– Вылезать? – Адам тупо огляделся вокруг, думая, что он в лодке. – Но там вода!

– Пойдешь ты или нет?! – взревел Чарльз. Кровь бросилась ему в голову, сын раздражал его все больше. – Ощупай колеса и посмотри, что их держит.

Адам разулся, закатал штанины и ступил в воду, мутную от тины. Он долго шарил в темноте, но ничего не нашел.

– Посмотри с другой стороны! – приказал отец. Адам обошел коляску и с первой же попытки нащупал в воде что-то твердое, запутавшееся в колесных спицах. Это был толстый сук, один конец которого завяз в глине. Адам раскачал его и освободил колесо.

Коляска беспрепятственно покатилась дальше. Адам вскочил в нее на ходу, окончательно проснувшийся и протрезвевший от холодной воды. Передернув плечами, он надел пиджак, обул ботинки.

– Спицы не поломаны? – спросил Чарльз.

– Да вроде нет.

– Слава Богу. С поломанным колесом мы бы мучились всю дорогу, а не то пришлось бы заночевать под деревом. Тише едешь – дальше будешь.

Багряные лучи сгустились на верхних ветвях, ярко запламенели и померкли. Лес помрачнел. Барни хорошо знал дорогу к дому и поддал ходу. Стало трудно сдерживать его прыть. Вдруг без видимой причины он резко остановился. Длинный просвет в чаще деревьев говорил о том, что дорогу пересекла канава.

Чарльз хлестнул лошадь и сразу же пожалел об этом. Прежний хозяин предупреждал его, что Барни нельзя бить: конь норовистый, и кнут может только испортить дело. Мерин стал пятиться назад, переднее колесо подвернулось, и коляска начала крениться набок; еще немного и она бы перевернулась. Адам прямо в обуви выпрыгнул на дорогу и схватил коня под уздцы. Поглаживая его и успокаивая мерина, он осторожно перевел Барни через канаву, и они поехали дальше. Когда Адам взобрался в коляску, с него ручьями стекала грязь. Дели предусмотрительно отодвинулась.

Они ехали в молчании, пока не выбрались на дорогу, ведущую к дому. Чарльз с облегчением вздохнул и оглядел спутников: Адам весь дрожал от холода, усталая Дели безучастно смотрела на дорогу. Вскоре до них донесся радостный собачий лай и навстречу им вышел Или, освещая дорогу фонарем.

– Хозяйка уже икру мечет, ей втемяшилось, что вы все утонули, – весело сказал старый слуга. – Мы уж было наметились идти искать. Но я им сказал, что старина Барни не подведет, он знает дорогу лучше нас.

Эстер ждала у черного входа. В свете лампы, которую она держала в руке, лицо ее было бледно.

– Слава тебе, Господи, вы живы! Адам, мальчик мой, с тобой все в порядке?

– Полный порядок, мать! – Адам обнял ее за плечи. – Только подмок малость.

Она потрогала его одежду:

– Да ты насквозь мокрый! – всполошилась она. – Вы свалились в реку? Я говорила, я знала, что эта дорога небезопасна, но вы меня не послушалась… Выехать в пятницу! Какой кошмар!

Она спешно увела его переодеваться.

Дели, озябшая, измученная, брела следом. Сразу после обеда, который Эстер держала горячим на плите, девочка объявила, что идет спать.

– Я тоже, пожалуй, последую твоему примеру. Меня немного знобит, – сказал Адам, как можно беспечнее.

– Тебе придется с этим обождать, – возразил Чарльз. – Нам надо с тобой поговорить.

Дели поспешила ретироваться. Назревал семейный скандал, и она не хотела быть его свидетельницей. Эстер сверкнула на мужа глазами:

– Что за вздор, Чарльз! Мальчика надо уложить в постель, поставить грелку к ногам…

Ползучая Анни проскользнула в столовую и начала собирать со стола грязные тарелки.

– Давайте перейдем в гостиную, – предложил Чарльз. – Надеюсь, там топится камин?

Эстер повернулась к нему спиной и начала сердито убирать остатки еды в буфет.

Лежа в постели, Дели некоторое время прислушивалась к голосам, доносящимся из гостиной. Потом, будто вспомнив о чем-то, она встала с постели и босая пошла по коридору. Как и следовало ожидать, у закрытой двери в гостиную она увидела неподвижно стоящую сухопарую фигуру.

– Это вы, Анни? Что вам здесь нужно?

– О, мисс Дельфия!.. Мне показалось, что мэм позвонила. Я хотела войти, вот чесслово!

Ее выпуклые глаза блестели в пробивавшемся из-под двери свете лампы. Из гостиной слышались голоса:

– Ты хочешь вогнать меня в могилу, сын? – это сказала Эстер.

– Не надо, мать! Ты еще меня переживешь, что вовсе не исключено.

Дели повернулась к служанке:

– Я уверена, Анни, что они не звонили. Если вы уже собрали со стола, можете идти спать!

Она проследила, как горничная вышла из коридора. Затем девочка постучала и, выждав немного, отворила дверь в гостиную. Глазам ее предстала типичная семейная сцена: Эстер лежала на кушетке с намоченным платком на лбу; Чарльз повернулся спиной к огню, заложив руки за спину; лицо его было непреклонно; Адам стоял позади стула, судорожно вцепившись в его спинку.