С него сняли мокрую одежду и усадили у камина. Закутанный в теплый халат, он сидел в кресле и, потягивая бренди, припрятанное матерью на всякий случай, рассказывал, что с ним произошло.

Он приехал, как всегда, с почтовой каретой. Поскольку Или не было видно, он нашел на берегу какую-то старую лодку и пустился в ней через реку. Где-то в середине пути ветхое суденышко дало течь и начало тонуть.

– За себя я не беспокоился, но со мной была почтовая сумка. Тянуть ее на буксире по такой воде не самое приятное дело.

– О, Боже! – запричитала мать. – Ведь ты мог утонуть, Адам. Сегодня утром я гадала на чайных листьях – они предсказали несчастье. Почему ты не бросил сумку, упрямый мальчишка?

– Мне было жаль, что ты не получишь писем. И кроме того, там были газеты, которые я хотел вам показать.

Он не счел нужным рассказывать, что в какой-то момент, когда намокшая одежда потянула его, закоченевшего в ледяной воде, ко дну, он испугался и хотел бросить сумку, но никак не мог развязать тесемки, которыми она была привязана к поясу. Теперь его била дрожь не только от холода, но и от страха. Течением его прибило к берегу ниже фермы, никто не видел его в этом жалком состоянии. Только одна Дели догадалась, что он что-то утаивает.

– В следующий раз я сама поеду за тобой в лодке, – сказала она.

– Глупости! Это прекрасно сделает Или!

– Но я так хочу, тетя! – сказала девочка, капризно надув губы.

– Я сказала, и довольно об этом! Никто тебе не позволит ехать в лодке одной, тем более поперек течения. На это существуют слуги.

Адам поспешил сменить тему.

– Смотрите, что у меня есть! – сломав сургучные печати, он вытащил из сумки насквозь промокшие письма и газеты и развернул «Геральд». – Здесь напечатан мой очерк о старом сумасшедшем бродяге.

– О каком еще сумасшедшем? – фыркнула Эстер. Адам начал читать сводку главных новостей на первой странице:

«Некто, назвавший себя Джеймсом Олчёрч-Фитцроем, не имеющий постоянного местожительства, был обвинен сегодня в нарушении общественного порядка, и в сознательном нанесении ущерба частному владельцу, и в нанесении последнему оскорбления словом. Обвиняемый не помнил, что именно побудило его к этим действиям, хотя он выглядит весьма уравновешенным человеком. Сумма убытков и наложенный штраф составляют в общей сложности десять фунтов. В случае уклонения от уплаты виновному грозит двухмесячное тюремное заключение».

На следующей странице была помещена большая статья, подписанная Адамом Джемиесоном. В ней описывались скитания бездомного. Под конец автор призывал жителей города внести штраф за старика, мотивируя это тем, что его слабое здоровье может не выдержать тюремного заключения.

– Мне придется раскошелиться самому для затравки, – сказал Адам.

– Не думаю, чтобы ты мог позволить себе роскошь быть филантропом, – возразила Эстер. – Но я, разумеется, сделаю взнос от твоего имени.

– Спасибо, ма! – Он поцеловал ее в жидкие черные волосы, Этот необычный жест растрогал Эстер.

– Когда тебе надо ехать, милый?

– Завтра вечером, чтобы успеть подготовить очередной выпуск к утру понедельника.

– Грешно работать в воскресенье, – заметила Эстер. – Я этого не одобряю.

– Воскресенье уже закончится, когда мы начнем верстать номер.

Спустя две недели Дели встречала Адама на берегу. Вид у юноши был подавленный, и разговаривал он неохотно. По дороге к дому он сунул ей в руки сложенную газету. Девочке бросились в глаза безжалостные черные буквы заголовка: «УТОНУЛ ЧЕЛОВЕК».

В заметке сообщалось, что Джеймс Олчёрч-Фитцрой, 69-ти лет, найден мертвым близ устья реки Кэмпасп. Его тело запуталось в рыболовных снастях.

«…Изрядное количество пустых бутылок из-под виски позволяет предположить, что умерший страдал запоем. Проверяя свои снасти, он упал в воду и не смог выбраться… Фитцрой – тот самый человек, который разбил недавно окна в адвокатской конторе на главной улице Эчуки».

– О, Адам!.. – выдохнула потрясенная Дели.

– Старина Мак послал меня осмотреть тело. Он счел, что это охладит мою страсть делать добрые дела без разбору.

– Ты не виноват в том, что он упал в реку! Он был пьян.

– Но напился-то он на деньги, собранные по подписке! Если бы не мое обращение, он бы сейчас сидел в тюрьме в полной безопасности.

– Не вини себя, Адам! Там он умер бы с тоски.

Адама было не узнать. Куда девалась его недавняя уверенность в себе. Он вновь был большим ребенком, несчастным и растерянным. Дели испытала прилив нежности, желание защитить его. Сейчас она ощущала себя взрослее и старше брата. На ступеньках веранды он обернулся и посмотрел назад, на реку. Руки его лежали на потемневших от времени деревянных перилах.