Час был ранний, солнце еще не всходило. Гордон знал, что «Филадельфия» отчалит до первого завтрака. Он греб так тихо, как только мог, чтобы не проснулась ни одна живая душа. Он хотел, чтобы вся неоглядная ширь реки принадлежала ему одному; он готов был поделиться лишь с большим белым журавлем, который стоял, подкарауливая рыб у края лагуны. Небосвод и река были ярко расцвечены утренней зарей, но без оттенка розового цвета, потому что в небе не видно было ни единого облачка. Мальчику казалось, что он плывет сквозь море света.

Гордон посмотрел назад и наметил большое дерево, на которое он должен править; однако лодку снесло в камыши, и весла запутались средь высоких стеблей. Солнце уже поднялось над горизонтом, и из камбуза вился сизый дымок, когда он достиг меловых скал. Оказалось, что самая большая пещера была не более, чем провал в желтой скале.

С судна долетали звуки утренней суеты: загремели посудой, захлопали дверьми, кто-то опрокинул в воду ведро с мусором. Наверное, они собираются отчаливать! Гордон налег на весла, зарывая их глубоко в воду; он едва не утопил одно из них. Дело кончилось тем, что его снова снесло в камыши.

Тогда он решил, что будет лучше встать в лодке и отталкиваться веслом, как шестом. Сделав резкий толчок, он вывел лодку из камышей на чистое место, но при этом потерял равновесие. Чтобы не упасть в воду, ему пришлось выпустить весло и ухватиться за борт лодки. Весло медленно поплыло вниз по течению.

Сначала он хотел достать его другим веслом, но побоялся упустить и его. И тут он услышал неразборчивые крики с борта «Филадельфии» и увидел отца и мать, перегнувшихся через перила нижней палубы. Он решил, что они велят ему плыть к судну.

Грести одним веслом было несподручно, он больше крутился на одном месте, чем плыл, но, как бы то ни было, расстояние до судна мало-помалу сокращалось. Он разглядел выражение бешенства на побагровевшем лице отца. Мама была бледна и встревожена. Самое неприятное, что все это происходило на глазах Бренни.

– Ты почему не достал весло, безмозглый кретин?

– Оно уплыло слишком быстро… Мне послышалось, что вы запрещаете мне его доставать…

С большим трудом он пристал, наконец, к корме, измученный и обрызганный водой.

– Это счастье, что нет ветра, а то тебе не удалось бы вернуться, – сказала мать. – Никогда не бери лодку без спроса, слышишь? Я чуть не умерла от страха. – Ее голос звучал резко и сердито.

– Мы стоим под парами уже добрых полчаса, ожидая тебя! – Отец рвал и метал, привязывая лодку. Едва Гордон ступил на палубу, его сбил с ног сильных удар в ухо. – Пусть тебе это будет наукой! А теперь марш в постель и не смей вылезать из нее.

Гордон пошел в каюту, держась за скулу. Лицо его было бледно, на глазах блестели слезы. Однако он не издал ни звука, пока не оказался в полутемной каюте, на своей койке. Когда через некоторое время Дели принесла оставленный ему завтрак, он отвернулся к стене и даже не взглянул на мать.

Топографические работы вдохнули новую жизнь в эту малонаселенную часть Нового Южного Уэльса – его северозападный район, граничащий с обширными пустынными землями Южной Австралии.

Мелкое озеро, окруженное оранжевыми дюнами и скалами из плотного глинозема, выглядело искусственным. Сама природа выстлала его дно непроницаемой для воды глиной; с Мурреем оно сообщалось через технические сооружения, регулирующие спуск и забор воды, предполагалось построить еще два шлюза в конце этой бухты и в начале бухты Руфус-Крик, непосредственно сообщающейся с рекой.

Однако работы были приостановлены из-за начавшейся войны, и озеро не могло быть использовано под водохранилище еще шесть лет.

– Они не приступили к сооружению даже первого шлюза, – кипятился Брентон. – Пока не будет построен девятый шлюз, отводящий воду обратно в озеро, и не закончены ворота для водосброса, никакая топосъемка не поможет!

– Может, они начнут где-нибудь в другом месте? – предположила Дели.

– Начинать надо с ворот! Вот посмотришь: наступит новая засуха, а у них ничего не будет готово!

На юго-западном берегу озера, у входа в бухту Руфус-Крик расположился лагерь геодезической группы, и Брентон решил поставлять им провизию и спиртное. Этим людям некуда было тратить деньги, которые буквально жгли им руки. Особенно дефицитным было у них вино.

– И женщины, – Эдвардс многозначительно посмотрел на жену. – Когда причалим, ты на берег не сходи, а то неприятностей не оберешься.

– Спасибо, я как-нибудь разберусь сама.

Через узкую, извилистую бухту с заросшими берегами могло пройти только маленькое судно, такое как «Филадельфия». Она остановилась в том месте, где над водой проходил железнодорожный мост. До устья Муррея было отсюда восемь миль, до Уэнтворта – шестьдесят, если ехать через буш по разбитому тракту.