принялся обзванивать тех членов команды, которых не было в городе, нанимать новых работников и готовиться к погрузке.

На бракосочетании Дели надела кремовый костюм из саржи и шляпку с большими желтыми розами. Шокированная Бесси заявила, что без белой вуали не чувствовала бы себя новобрачной. Но Дели имела собственный взгляд на эти вещи, в Брентону было все равно, лишь бы поменьше хлопот.

Дели была глубоко тронута, видя все усилия, которые приложил дядя Чарльз, чтобы придать себе респектабельный вид ради такого торжественного случая. Он тщательно вычистил свой старомодный темный костюм, лицо его было гладко выбрито, волосы подстрижены. Однако же на пятке левого носка зияла большая дыра. За свадебным обедом он перебрал виски и расчувствовался; слезы градом катились из его покрасневших глаз, застревая в усах.

Когда они приехали к нему, чтобы сообщить о предстоящей свадьбе, он, по-видимому, не слишком этому обрадовался.

– Жить на пароходе! – он с сомнением покачал головой. Они с Дели вдвоем сидели в передней комнате, ныне пропыленной и затянутой паутиной. Он взял ее за руку. – А я-то надеялся, что ты сделаешь блестящую… э… партию. С твоей внешностью, с твоими талантами… Впрочем, я понимаю, что не могу давать тебе советы. Мой собственный брак… – Он тяжело вздохнул. Его грустные воспаленные глаза, его поникшие седые усы тронула меланхолическая улыбка. – Впрочем, если ты счастлива, я полагаю…

Она отметила, что он не договаривает фразы, заканчивая их нечленораздельным бормотанием. На нем были стоптанные ботинки, рабочие брюки, подвязанные бечевкой и рубашка далеко не первой свежести. Дели было странно слышать от дяди Чарльза нарекания в адрес ее будущего мужа, франтоватого Брентона, который, готовясь к встрече с родственником невесты, долго и старательно приглаживал щеткой непослушные кудри. Чего стоил один высокий белоснежный воротничок, подпиравший выбритый до синевы подбородок.

Когда она позвала из гостиной жениха, дядя Чарльз встретил его радушно и суетливо захлопотал, доставая писки и стаканы. Предупрежденный заранее, Брентон знал, чего можно ожидать; он не повел и бровью при виде жалкой внешности дяди Чарльза, зато с интересом разглядывал некогда богатое убранство дома: запыленные шелковые абажуры, потемневшие медные подсвечники на пианино, изношенные парчевые покрывала, потертый ковер с розами.

Две девушки-туземки выбежали из кухни на стук колес наемного экипажа и с игривым хихиканьем убежали за дюны. Дели вспомнилось, как много лет назад она впервые приехала на ферму. Тогда Минна и Луси вот так же, прыская от смеха, спрятались за бочку с водой.