Операция «Аутодафе»

Аннотация

«На лунной дорожке появилась широкоплечая фигура в темной ветровке и с капюшоном на голове! В одной руке фигура держала клок ваты, за версту воняющий хлороформом, в другой — моток бельевой веревки. Очутившись в комнате, неизвестный гость изумленно уставился на пустую, неразобранную постель, застланную пушистым пледом.

— Нет девки-то, — растерянно пробормотал он.

— То есть как нет??! — В бывшую детскую ввалились еще двое в такой же одежде, однако прокомментировать увиденное не успели.

Я напал молча, одним прыжком преодолев разделявшее нас пространство»

Пролог Из темного, беззвездного неба сочился нудный моросящий дождик. В свете уличных фонарей тускло поблескивали лужи на асфальте. Пролегающая вдоль парка дорога была пустынна, если не считать одинокой фигуры в милицейской форме, которая, заметно пошатываясь и грузно шлепая по влажной мостовой, целеустремленно брела вперед. Это местный участковый лейтенант Кашин возвращался домой после планового обхода вверенного ему участка. При ближайшем рассмотрении Вячеслав Кашин сильно напоминал свинью в очках, по какому-то недоразумению вставшую на задние ноги, обретшую дар речи и решившую притвориться стражем порядка. Настолько сильно, что казалось, участковый вот-вот захрюкает. Казенный мундир едва не трескался на приземистой, жирной туше. Нос-пятачок сопливо пошмыгивал. Крохотные глазки блаженно жмурились. Из красного, мокрого рта за версту разило свежим перегаром. — Наша служба и опасна и трудна… — жутко фальшивя и заплетаясь языком, напевал он. «Плановый обход вверенного участка» свелся сегодня к пятичасовой инспекции питейного заведения, принадлежащего «лицу кавказской национальности» по имени Ашот. А если точнее — к бесплатной дегустации подаваемых там спиртных напитков, а также к совокуплению в подсобке с одной из шалав-завсегдатайш. И первым, и вторым Вячеслав остался вполне доволен, милостиво похлопал кабатчика по плечу и обещал завтра же замять дело о пьяном хулиганстве трех молодых родственников Ашота, избивших куража ради пожилого человека. — …И на первый взгляд как будто не видна, — лейтенант мысленно представил, как вытянется рожа надоедливого хрыча при получении им официальной бумаги с отказом в возбуждении уголовного дела, и тихонько хихикнул. «Дураков надо учить! — глумливо подумал он. — Авось поумнеет. И в следующий раз, когда по репе схлопочет, явится в милицию не с пустыми руками… Или нет! Пусть лучше вовсе не приходит. С такого-то и взять толком нечего! Одно слово — пенсо-о-нер!!!» Участковый презрительно сплюнул под ноги, пьяно ухмыльнулся и в следующий момент чуть не споткнулся от неожиданности. — Помогите!!! Спасите!!! — резанули по ушам отчаянные женские вопли, донесшиеся со стороны парка. «На фиг, на фиг! Не стоит искать на жопу приключений! — Кашин по возможности ускорил шаги. — И-эх!!! Лучше бы я пошел мимо кладбища. Там если чего и происходит, то по-тихому, незаметно. Здесь же вечные драки, поножовщина, изнасилования. Того гляди под раздачу попадешь!» — Помоги-и-и-те! Люди доб… — крик прервался на полуслове. «Заткнули-таки стерву!» — участковый облегченно утер пот со лба, но скорости движения не снизил. Более того, перешел на неуклюжую, отдышливую рысь. Чем дальше от места происшествия, тем лучше. Не было его тут — и баста! Попробуйте потом докажите. Главное — добежать до перекрестка, выскочить на улицу Спортивная, где начинается участок старлея Лебедкина, и отсидеться часок в популярной ночной кафешке «Сюзана». В ней, правда, на халяву поить не станут (чужая территория), однако за пару кружек пива можно и самому заплатить. И все!!! Ничего не видел, ничего не слышал, ничего не знаю. Изнасилование, грабеж, убийство… или что там у них?! Короче, инцидент имел место быть значительно позже планового обхода. Пускай угрозыск расхлебывает!.. До спасительного перекрестка оставалось меньше ста метров, как вдруг рядом с Кашиным резко затормозил черный джип с длинным, шевелящимся свертком на заднем сиденье. — Стоять, тварь! — рыкнул хриплый голос. Участковый замер как громом пораженный. Сердце екнуло и провалилось в область кишечника. По рыхлому телу стремительно разбежались пупырышки озноба. А мысль о табельном «макарове» в кобуре даже не сунулась в опустевшую от страха голову. Из машины одновременно выпрыгнули двое крепких парней в ветровках, с надвинутыми на глаза капюшонами. — Много разнюхать успел? — мрачно спросил один из них. — Я… Я… Я ничего… совсем… Я просто… тут вот…гулял, — запинаясь и стуча зубами, бессвязно залопотал Кашин. — А зачем бежал как ошпаренный?! — грозно надвинулся второй «капюшон». — Ап-ап-ап-ап, — не найдясь что ответить, захлопал губами Вячеслав и, не сдержавшись, пустил прямо в брюки обильную струю. Потом громко икнул, опустился на колени и визгливо, по-бабьи зарыдал. «Капюшоны» переглянулись. — Полное ничтожество! — шепнул один. — Будем мочить, как решили изначально?! — По-моему, не стоит, — покачал головой второй. — Совсем охренел! — возмутился «первый». — Нам же однозначно приказали — не оставлять и намека на свидетелей! Или ты поддался жалости?! Но тогда ты… — Замолчи, — досадливо поморщился «второй». — Не пори горячку. Во-первых, с трупом лишняя возня, а времени у нас мало. Во-вторых, убийство мента здесь и сейчас вызовет ненужный ажиотаж. Ну а в третьих, мы это жалкое существо завербуем. Намертво. Во век с крючка не сорвется! На вербовку потратим от силы несколько минут. И отвозить никуда не надо. На месте все сделаем. — Ка-ак?! — изумленно вытаращился «первый». — Увидишь! Тащи из машины фотоаппарат со вспышкой… * * * Спустя восемь минут джип, разбрызгивая лужи, умчался в темноту, оставив позади себя живого Кашина, по-прежнему стоящего на коленях. «Не убили!» — просочилась в ожиревший мозг участкового первая с момента знакомства с «капюшонами» связная мысль. «Но попал я капитально, — последовала за ней другая. — Если ребята узнают и увидят фотографии… Ой-е-е-е-е!!!» Тут он припомнил процесс вербовки, содрогнулся от отвращения и сложился пополам в диком приступе рвоты… Глава 1 Майор ФСБ Корсаков Дмитрий Олегович, дважды Герой России, 1976 года рождения, русский, беспартийный, неженатый Сентябрь 2006 г. Т-ский пансионат ФСБ (Резервная база генерала Маркова) — Когда будет комиссия? — В конце этого или в начале следующего месяца. Точную дату еще не назначили. И… тогда Машков станет полноправным начальником отдела. Без приставки врио. — Владимир Анатольевич! По-моему, вы сгущаете краски. — Эх, Дима, Дима, ничего я не сгущаю, — грустно вздохнул шеф. — Просто у них там все заранее решено. В Управлении грядут кардинальные перемены. На место Маркова хотят посадить Харитонова, на мое — Машкова и так далее. Инициатива исходит из администрации Президента. — Рябов снова вздохнул, откинулся на спинку скамьи и устало полуприкрыл глаза… Секретная командировка полковника на Кавказ, о которой упоминалось в предыдущей книге, [1] закончилась для него не самым лучшим образом. Задание он выполнил, успел сообщить об этом в Центр и… пропал. На одной из дагестанских дорог обнаружили его расстрелянную машину с мертвым водителем, а также огромное количество пустых гильз и следов крови в окрестностях. Прошло некоторое время. Поиски результата не дали. От бандформирований не поступало никаких известий — ни требований выкупа, ни победных реляций в Интернете. Шефа записали в разряд погибших. Лицемерно скорбя и мысленно потирая лапки, врио Машков готовился уже вступить в должность, как вдруг Рябов неожиданно объявился. Больной, истощенный, со следами жестоких пыток на теле и с трофейным автоматом в руках он вышел на один из федеральных блокпостов, назвал свое имя, фамилию, звание и свалился замертво. Как позже выяснилось, Владимир Анатольевич угодил в засаду боевиков, минут пять вел неравный бой, отстреливаясь из личного пистолета и автомата погибшего водителя. Затем получил серьезную контузию (разъяренные большими потерями бандиты пальнули по его укрытию из подствольного гранатомета)… и в бесчувственном состоянии попал в плен к полевому командиру Тимуру Мамедханову. Рябова держали в зиндане, морили голодом и пытали, норовя выяснить его подлинную сущность. (В карманах пленника боевики обнаружили несколько документов прикрытия на разные имена.) Однако, на свою беду, они плохо представляли, с кем связались. Во время очередного допроса полковник каким-то образом сумел освободиться, подручными средствами уничтожил двух палачей и самого Мамедханова, завладел их оружием, поголовно «зачистил» остатки отряда… (прибывшие по указанным им координатам спецназовцы обнаружили двенадцать трупов и пять взорванных блиндажей. — Д.К. )… переправился вплавь через ледяную горную речку, где заработал воспаление легких, и спустя несколько дней добрался до своих. 1 См. роман «Штрафники» в сборнике с одноименным названием. Издательство «Эксмо», серия «Черная кошка». ( Здесь и далее примечания автора. ) Рябова уложили в госпиталь, вручили звезду Героя России и основательно подлечили. Потом, по распоряжению генерала Маркова, отправили восстанавливать здоровье в Т-ский пансионат и… одновременно готовились уволить его со службы «по состоянию здоровья», дабы освободить место для полковника Машкова — человека, мягко говоря, не слишком приятного, а как руководителя — вовсе никудышного… — Теперь понятно, — нехорошо усмехнулся я. — То-то Машков гоголем ходит и едва не лопается от важности. Знаете, Владимир Анатольевич, если вас «спишут» — немедленно подам рапорт на увольнение! — Но, но! Не перегибай палку! — нахмурился Рябов. — Ты русский офицер, принимал присягу. И бросать службу только потому, что тебе не нравится новый начальник… — Из него начальник, как из дерьма пуля, — перебил я. — С таким типом много не наработаешь. КПД [2] отдела близок к нулю. С заводиком Анвара Саидова в конце мая (см. «Штрафники») ему просто повезло. Ну а после — сплошные обломы, — тут я перечислил несколько дел, провалившихся или безнадежно зависших по вине Машкова, и в завершение добавил: — Сейчас он ухватился обеими руками за «Дело пятнадцатилетних», надеется выслужиться. Но и здесь, уверен, сядет в лужу, поскольку организатор он паршивый, а аналитик — вовсе никакой! 2 Коэффициет полезного действия. — Пятнадцатилетних, говоришь?! — насторожился полковник. — Ну-ка, поясни! Пожав плечами и прикурив сигарету, я пояснил. Суть моего рассказа сводилась к следующему. С начала августа в Н-ске и в области начали бесследно исчезать пятнадцатилетние девушки. Именно пятнадцатилетние — ни годом старше, ни годом младше. И, что интересно, все как одна родившиеся в феврале. Ни их внешность, ни моральный облик похитителей не интересовали. С равным успехом пропадали красавицы и дурнушки, воспитанницы воскресных школ и малолетние шлюхи. Милиция, как обычно, вела расследование: ни шатко ни валко, спустя рукава. Но в один «прекрасный» день (вернее, в ночь) не вернулась домой племянница ОЧЕНЬ высокопоставленного чиновника. На следующее утро ее пустую иномарку обнаружили на загородном пустыре. И вот тут-то начался настоящий переполох. Милицейскому начальству крепко дали по ушам за нерадивость, а розыск таинственных злодеев перепоручили ФСБ. Полковник Машков буквально выпросил у начальства это дело и, как следовало ожидать, сразу показал себя полным идиотом. С его методикой ведения расследования результат будет не лучше, чем у ментов. Вот, собственно, все… — Почему же идиотом? — прищурился Рябов. — Наш врио выдвинул в качестве основной версию о продаже девушек в зарубежные гаремы и бордели. А в качестве второстепенной — загул некоего одинокого маньяка-педофила. И то, и другое представляется мне абсолютной белибердой. Иностранные гаремы и бордели… Гм! Туда отбирают девочек посимпатичнее, а здесь порой такие попадаются — не приведи Господи! Особенно из числа малолетних шалав — пьяниц и наркоманок. Я видел фотографии некоторых — страшны, как моя жизнь!.. — Машков это как-нибудь объясняет? — поинтересовался шеф. — А как же! — фыркнул я. — Мол, «на вкус и цвет товарищей нет». В теории, конечно, верно. В Европе, как известно, существуют публичные дома, куда специально подбирают не просто уродин, а едва ли не мутанток: поросших шерстью, с бородами, хвостами, с несколькими грудями и т. д. Тамошний обыватель совсем с катушек съехал, и монстры ему очень даже по кайфу. Но… есть одно большое «но». Невзирая на сумасшествие значительного числа современных европейцев, они трепетно заботятся о своем «драгоценном» здоровье и никогда не станут удовлетворять похоть с наркоманкой, носительницей ВИЧ-инфекции. (Среди похищенных есть и такие особы!) Данный аспект Машков почему-то упорно игнорирует, а когда я о нем заикнулся — без разговоров отстранил от участия в расследовании. — Действительно, идиот, — согласился Владимир Анатольевич. — Хотя второстепенная версия о маньяке представляется более разумной. Правда, с большими огрехами. — Вот именно! С огрехами! Да еще с какими! — не на шутку распалился я. — Маньяк-одиночка не смог бы организовать десятки бесследных исчезновений за столь короткий срок. Причем заметьте — два из них произошли практически в одно и то же время за восемьдесят километров друг от друга. А если у маньяка есть подручные — то это уже организация! Но Машков о ней и слышать не хочет… И еще — он упрямо не замечает один факт — все девочки родились в феврале! А вот здесь-то, на мой взгляд, кроется что-то очень важное. Только пока не понятно ЧТО. — Кто ведет расследование? — полковник вынул из пачки сигарету, повертел ее в пальцах и сунул обратно. Видимо, вспомнил о недавно перенесенном воспалении легких. — Вам бы совсем бросить, — осторожно посоветовал я. — Не отвлекайся, — проворчал Рябов. — Сам решу, и будь любезен ответить на поставленный вопрос! — Ставленники Машкова, недавно переведенные в наш отдел из Питера, — поморщился я. — Верные псы, не лезущие с инициативами и не задающие врио неприятных вопросов, а именно: капитан Тихвинский, капитан Сельянов и майор Игнатьев. [3] На подхвате у них некоторые из наших — те, кто безоговорочно признал новую власть, как, например, старлей Прокофьев. 3 Сам Машков тоже был переведен в Н-ск из Питера весной 2006 года (см. «Штрафники»). — Н-да, «могучая» команда, — покачал головой шеф. — Я знаю сих господ. Сельянов и Игнатьев — абсолютные нули в оперативной работе. Тихвинский поумнее, поопытнее, но он законченный карьерист и никогда не станет оспаривать мнение начальства. Будет «копать» исключительно в том направлении, в каком приказали… И тем не менее я… Лично я прошу тебя заняться «Делом пятнадцатилетних». — ??! — Нет, нет, не официально! — поспешил пояснить Рябов. — И необязательно в полном объеме. Видишь ли, Дима, моей старшей дочери Ирине в минувшем феврале исполнилось пятнадцать… «Блин! Как я мог забыть! — мысленно схватился за голову я. — Сам же, дятел, поздравлял шефа семь с лишним месяцев назад. Неужто склеротиком заделался?!» — …Я видел сон, страшный сон накануне ночью, — продолжал между тем Владимир Анатольевич. — Ирочку, дочку, — тут он потупился, стиснул кулаки, — хватали грязными лапами какие-то омерзительные типы со звериными мордами и орали хором: «Пополнение! Пополнение! Ты сладенькая, на многое сгодишься! Ты не чета другим!» — судорожно сглотнув, полковник умолк. — Ну а дальше? — тихо спросил я. — Не помню, — угрюмо ответил Рябов. — Что-то на редкость гадкое, сумбурное, кошмарное. Но подробности напрочь вылетели из памяти спустя секунду после пробуждения. Остались лишь ноющая боль в висках и… страх за дочь! Я чую… отцовским сердцем чую — в ближайшие день-два ее собираются похитить! Ты… не мог бы присмотреть за ней, постараться предотвратить?! — в обычно суровом, командном голосе полковника зазвучали умоляющие нотки. — Да без проблем! — бодро улыбнулся я. — Сегодня и завтра у меня отгулы. В Контору идти не надо. Если ваше предчувствие верно — успею помешать подонкам. Если же нет, то перед выходом на работу суну ее в багажник и привезу сюда. Пускай поухаживает за больным отцом, в бассейне поплавает, хвойным воздухом подышит. Все лучше, чем по дискотекам шляться. — Откуда знаешь про дискотеки?! — встрепенулся Владимир Анатольевич. — Да ниоткуда, — развел руками я. — Просто современная молодежь жить не может без рок-танцулек и прочих тусовок подобного рода. Вконец одурели… Ой, извините, занесло. К вашей дочери это, конечно же, не относится! — Да нет, не занесло, — хмуро молвил Рябов. — Напротив — ты угодил в самую точку! Последние полгода она зачастила в ночной клуб «Арлекино». Уж и ругал, и порол, и дома запирал — без толку! Хорошо хоть наркотики не употребляет… Я надеюсь. — Вам на обед пора, — демонстративно взглянув на часы, сменил тему я. — Идемте, провожу до столовой. О дочери не беспокойтесь. Все обещанное выполню… А может, перевыполню, — последнюю фразу я произнес тихонько, почти шепотом, и шеф вроде бы не расслышал. Опершись о мою руку, он тяжело поднялся со скамьи, и мы вместе двинулись к ярко белеющему среди хвойного оазиса главному корпусу… Глава 2 Рябов с семьей проживал в трехкомнатной квартире неподалеку от центра города, в десяти минутах ходьбы от станции метро «Белозерская». Припарковав свою «девятку» на улице Валовая, напротив окон шефа, я зашел в парадный подъезд, пешком поднялся на третий этаж и… нос к носу столкнулся с двумя парнями призывного возраста, яростно пинавшими ногами дверь полковника. — Ирка, сука, открывай! Мы знаем, Светка у тебя прячется! — агрессивно рычал один — плотный, курносый, с рыжими волосами и золотым колечком в ухе. — Или дверь на х…й выломаем! — по-шакальи подвизгивал второй — мелкий, плюгавый, с физиономией злой мартышки. — Убирайтесь, козлы! Иначе на неприятности нарветесь! — звонко отвечал из-за двери девичий голос. — Неприятности, говоришь!!! — совершенно взбесился «рыжий». — Это у тебя, мандавошка, они будут в избытке! Ща замок вскроем, ребят позовем и вас, сопливок, сперва на хор пустим, [4] а потом… 4 «Пустить на хор» (жарг.) — означает групповое изнасилование. Бум! — получив от меня кулаком в челюсть, парень рухнул как подкошенный, гулко стукнувшись головой о плиточный пол. «Интересный звук. Башка-то, похоже, совсем пустая», — подумал я, скручивая болевым приемом второго. — И-и-и-и-и!!! — пронзительно завизжал плюгавый. — Экий ты голосистый, — раздраженно буркнул я и перекрыл ему пальцами сонные артерии. Визг оборвался. Выпустив из рук бесчувственное тело, [5] я собрался позвонить в дверь, как вдруг она открылась самостоятельно. 5 Если человеку одновременно перекрыть обе сонные артерии, то он на некоторое время теряет сознание. Это можно сделать при помощи веревки, шнурка и т. д. или пальцами рук, как Корсаков в данном случае. — Здравствуйте, дядя Дима, — ослепительно улыбнулась Ирина, облаченная в легкий домашний халатик. — Лихо вы с ними разделались! — И тебе не хворать, — не слишком дружелюбно отозвался я. — А ну подвинься, освободи проход. — Зачем? — удивилась девочка. — Вопросы будешь задавать потом! — изобразив свирепую гримасу, я жестом прогнал ее с дороги. За ноги втащил обоих «ломателей» в квартиру, захлопнул за собой дверь, отволок тела на кухню, быстро обыскал, нашел в карманах одного нож и две пары милицейских наручников, у другого кастет с шипами и, не долго думая, приковал пленников к батарее. — Дядя Дима… — робко начала дочка Рябова. — Замолчи! — отмахнулся я, напряженно обмозговывая ситуацию. «Те самые похитители?! Гм! Слишком уж нагло действуют, да и выглядят… Хотя… в жизни всякое бывает! Она (то есть жизнь) сильно отличается от телесериалов и популярных детективов, которые строчат представительницы прекрасного пола, встречавшие опасных преступников только в тех же сериалах или в программе „Чрезвычайное происшествие“. К тому же наручники… Правда, судя по высказываниям „рыжего“, его больше интересовала Света. Или она тоже „февральская пятнадцатилетка“?!. Может, расспросить девчонок?!. Нет, пока не стоит! Хмыри, разумеется, им знакомы, однако они могут и не подозревать об истинной ипостаси „рыжего“ с „мартышкой“. Поэтому расспрошу-ка я незваных гостей! Пентонала [6] под рукой нет, но надеюсь, он и не понадобится. Мальчишки не производят впечатления сильных духом личностей. Скорее — наоборот!» 6 Пентонал натрия — одна из разновидностей психотропных препаратов, которые подавляют волю и заставляют человека с предельной откровенностью отвечать на любые задаваемые вопросы. В просторечии эти препараты больше известны как «сыворотка правды». — Дядя Дима, вы… — по новой начала Ира. — Шагом марш в комнату! — рассерженным котом прошипел я. — На телефонные звонки не отвечать, дверь никому не открывать, Светку из квартиры не выпускать! С вами обеими я после потолкую. — Но дядя Дима… — В комнату! — рявкнул я. — Без разговоров! Обиженно поджав губки, девочка удалилась. А я, не теряя даром времени, начал готовиться к допросу. Разрезал на пленниках брюки вместе с трусами и спустил их до колен, зажег газовую конфорку, поставил на огонь чайник с водой, разыскал в кухонном шкафчике пластмассовую воронку, уселся на табуретку, демонстративно выложил на стол рядом с воронкой конфискованный нож и свой пистолет с глушителем, закурил сигарету и начал дожидаться пробуждения потенциальных собеседников. Секунд через сорок «рыжий» тяжело заворочался на полу, подергал прикованной к батарее рукой, посмотрел на собственные обнаженные гениталии, обвел ошалелыми глазами кухню и с ужасом уставился на меня. Вслед за ним очнулся «мартышка», проделал взглядом тот же путь, по мышиному пискнул и моментально обмочился со страха. (По счастью, не слишком обильно.) — Привет, детки! — людоедски оскалился я. — Сейчас вы узнаете свою дальнейшую участь. Сидеть смирно! Слушать внимательно! Не перебивать! Итак, внимание — штаны с вас сняты не просто так. Взгляните на закипающий чайник и на воронку на столе. Она (в смысле воронка) будет вставлена в прямую кишку каждого из вас, и я волью туда немного кипятка. Совсем чуточку, чтобы вы не умерли сразу, а всего лишь обезумели от боли. Да, кстати, орать можете сколько угодно. Звукоизоляция здесь превосходная, никто на улице вас не услышит. Вы же, дурни, имели глупость ломиться в квартиру полковника ФСБ!.. Однако я отвлекся. После процедуры с воронкой я вас обоих кастрирую, причем полностью — отрежу и член, и яйца. От кровопотери вы не умрете, так как раны я прижгу раскаленным над газовой конфоркой вторым ножом. Вот, пожалуй, — я поискал глазами вокруг себя, — тем, кухонным тесаком. А затем… — Не на-а-адо!!! — гнусаво возопил «рыжий». — Умоляю вас, не надо-о-о!!! Мы больше не будем!!! — У-у-у-у-у-у!!! — тоненько, на одной ноте завыл «мартышка». — А больше и не надо! — кровожадно вперившись в «рыжего», проскрежетал я. — Вы и так наворотили хуже некуда!.. Хотя, — тут я изобразил некоторое колебание. — Если вы быстро, без утайки назовете заказчика похищения — вышеозначенные процедуры будут отменены. Колитесь в темпе. Это ваш последний шанс. Считаю до трех, раз… — Вот он!.. Вот он! — наперебой завопили оба пленника, указывая подбородками друг на друга. — Не понял! — опешил я. — Ну-ка, по очереди, внятно, предельно откровенно. Начнем с тебя, — я указал пальцем на «мартышку». Заикаясь и давясь соплями, тот начал усердно «колоться». Вслед за ним то же самое проделал «рыжий». Если суммировать их откровения, отбросить словесную шелуху, злобную ругань в адрес друг друга и слезные мольбы о пощаде, то получалась следующая картина. Подруга Ирины Светлана Воробьева регулярно тусовалась в «Арлекино» и любила «побаловаться» в рулетку. (При клубе функционировало небольшое казино.) Неделю назад она проигралась в пух и прах, спустив все свои деньги и ценности, вплоть до золотой цепочки от нательного крестика. Заняла по сто долларов у местных авторитетов: Валерия Пичугина («рыжего») и Виталия Хрякова («мартышки»). В качестве залога предложила собственное тело, а полученные деньги снова продула. Выждав несколько дней и не получив назад «свои кровные», означенные авторитеты решили использовать Воробьеву в качестве «общаковой подстилки» (пока не надоест). А потом отправить на панель — пускай отрабатывает злосчастные двести баксов с процентами! Настолько чудовищными, что рассчитаться она смогла бы в лучшем случае через год… (Такие вот предприимчивые молодые люди. Господи! Куда мир катится?! — Д.К.) … Шестнадцатилетнюю Свету подобная участь отнюдь не вдохновила, по дороге на «общаковую хату» она исхитрилась удрать от суровых кредиторов и укрылась на квартире подруги Иры. Остальное читателю известно. Выслушав «исповеди» обоих мерзавцев, я с минуту подумал, отстегнул наручники, коротко проинструктировал «авторитетов» и грозно пообещал: — Ежели что не так — подарю вас знакомым азерам. Будете у них общаковыми пидорами, — и, не давая подняться с колен, пинками погнал Пичугина с Хряковым в комнату к девочкам. При виде нас Ира округлила рот буквой «О», а ее хорошенькая, светловолосая подруга принялась усиленно тереть глаза и щипать себя за нос (наверное, решила, будто ей померещилось). — Отцовскую кинокамеру, живо! — приказал я дочке Рябова и, заполучив оную в руки, обратился к «авторитетам»: — Внимание… Мотор! — Ирочка! Светочка! — хором заскулили они. — Мы оба — последние чмыри и профессиональные минетчики. Крутыми мы только прикидывались, а на самом деле обслуживаем негров в институтской общаге, по десять рыл каждый. Про долг в двести баксов мы ребятам нагло соврали и просим принять наши извинения!!! — повинуясь взмаху моей свободной руки, они шустро подползли на четвереньках к замершей в шоке Светлане, взасос облобызали ее тапочки и замерли, уткнув морды в пол и выпятив голые задницы. — Очень хорошо, — констатировал я, выключая камеру. — Теперь уроды, пошли вон отсюда, но напоследок запомните: пленка будет храниться у меня в надежном месте. И если с девочками случится какая-нибудь мелкая неприятность (допустим, упадут случайно и колени расцарапают) — отснятый сейчас фильм немедленно появится в Интернете на свободном доступе и, разумеется, на сайте клуба «Арлекино». Если же неприятность окажется более существенной… Гм! Вы помните ЧТО я обещал вам перед съемкой… Все, проваливайте!!! Спотыкаясь и роняя распоротые штаны, «рыжий» с «мартышкой» устремились к выходу. Громко хлопнула входная дверь. Этот звук вывел Иру из оцепенения, и она заливисто расхохоталась. — Вот вам и гроза клубных тусовщиков! — сквозь смех выдавливала она. — Вот вам суперкрутые «мачо» со связями!.. Ну, вы, дядя Дима, даете!.. Ой, не могу, умора!!! — Ты почему одна дома? Где мать с младшей сестрой? — довольно прохладно осведомился я. — Уехали в пансионат к отцу. С ночевкой, — с трудом успокоившись, ответила девочка. — А ты, значит, осталась. Чтобы в «Арлекино» повеселиться, — из прохладного мой голос сделался совершенно ледяным. Не знаю, что произошло с глазами (зеркала рядом не было), но, заглянув в них, Ира моментально сникла и зябко повела плечами. — Не смотрите так, Дмитрий Олегович, — тихо попросила она. — У меня от вашего взгляда мороз по коже! — Сама виновата, — прежним тоном отрезал я. — Больному отцу предпочла тусовку с кончеными подонками. В результате — чуть не стала «общаковой подстилкой» вместе с твоей подругой, проигравшей в казино саму себя. Хорошо я вовремя подоспел! Иначе твоего папу это совсем бы добило! Ирина еще больше съежилась, а Света вдруг заревела как маленькая. — Я… Я одна… во всем виновата! — плача, выкрикивала она. — Ира из-за меня осталась дома… Помочь хотела… А я… я мерзкая дрянь!.. Курица безмозглая… Цепочку, подарок покойной матери, спустила… Пыталась отыграть ее, но… — горькие рыдания заглушили окончание фразы. — Крест-то хоть сохранила? — более мягко спросил я. — Да-а-а, — девушка вытащила из-под блузки золотой нательный крестик на простом веревочном шнурке. — Ну-у-у, тогда ладно, — окончательно подобрел я, присел на диван рядом со Светой и осторожно погладил ее по волосам. — Успокойся, хватит сырость разводить. Те козлы к тебе больше на километр не подойдут. Главное — сама завязывай с азартными играми! Они же подсунуты людям нечистой силой и обязательно заканчиваются бедой. Между прочим, если сложить все цифры на рулеточном столе, получится число зверя — 666. — Правда?! — встрепенулась Ира. — А разве я похож на вруна? — Нет, на вруна вы не похожи, — задумчиво покачала головой она. — Скорее… на лунного тигра. — Что-о-о?!! — опешил я. — Ну да, на лунного тигра… из одной сказки. Он красивый, сильный, бесстрашный, стремительный. Он всегда готов прийти на помощь, но злым людям с ним лучше не встречаться. Лунный тигр безжалостен к врагам. И его глаза могут заморозить до смерти. Но могут и отогреть… Вот как сейчас… «Эк тебя занесло! — с неудовольствием подумал я. — Того гляди в любви начнешь признаваться. А я, извините, не педофил! Так что, детка, даже не надейся!» — Двадцать сорок пять, — демонстративно посмотрел на часы я. — Время вроде к ужину близится… — Ой, ну и дура же я! — всполошилась Ира, вскакивая на ноги. — Хищника баснями кормлю! Света, давай за мной, поможешь! — Девушки умчались на кухню. Вскоре оттуда донесся перезвон посуды и потянуло смешанным ароматом чего-то вкусного. Старательно принюхавшись, я различил запахи свежей зелени, различных приправ, жарящегося с луком мяса, погладил бурчащий от голода живот и непроизвольно облизнулся. Неплохо все-таки попасть в разряд «тигров». Хоть покормят прилично! Из-под шкафа выбрался здоровенный заспанный кот, сладко потянулся, изучающе осмотрел меня, немного подумал и с разбега запрыгнул мне на колени. — Хо-ороший мальчик! — я почесал ему за ушком. — Дружелюбный. Понравился тебе дядя, а? Кот в ответ довольно замурлыкал, несколько раз потерся мордой о мою руку и, соскочив на пол, деловито направился на кухню. «Вот и познакомились! — мысленно усмехнулся я. — Теперь нас тут два мужика. Все веселее!.. А от „Арлекино“ девчонку надо отвадить. Любыми способами!» — Я нащупал в кармане конфискованные у «авторитетов» наручники, тяжело вздохнул и вышел покурить на балкон… Глава 3 Отваживать от ночного клуба дочку Рябова и уж тем более применять крайние средства (типа посадки «на цепь»), по счастью, не пришлось. После происшествия со Светой и лицезрения подлинной сущности «тусовочных авторитетов» Ира больше слышать не хотела ни об «Арлекино», ни о прочих подобных заведениях, совершенно справедливо проведя между ними мысленную параллель и установив определенное сходство… (Умная девчонка! Не иначе, отцовские гены сказываются! — Д.К.) … Насчет Светы точно не уверен, но, по-моему, полученный урок также пошел ей на пользу… За ужином, оправдывая свою «тигриную ипостась», я сожрал большую сковородку жареного мяса, лениво поковырял вилкой в блюде с овощным салатом (места в животе не хватало), выпил маленькую чашечку зеленого чая без сахара, сказал «У-у-ф-ф!», вынул из кармана пачку сигарет и хотел было снова отправиться на балкон. — Курите здесь, — мило улыбнулась Ира, выставляя на стол металлическую пепельницу с завинчивающейся крышкой. — Мы со Светой к дыму привычны, хотя сами не курим. — Квартира пропахнет. От матери по шее получишь, — неуверенно возразил я. — Нет, нет! Не беспокойтесь! Папа давно уже приобрел отличный кондиционер. Как раз из этих соображений. И пепельница тоже его. — Ладно, уговорила, — сунув в рот сигарету, я щелкнул зажигалкой и с удовольствием затянулся. Ира включила электрический камин, свернулась калачиком на диване напротив моего кресла и принялась непринужденно болтать о пустяках, неотрывно глядя на меня сияющими глазами… (Точно, втюрилась. О Господи! Этого еще не хватало! — Д.К.) … Я слушал краем уха, иногда из вежливости вставляя одну-две ничего не значащие фразы. Света в беседе участия не принимала. Устроившись в соседнем кресле, она рассеянно перелистывала иллюстрированный журнал и, судя по выражению лица, витала мыслями далеко отсюда. Кот, которого, как выяснилось, звали Мишаня, тщательно вылизал шерстку после ужина и разлегся возле камина, полуприкрыв зеленые глаза. Время летело незаметно. Когда я вновь посмотрел на часы — было около полуночи. — Вы не могли бы остаться у нас ночевать? — неожиданно спросила Ирина. — А то, знаете, у меня какие-то дурные предчувствия! — Из-за «авторитетов»? — усмехнулся я. — Нет. Тут что-то иное, — голос девочки звучал вполне серьезно. — Когда Валера? с Витасом… (Валера? надо полагать, «рыжий», а Витас — «мартышка» — Д.К.) … начали орать под дверью, я подумала «из-за них». Однако после нейтрализации обоих… (Нейтрализация… Гм! Словечко явно из отцовского лексикона. — Д.К.) … они остались. Только рядом с вами страх отступает на задний план, и я чувствую себя хорошо. А вот на кухне, например, мне было крайне неуютно. Казалось, кто-то пристально наблюдает за мной снаружи, с улицы. Останьтесь, пожалуйста. Я вас очень прошу!.. «…Предчувствия и сон Рябова… Предчувствия самой Иры… „февральская пятнадцатилетка“… Слишком много совпадений! — молнией полыхнуло в убаюканном комфортной обстановкой мозгу. — Разнежился тут, дятел хренов, а о главном, о просьбе полковника, практически забыл! И-ди-от!!! Девочки бесследно исчезают… Но кто сказал, что обязательно на улице или в злачных заведениях?! Возможно, некоторых похищают прямо из дома… Заранее узнав адрес… старательно выследив… выбрав подходящее время… Да так оно и есть, скорее всего! По крайней мере, в данном конкретном случае!.. Когда я шел сюда, наблюдения за домом не было. Хотя, собственно, с чего я так решил?! Я же не проводил тщательную проверку, как в начале 2004-го, во время смертельной схватки с чертовой Структурой. [7] Тогда я быстро вычислил наблюдателей на подступах к квартире шефа и часть перехитрил, а часть уничтожил. А сейчас… просто «проверился» пару раз по привычке, но в основном на предмет «хвоста» за собой родимым. Трижды идиот! Нет… четырежды!!! Вконец нюх потерял под руководством придурка Машкова… Стоп! Эмоции в сторону. Давай-ка ближе к делу!.. Итак, Ирина подозревает слежку за окнами и… вероятно, она права. Девочка отнюдь не дура, плюс — отцовская кровь. А уж он-то… Н-да. Короче, следят сволочи неизвестные и, ясно дело, не из праздного любопытства. Интересно, они знают о моем присутствии здесь?! И если да, то им известно, кто я такой?! Важные вопросы, имеющие огромное значение, но… к сожалению, ответов пока нет… Если нападение состоится, то наиболее опасное место в квартире — бывшая детская. Окна выходят в проходной двор, а сама комната рядом с лестничной дверью. Вот там и проведу ночь. А девочек помещу в родительскую спальню. Попасть в нее потенциальные похитители смогут лишь через мой труп…» 7 См. повесть «Изгой» в первом сборнике с твердым переплетом о приключениях майора (тогда еще капитана) Корсакова. (Общее название сборника «Депутат в законе». Издательство «Эксмо», серия «Черная кошка».) — Света тоже ночует здесь? — вслух уточнил я. — Ну разумеется, — кивнула Ира. — Время-то позднее, а дома… там ее отец в запое. Либо шалаву грязную привел, либо дружков-собутыльников. Хотя… если вы против… — Да Боже упаси! — порывисто воскликнул я. — Вовсе нет. Но, раз уж я остаюсь, милые барышни, будьте любезны слушаться меня как… Гм! Ну, допустим, старшего брата. Согласны? — Да!.. Да!.. Да!!! — Прекрасно, а теперь по пунктам: 1. Твои предчувствия, Ира, я воспринимаю всерьез. Более того, ситуация, на мой взгляд, гораздо опаснее, чем ты можешь представить. Поэтому: 2. Спать ложитесь вместе, не раздеваясь, в спальне твоих родителей. 3. Если услышите ночью шум — из комнаты не высовывайтесь, не мешайте мне работать, а мигом ныряйте под кровать и замрите. Не говорить, не шевелиться, не дышать! Пока я не разрешу. Вопросы есть? Вопросов оказалось множество, но все почти не относящиеся к делу или вовсе не из той оперы, типа: «Вы женаты?» (Света), «У вас есть любимая девушка?» (Ира). Кое-как ответив на «почти не относящиеся», я проигнорировал «не из той оперы» и так страшно зевнул, клацнув при этом зубами, что девочки вздрогнули. — Спокойной ночи! — пискнули они и упорхнули в спальню супругов Рябовых. Оставшись в одиночестве, я хотел было заварить кофе покрепче, но потом передумал. «Сна ни в одном глазу. И так обойдусь. Чай, не впервой!» — самоуверенно решил я, прошел в бывшую детскую (теперь там спала только Ира, а десятилетняя Оля предпочитала ночевать на диване в гостиной), не зажигая света, уселся в кресло в углу комнаты, проверил табельный «ПСС» [8] и боевые ножи (один — в креплении за спиной, другой — на ноге) и бездумно уставился на лунную дорожку на ковре… 8 Пистолет самозарядный, специальный, под патрон «СП-4» для бесшумной, беспламенной стрельбы. * * * — Пятнадцатилетку в мешок, а вторая нам без надобности. — Может, трахнем сперва? — Времени мало. Вырежьте у нее сердце, отнесем его… — имени я не разобрал, — а остальное мясо… — Нелюди! — в бессильной ярости прохрипел я. — На кострах вас жечь заживо! Как в средние века!!! Три фигуры в черной одежде и в скрывающих лица капюшонах одновременно повернулись в мою сторону. Я висел неподалеку от двери, распятый вниз головой. Руки и ноги были намертво прибиты к стене рельсовыми костылями, из ран обильно текла кровь, но боли я не чувствовал. Ее заглушали охватившие всего меня жгучий стыд и презрение к самому себе. Самонадеянный дурак!!! Отказался от кофе, задрых и… даже не успев опомниться, попал «тепленьким» в лапы врагов. Господи! Какой позор! Мой первый командир в Чечне лейтенант Серебряков, а также лучшие друзья Андрей Самохин и Костя Сибирцев [9] небось в гробах перевернулись со стыда. А Рябов… Он доверил мне свою дочь, понадеялся на меня и… жестоко ошибся! Его «лучший оперативник», дважды Герой России оказался последним раздолбаем!.. 9 См. Первые четыре сборника с твердым переплетом о приключениях майора Корсакова — «Депутат в законе», «Технология зла», «Трудная мишень» и «Штрафники». Издательство «Эксмо», серия «Черная кошка». Я заскрипел зубами в отчаянии. — Смотрите, не уймется никак, — сказал один из «капюшонов». — Упорный гад попался, — фыркнул второй. — Займемся девками. С ним разберемся позже, — командно заявил третий. «Капюшоны» вышли из комнаты, но вскоре вернулись. Двое принесли на руках извивающийся, плачущий голосом Иры мешок и… зачем-то выбросили в окно. А третий втащил за волосы Свету, в обрывках ночной рубашки. Она не сопротивлялась, не издавала ни звука и лишь мелко вздрагивала обнаженным телом. — Приступим, — в руке главного «капюшона» появился обоюдоострый кинжал с черной рукояткой. Девушку грубо швырнули на пол. Она сильно ударилась головой о плинтус и застыла без движения. Видимо, потеряла сознание. «Главный» не спеша опустился на одно колено рядом с телом и сноровисто, как заправский мясник, вскрыл кинжалом грудную клетку. Затем запустил в рану пятерню, рывком вытащил дымящееся сердце и спрятал его в железную шкатулку. Оставшиеся двое со звериным рыком набросились на труп и принялись остервенело рвать его зубами. — Господи Иисусе! — в ужасе воскликнул я. Кошмарная троица пришла в неописуемое смятение. Задергалась, заметалась, застонала, завыла, заохала… Затем «главный» с ревом провалился сквозь пол, оба людоеда, пронзительно визжа, всосались в вентиляционное отверстие, растерзанный труп бесследно исчез, а я… открыл глаза. В комнате было тихо. На ковре лежала лунная дорожка. Мерно тикали «ходики» на стене. А я по-прежнему сидел в кресле с зажатым в руке пистолетом. «Сон, всего-навсего сон!» — с громадным облегчением подумал я, свободной рукой отер со лба ледяной пот и вдруг насторожился. В квартире находились посторонние! Сперва я просто их почувствовал где-то на ментальном уровне и лишь немного погодя уловил слабый, едва различимый шорох в коридоре. «Вот так-так! А сон-то, оказывается, неспроста! Предостерег меня Господь!» — Я бесшумно поднялся с кресла, по-кошачьи ступая, покинул освещенное луной пространство и стал справа от тонкой фанерной двери. Шорох повторился на сей раз чуть громче. Слабо звякнул какой-то металлический предмет. «Ловко они проникли в квартиру! Либо среди них домушник-профессионал, либо ключ от входной двери имеется», — мысленно отметил я. Спустя несколько секунд послышались легкие, крадущиеся шаги, а затем хриплый шепот: — Здесь она всегда спит. Ну что, заходим?! — Остальные комнаты будем проверять? — прошелестел другой голос. — А зачем? Девка дома одна. По данным телефонного прослушивания, мать с сестрой уехали к отцу в пансионат с ночевкой. — А результат наружного наблюдения? — начальственно встрял некто третий. — Я глаз не отрывал от окон с половины восьмого вечера! — с долей обиды отозвался «хриплый». — Сперва девка маячила на кухне (сквозь отверстие между двумя занавесками три раза ее голову видел). Потом сидела в гостиной, наверное, телек смотрела. Потом спать завалилась. — Окна в гостиной зашторены или как? — уточнил начальник. — Да, наглухо. — Тогда с чего ты взял, будто она была одна? — В парадный подъезд никто не входил. Наружный пост во дворе не зафиксировал никого, кто бы мог к ней проникнуть с черного хода, — торопливо перечислил «хриплый». — А в «детской» вообще не наблюдалось никакого шевеления, — добавил он. — Это ты к чему? — поинтересовался «начальник». — Да к тому, что мужика у нее нет. Целка, блин, до сих пор! Короче — одна она. Головой отвечаю! — А как насчет подружки-лесбиянки? — внезапно засомневался третий «шелестящий» голос. — Исключено! — отрезал «хриплый». — Она хоть и тусуется, но православная. Фанатичка, ети ее в рот! — Значит, после отъезда мамаши… (Окончания фразы я не разобрал. — Д.К.) . — Да!.. На секунду за дверью установилась тишина. «Слава Тебе Господи! — перекрестился я. — Они установили слежку уже после того, как я заявился сюда и разобрался с „авторитетами“… Телефонная прослушка… Интересно, „подсели“ только на стационар или на мобильник тоже?! Если да (в смысле, на оба), то почему посетителям ничего не известно о злополучной Свете?!! Может, она примчалась к подружке без звонка, с „авторитетами“ на хвосте?!. Нет, глупости. Света, помнится, сказала: „Ира из-за меня осталась дома“. Значит, все-таки позвонила. Но когда? До отъезда матери?! Да, скорее всего, так. А прослушку, как и наблюдение, они организовали с некоторым запозданием. Потому и не в курсе… А вообще-то, их действия достаточно логичны. Они знают, что Ира завсегдатай ночного клуба «Арлекино», ходит туда, как на работу. А такие завсегдатаи «оживают» обычно к вечеру. Зачем суетиться раньше времени?!. Брать собирались, скорее всего, на улице. Однако слежка показала — сегодня девушка в клуб почему-то не пошла. Тогда решили брать дома. Вот только… уж слишком хорошо они ориентируются в квартире и слишком много знают. Интересно, откуда? Ладно, разберемся! Легонько скрипнула открываемая дверь… Извините, я должен объясниться, мой уважаемый читатель. Я, конечно, далек от подозрений, что вы с секундомером в руке засекали — сколько именно времени я потерял на подобные рассуждения. Но тем не менее… В общем, это на бумаге получается долго, особенно если проговаривать фразы про себя. А на самом деле вышеуказанные мысли вихрем пронеслись у меня в голове, заняв от силы несколько мгновений. У тех, кто бо?льшую часть жизни провел на войне, такое иногда случается. ИТАК… Легонько скрипнула открываемая дверь. На лунной дорожке появилась широкоплечая фигура в темной ветровке и… с капюшоном на голове! В одной руке фигура держала клок ваты, за версту воняющий хлороформом, в другой — моток бельевой веревки. Очутившись в комнате, неизвестный гость изумленно уставился на пустую, неразобранную постель, застланную пушистым пледом. — Нет девки-то, — растерянно пробормотал он. — То есть как нет??! — В бывшую детскую ввалились еще двое в такой же одежде, однако прокомментировать увиденное не успели. Я напал молча, одним прыжком преодолев разделявшее нас пространство, («Лунный тигр», блин!) и прежде чем похитители опомнились, отправил двух ближайших в нокаут. Третий (тот самый «начальник») оказался шустрее своих подручных. Он стремительно шагнул вперед и тут же развернулся ко мне в никоашидачи. [10] В результате мой кулак, посланный ему в затылок, вхолостую рассек воздух, а сам я получил резкий, хорошо поставленный удар ногой в пах и лишь с большим трудом заблокировал его согнутым коленом. 10 Так называемая «стойка кошки». Используется в карате и ушу. Вес тела на задней ноге. Передняя чуть согнута в колене, расслаблена и слегка касается земли кончиками пальцев. Левая рука, не сжатая в кулак, впереди. Правая возле корпуса. Стойка очень удобна для защиты и молниеносной контратаки. — Люблю каратистов, — хищно усмехнулся я, перехватил нацеленный мне в висок маваши, [11] подсек опорную ногу «третьего» и с силой швырнул его (на миг зависшего в воздухе) через всю комнату. Однако вопреки ожиданиям он не расшиб себе башку. По-кошачьи извернувшись в падении, похититель очень грамотно проделал страховку, сразу же вскочил, метнулся к окну, швырнул в открытую форточку какой-то предмет, и в следующую секунду я врезал ему каблуком по почкам. «Начальник» со стоном осел на пол. 11 Удар ногой сбоку. Наносится носком или подъемом. — Ну-с, мил человек, побеседуем, — я навел на него «ПСС». — Вопрос первый, для разминки: чего это ты на улицу выкинул. Ась?! — Дурак, — повернул он ко мне перекошенное от боли лицо. — Рано в следователя играть начал. Сейчас с тобой разберутся по-взрослому! «Ага, значит, сообщникам знак подал. Спасибо за предупреждение», — подумал я, зафутболил ему ботинком в челюсть (не стоит оставлять в тылу опасного противника) и, уйдя в тень, быстро нашпиговал пулями темное пространство за распахнутой дверью. Послышались звук падения тяжелого тела и душераздирающий, звериный вой. Покинув комнату, я включил свет в холле. На полу лежали двое. Одному, здоровенному, с зажатым в ладони «стечкиным», пуля попала точно в лоб. Он, разумеется, не издавал ни звука и лишь мелко подергивал ступнями. А выл по-звериному второй, комплекцией помельче, держащийся обеими руками за кровоточащую промежность… (Полку кастратов прибыло! — Д.К.) … Рядом валялся оброненный им «макаров». — Кровью истечешь, — заметил я. — Может, «Скорую» вызвать? При условии, что ты правдиво ответишь на несколько… — Подозрительный шорох за спиной заставил меня прервать начатую речь. Я инстинктивно кувырнулся вперед, в темнеющий проем открытой двери гостиной и мгновенно развернулся лицом обратно, изготовившись к стрельбе из положения лежа. Благодаря этому острое как бритва лезвие кинжала не перерезало мне шею, а только хищно пропороло воздух, ярко сверкнув в электрическом свете. Удар нанес первый из вырубленных мною ночных визитеров… (Быстро очнулся, собака! — Д.К.). .. — П-ф-ф… п-ф-ф… А-р-р-р-оу-у-у-у!! Пули из моего «ПСС» раздробили ему коленные чашечки. Незадачливый похититель рухнул как подкошенный, с размаху впечатался мордой в линолеум, но сознания не потерял и продолжил свои вокальные потуги. — Р-р-у-у-у!.. Ай-я-я-я!.. Ор-р-у-у-а-а-ы-ы-ы-ы!!! «С простреленной мошонкой впрямь может кровью истечь, но этот, стреноженный, стопроцентный „язык“. Плюс еще два в комнате», — мысленно констатировал я, поднялся, прошел в детскую, щелкнул выключателем и… с трудом удержался от нецензурной брани. Окно было распахнуто настежь. Из него свисала вниз веревка, намертво прикрепленная к подоконнику железной «кошкой». Во дворе урчал мотор. Сжимая в ладони пистолет, я выглянул наружу. В арку сворачивала черная иномарка с заляпанными грязью номерами. — Пф-ф… Пф-ф… Пф-ф… — пальнул я им вдогонку. Зазвенело разбитое заднее стекло. Кто-то в машине болезненно вскрикнул. А проклятая иномарка, взревев, как раненый зверь, исчезла из поля зрения. Удрали-таки, сволочи. Пытаться догнать бесполезно. Несколько секунд я, словно завороженный, тупо таращился в окно. — Пф-ф… Пф-ф… — негромко хлопнуло в прихожей. Поначалу я решил, что мне послышалось, и не придал хлопкам особого значения. Более того… (Вот дятел-то! — Д.К.) … Стараясь немного успокоиться, прикурил сигарету, сделал несколько глубоких затяжек и лишь затем вышел из комнаты. Оба подранка (и свежекастрированный, и с перебитыми коленями) были мертвы. Пока я находился в детской, кто-то хладнокровно произвел им контрольные выстрелы в головы и бесследно исчез. — Твою мать! — в отчаянии прошептал я. — Вот это называется влип!!! Глава 4 Несмотря на большую кружку черного кофе, выпитого мной у Рябова, глаза слипались, а не выспавшаяся голова тихо, нудно гудела. Тем не менее я гнал машину на предельно допустимой скорости, стараясь поскорее вернуться в заваленную трупами квартиру полковника. Ночь постепенно сменялась ранним неуютным утром. Город утопал в зыбком, сероватом мареве. По безлюдным улицам прогуливался холодный ветерок. Будки ГАИ казались вымершими. Стражи порядка предпочитали не высовывать из них носы. Да и то правда — какая «охота» в такое-то время?!. Миновав очередную, я еще более увеличил скорость. До Валовой оставалось около полутора километров. Потом звонок дежурному по ФСБ, прибытие оперативно-следственной группы, куча формальностей и в завершение обстоятельный «разбор полетов» полковником Машковым. «Почему, дескать, так долго тянул с вызовом? Уж не потому ли, что по спецназовской привычке сам добил раненых?! Или не по привычке, а еще по какой причине… Вскрытие и баллистическая экспертиза, естественно, расставят точки над „i“. Но до тех пор главное подозрение падает на вас, майор. И вы временно отстраняетесь от выполнения служебных обязанностей. Будьте любезны сдать удостоверение и табельное оружие…» Вредный тип врио начальника отдела. Вредный и подловатый. До меня уже дошла информация, как летом сего года, после скандальной истории со «сносом» живого щита, он, выслуживаясь перед администрацией Президента, настоятельно рекомендовал подвергнуть меня и ныне покойного Костю Сибирцева наркодопросу, хотя прекрасно знал: у нас обоих травмы головы, сопряженные с сотрясением мозга. [12] Одновременно Машков проявлял трогательную заботу о здоровье захваченного нами террориста Анвара Саидова, «необходимого для продолжения следственных действий». [13] Н-да-а! Такой тип из карьеристских соображений на все пойдет. Маму родную не пожалеет. А уж сжить со свету (или, по крайней мере, довести до ручки) любимчика Рябова — для него дело принципа. Из кожи вон вылезет… сволочь! 12 Человека с травмой головы (и особенно с сотрясением мозга) наркодопросу подвергать нельзя. Во-первых, это может свести его с ума, а во-вторых, чего-нибудь путного от него вряд ли добьешься. Скорее всего, он будет нести различный вздор. 13 См. роман «Штрафники» в предыдущем (четвертым по счету) сборнике с твердым переплетом о приключениях майора Корсакова. Общее название сборника — «Штрафники». Изд-во «Эксмо», серия «Черная кошка». Правда, Владимир Анатольевич обещал принять действенные меры по нейтрализации зловредных происков Машкова. (Какие именно, шеф не уточнил.) А Рябов слов на ветер не бросает! Обещал принять — примет, причем безотлагательно. Хотя… и у него самого, и у генерала Маркова положение довольно шаткое… И-эх, ладно! Где наша не пропадала! Авось как-нибудь да утрясется. Тем паче что в данной ситуации поступить по-другому я просто не мог. Впрочем, расскажу все по порядку… Тогда, несколько часов назад, я не стал ловить таинственного «контролера», поскольку понял — организация, с которой я столкнулся, достаточно сильна и опасна, и жизням девушек по-прежнему угрожает серьезная опасность. По той же причине я не вызвал сразу оперативно-следственную группу. Если Машков меня «на время отстранит», затаскает по ведомственным разборкам, то девушки останутся без присмотра, чем не преминут воспользоваться похитители, находящиеся (вполне возможно) где-то поблизости. Поэтому я решил сперва отвезти Ирину с подругой в Т…й пансионат, под потрепанное, но надежное папино крыло, в темпе вернуться обратно и лишь потом звонить дежурному… Приняв такое решение, я заснял трупы на ту самую видеокамеру, на которую снимал опущенных «авторитетов», вывел девушек из квартиры… (Можете представить себе визги и охи при виде «натюрморта» в холле. — Д.К.) … Отвез их вместе с котом в Т…й пансионат, передал с рук на руки Рябову, коротко переговорил с ним, отдал полковнику камеру, выпил упомянутую кружку кофе, дозаправил машину и сломя голову понесся обратно в город… Вот и знакомый поворот на улицу Валовая. Облегченно вздохнув, я сбавил скорость, миновал закрытый на ночь пивбар, из которого в январе 2004-го осматривал подступы к полковничьему дому, вычисляя «наружку» [14] (см. «Изгой»)… Поставил свою «девятку» там же, где вчера, тщательно «проверился», ничего подозрительного не обнаружил, пешком поднялся на третий этаж, отпер входную дверь Ирининым ключом, зажег свет в холле и… остолбенел. Трупы, лужи крови и даже грязные следы обуви на полу бесследно исчезли! Я быстро обследовал квартиру. Все чисто, аккуратно, будто и не было ничего. Только на подоконнике «детской» осталась глубокая царапина от железной «кошки». 14 В данном контексте — машину наружного наблюдения. — Е-мое! — очумело прошептал я. — Быть такого не может!! Вернее, может, но лишь при одном условии — если в квартире поработали «уборщики» генерала ФСБ Нелюбина. Неужто он здесь замешан?! Вот это, блин, новость! Прямо в голове не укладывается! Не разуваясь, я прошел в гостиную, уселся за стол, закурил сигарету и задумался… С Борисом Ивановичем Нелюбиным мы познакомились в сентябре 2005-го во время проведения операции под кодовым названием «Бросок кобры», [15] в которой меня использовали в качестве ключевой (и одновременно подставной) фигуры на «шахматной доске». Свое задание я успешно выполнил. Правда, под конец получил пулю в область сердца и с трудом выкарабкался с Того Света. Летом 2006-го знакомство продолжилось. На сей раз вашего покорного слугу и майора Сибирцева задействовали в изощренной, смертельно опасной «игре» с британской разведкой. Итоги ее таковы: предотвращена чудовищная провокация против нашей страны, дважды спасен от уничтожения российский город Темрюковск с миллионным населением. Уничтожены три учебных лагеря террористов в арабских странах и один базовый в Пакистане, а вместе с ними целая стая представителей британских спецслужб, в том числе несколько птиц о-очень высокого полета. По ходу дела поголовно вырезан отряд наемников в Чечне и ликвидирована парочка высокопоставленных предателей в военно-промышленном комплексе… (Подробнее см. роман «Штрафники».) Сразу после завершения операции Костя Сибирцев трагически погиб, я схлопотал тяжелейший нервный срыв, и нас обоих по инициативе Бориса Ивановича наградили звездами Героев России. (Костю — посмертно, меня — на больничной койке.) Такие вот дела! Но сейчас речь не об этом. В ведомстве Нелюбина есть секретное подразделение «уборщиков». Их используют в тех случаях, когда нужно в кратчайшие сроки избавиться от трупов и вообще от каких-либо следов, оставшихся после умерщвления энного количества людей. 15 См. одноименную повесть в 3-м сборнике с твердым переплетом о приключениях майора Корсакова. Общее название сборника «Трудная мишень». Издательство «Эксмо», серия «Черная кошка». С вышеуказанными задачами «уборщики» справляются великолепно. Впервые я видел плоды их трудов в номере гостиницы «Астрея-Люкс», где временно проживал под видом американского супершпиона и диверсанта полковника Эрика Андерсена… (см. «Бросок кобры».) Тогда меня чуть было не прищучили два настоящих штатовских агента. Это закончилось для них весьма плачевно, и номер стал смахивать на небольшую скотобойню. По экстренной связи я вызвал «уборщиков», и спустя некоторое время мои апартаменты приобрели прежний вид. Второй раз мы с ныне покойным Костей вызвали «уборщиков» в заваленный трупами и залитый кровью особняк предателя Малевича. (См. «Штрафники».) Результат — аналогичный. Как именно работают эти люди, я не знал, так как в обоих случаях по их вежливой, но настойчивой просьбе дожидался окончания «уборки» в закрытом, не затронутом резней помещении. Свою внешность они тщательно скрывали. Лишь однажды мне удалось увидеть одного из «уборщиков» со спины, да и то — издали… Теперь о самом генерале. Нелюбин являлся человеком умным, холодным, безжалостным, расчетливым. То есть именно таким, каким и надо быть на его месте. Вместе с тем в нем было много хороших душевных качеств: честность, великодушие, отсутствие низменного страха перед вышестоящими (как у сволочуги Машкова) и т. д. и т. п. И мне не верилось, что Борис Иванович мог быть замешан в грязной истории с массовым похищением пятнадцатилетних девочек. Или интересы Родины потребовали?.. Да нет, глупости! Однако… в рябовской квартире явно потрудились его подручные… А может, кто-то из них скурвился, работает «налево»?! Тогда проще, хотя тоже не сахар. Переманить профессионалов такого уровня обычная преступная группировка не способна. Стало быть… — Да ну их на фиг! После разберемся, на свежую голову! — промучившись минут десять в различных догадках, махнул рукой я, снял ботинки, прилег на диван и мгновенно уснул… * * * Снилась, по обыкновению, невероятная гадость. Застреленный мной мордоворот и два добитых «контролером» подранка деловито расчленяли друг друга на куски и упаковывали их в пластиковые пакеты. Стоящий немного поодаль беглый начальник раздавал трупам руководящие указания, а также злобно шипел на меня, клятвенно обещая нечеловеческие муки и скорую насильственную смерть. Под потолком верхом на швабрах носились несколько растрепанных девиц с мертвыми глазами наркоманок. По углам гнусно скалились бесовские рожи. — Наша служба и опасна и трудна-а-а! — фальшиво напевал противный, дребезжащий голосок. — Ты, Корсаков, дураком жил — дураком и помрешь! — вещал непонятно откуда тяжелый бас. — Вечно ты ввязываешься в дела, тебя не касающиеся, постоянно мешаешь нам, ставишь палки в колеса! А у самого на теле уже места живого не осталось! Да, наши исконные ВРАГИ покровительствуют тебе, выручают из, казалось бы, безвыходных ситуаций, но на сей раз МЫ тебя уничтожим! Помнишь прошлогоднюю пулю в грудь, полученную, кстати, от своих же по ошибке?.. (см. «Бросок кобры».) Молчишь?! Ну, так я освежу тебе память! Невидимая огненная пятерня вдруг резко сдавила сердце. Я застонал, захрипел, изогнулся дугой. Вся окружающая нечисть злорадно захохотала и принялась хором скандировать: — По-ды-хай!!. По-ды-хай!!. По-ды-хай!!! — Господи!!! Помоги!!! — из последних сил выдавил я. В тот же миг окружающее безобразие рассеялось, растворилось в воздухе. Смертельный захват неохотно разжался, а инфернальные голоса сменились классической мелодией моего мобильника. Я медленно открыл глаза. Сквозь добротные шторы в комнату с трудом просачивался солнечный свет, наручные часы показывали 10.30 утра, левая сторона груди болезненно ныла, а мобильник продолжал наяривать по нарастающей. — Алло? — взял трубку я. — Почивать изволите, Дмитрий Олегович? — зазвучал в мембране приторно вежливый голос Машкова. — Изволю, — спросонья хрипло ответил я. — У меня же отгул, как вам известно. — Ага, отгул, — подтвердил врио, — но почему-то сегодня вокруг вас, господин Корсаков, наблюдается странный ажиотаж. В пять утра мне звонит домой Марков, интересуется состоянием ваших дел и настойчиво напоминает — вы у нас на особом счету, герой Управления, — слово «герой» Машков произнес с плохо скрытой неприязнью. — Ну и так далее и тому подобное. А в завершение требует, чтобы о всех ваших служебных перипетиях я докладывал непосредственно ему… В пять тридцать новый звонок, от Бориса Ивановича Нелюбина. Я снова слышу о вашей незаменимости, оперативной гениальности, двух звездах Героя России, о прочих выдающихся заслугах… С чего бы это, майор?! — Понятия не имею, — проворчал я. — Вы лучше у них спросите. Секунд пятнадцать Машков молчал. Вероятно, давился ядовитой слюной. — И самое интересное, оба генерала требовали у меня немедленного отчета о «деле пятнадцатилеток», — прошипел наконец он. — Мы люди служивые, дисциплинированные, намеки начальства понимаем, — усилием воли полковник подавил душившую его злобу и сменил змеиное шипенье на прежний тон: — С сегодняшнего дня вы, майор, подключаетесь к работе по «пятнадцатилеткам». Поезжайте в Д…й район. Там две недели назад пропала некая Марина Соколова. Последний раз ее видели направляющейся в сторону Парка культуры и отдыха. Остальные подробности узнаете в Д…м ОВД. А заодно разберитесь в истории с осквернением могил на расположенном там же старинном кладбище. О результатах доло?жите… — Машков хотел сказать «лично мне», но не сдержался и швырнул трубку. «Эк разобрало нашего карьериста! — с усмешкой подумал я. — Он, похоже, вообразил, будто я, через его голову, напросился на участие в „деле пятнадцатилеток“. Ради карьерного роста, как исходя из собственной сущности, уверен врио. А на самом деле — это Рябов меня подстраховал. Задействовал не только Маркова, но и Нелюбина — эдакую тяжелую артиллерию. Борис Иванович прочно стоит на ногах и стремительно движется вверх по служебной лестнице. Ослушаться его Машков не посмеет ни под каким соусом! Хотя Нелюбин из несколько иного ведомства и к нашему Управлению прямого отношения не имеет. Н-да-а! Постарался шеф на славу. Даже переборщил слегка… А впрочем… Нет!!! Все правильно он сделал. Рябову же неизвестно, что в квартире поработали таинственные «уборщики», никакой оперативно-следственной группы в ней не было и Машков ничего не знает о ночном происшествии…» Я поднялся с дивана, направился в ванную, но в холле вдруг остановился, нахмурился. Вспомнились недавние события и чудесное исчезновение трех трупов, луж крови, ошметков, мозгов… «Уборщики»-то наверняка из «лавочки» Нелюбина! Весь вопрос — работали они официально или «левака давили». Наиболее вероятен второй вариант… А если нет?!! Тогда зачем Борису Ивановичу подключать к расследованию меня?! Ведь коли он замешан в «деле пятнадцатилеток», то мое участие в расследовании генералу не с руки. С его точки зрения, я впрямь «гордость ФСБ» (подробнее см. «Штрафники») и способен ему всю малину испортить!.. Стоп, стоп, стоп! Положим, он не причастен к исчезновению девочек, но «уборщики» все же присланы им! — внезапно осенило меня. — Типа помог избежать неприятностей с Машковым. Но в таком случае люди генерала ведут наблюдение за домом Рябова и… за мной. Как давно?!. Зачем?!. С какой целью?!! Ох-хо-хо! Тут может быть столько вариантов ответа, что, отгадывая правильный, мозги сломаешь!.. Ладно, при первой же возможности спрошу Нелюбина напрямую. Попробую разрубить гордиев узел!!!» — в конце концов решил я и отправился принимать душ. Потом побрился, почистил зубы, выпил чашку крепкого чая, коротко помолился и поехал на север города в Д…й район. Глава 5 Двухэтажное прямоугольное здание Д…го ОВД, выкрашенное в серую краску, напоминало дешевый гроб. Разбитая слева от входа клумба с темно-багровыми цветами еще более усиливала похоронную атмосферу. А находящийся в «дежурке» капитан с синеватым, распухшим «после вчерашнего» лицом и вовсе походил на выходца из могилы. Он неподвижно сидел на стуле за зарешеченным стеклом, уставившись в одну точку тусклыми глазами. Над головой у него, довершая сходство, противно жужжали жирные мухи. На мое вежливое приветствие «покойный» никак не отреагировал (видимо, принял за обычного посетителя) и, лишь увидав эфэсбэшное удостоверение, моментально «воскрес». Спустя полминуты я уже знал массу подробностей о положении дел в «гробу». (Простите, в отделении!) А именно: начальник на больничном, его заместитель недавно отбыл в неизвестном направлении. Остальные начальники (рангом пониже) где-то поблизости, но искать их бесполезно. Дескать, так глубоко работа засосала, что и не найдешь. А единственное ответственное лицо, точно находящееся у себя в кабинете, — некто майор Сергей Арлин, которому подчиняются все участковые. Узнав у «ожившего мертвеца», как туда пройти, я поднялся на второй этаж, минут пять блуждал в прокуренных коридорах (планировка здания была на редкость несуразной) и, наконец, рядом с кабинетом № 8 обнаружил искомый кабинет «15» с застекленной табличкой на приоткрытой двери. Решив особо не церемониться, я без стука зашел внутрь. Сергей Арлин оказался мужчиной лет сорока с белесыми ресницами, красными глазами и длинным помятым лицом. (Тоже, видать, перебрал накануне.) Внешне он сильно смахивал на причудливый гибрид кролика-альбиноса и дохлой селедки. — Обождите в коридоре, я занят, — вяло промямлил майор, ковыряя ногтем правой руки в желтых зубах и тыча пальцем левой в лист бумаги на столе. — Да неужели?! — прищурился я. — Изучаемый вами документ, если не ошибаюсь, лежит вверх ногами. — А вы, собственно, кто такой? — Арлин со вздохом взглянул на бумагу, но так и не перевернул. — Вот, пожалуйста… Реакция на мою «корочку» оказалась не столь бурной, как у дежурного, но не из-за твердости и хладнокровия майора. Просто, как я сразу заподозрил, эта амеба не была способна на сильные эмоции. Тем не менее он попытался изобразить гостеприимство и сонно предложил: — Присаживайтесь, чувствуйте себя как дома. Вод… я хотел сказать — чай будете? — Нет, спасибо. — Я по-хозяйски плюхнулся на один из стульев, не спрашивая разрешения, закурил сигарету и с ходу «взял быка за рога»… Наша беседа длилась около часа, но ощутимых результатов не принесла. Мозги майора Арлина шевелились на редкость медленно, вопросы доходили до него как до жирафа, а ответы выползали изо рта полудохлыми, шепелявыми улитками. Одно слово — «мутный тормоз», как мысленно «окрестил» я начальника участковых. Вообще-то, я человек достаточно сдержанный, терпеливый, однако минувшая ночь вкупе с прочими неприятностями подействовали не лучшим образом на состояние моей нервной системы. И на пятьдесят пятой минуте общения с «мутным тормозом» я сорвался: в сердцах треснул кулаком по столу, вскочил на ноги, запер дверь изнутри, включил радио погромче и начал бесцеремонно выворачивать ящики письменного стола. — Вы чего?! — в голосе Арлина впервые прорезались живые нотки. — Да вот ищу что-нибудь подходящее для приведения тебя в чувство. — ??! — Шило или иглу в ногти загнать, — раздраженно пояснил я. — Или паяльник в жопу вставить. На худой конец кипятильник сойдет. — Вы… вы серьезно?! — Сейчас сам убедишься! — рыкнул я. — И не надейся, дебил, на родные стены. Они тебе не помогут. И коллеги твои мне не помеха… пьяницы хреновые! А кроме того, согласно последнему указанию СВЕРХУ мы с вами не обязаны особо церемониться. Ну на худой конец, если перестараюсь, получу устный выговор без занесения… Тут я изрядно покривил душой, но Арлин, кажется, поверил: мигом вспотел, заерзал на стуле и задрожал блеклыми губами. — Ага, вот оно! — я торжествующе извлек из стола старенькое, но острое шило. — Думаю, сойдет для начала. Ну-ка вытяни вперед левую руку! — П-п-почему л-л-левую?! — «мутного тормоза» вдруг одолела судорожная икота. — Правой ты рапорта? пишешь, а левая тебе без надобности… мышь кабинетная! Давай не канителься. У меня мало времени! — Т-товарищ м-майор! Т-товарищ м-майор! — с непостижимой для него быстротой Арлин отпрянул в угол кабинета. — Н-не н-надо п-приводить в чувства так! В-вчера м-мы с-справляли день р-рождения полковника С-сундукова, и я… — тут он виновато потупился. — Нажрался как свинья, страдаешь с похмелья, а потому ни хрена не соображаешь, — завершил фразу я. — Правильно? Начальник участковых удрученно кивнул. — Есть, правда, одно средство, — еле слышно прошептал он, — но на службе… — Да пей ты свою чертову водку, не стесняйся! — брезгливо поморщился я. — Но смотри, зараза, если окосеешь… — я выразительно потряс шилом. — Не беспокойтесь! Все будет в ажуре! — повеселевший Арлин отпер служебный сейф, достал оттуда початую поллитровку, набулькал половину грязного стакана, залпом выпил и занюхал рукавом. «Стражи порядка, блин! — с презрением подумал я. — Алкаши конченые!.. День рождения полковника Сундукова… (начальника отделения. — Д.К.). .. Теперь понятно, почему он «на больничном», куда отбыл заместитель и в какой «работе» увязли остальные ответственные лица. Хорошо хоть этот «тормоз» не смылся. Наверное, не смог найти предлог по причине врожденной тупости. Толку с него, конечно, мизер. Но на безрыбье…» — Итак, на чем мы остановились?! — прервал мои размышления громкий голос Арлина. Помятое лицо майора разгладилось, пошло красными пятнами. Кроличьи глаза лихорадочно блестели. — На пропаже пятнадцатилетней девочки в районе парка и осквернении могил на кладбище, — напомнил я. — Ты никак не мог врубиться, о чем я тебя спрашиваю, и нес какую-то ахинею о «славной каше». — О Славке Кашине! — хрипло рассмеялся Арлин. — Проклятое похмелье! Вячеслав Кашин, лейтенант, мой подчиненный. Оба названных вами объекта расположены на его участке. В тот вечер, когда исчезла девочка, он как раз совершал плановый обход. — Так-так-так! — насторожился я. — Отсюда подробнее! — Да нет никаких подробностей, — развел руками майор. — Ничего, говорит, не видел, ничего не слышал. Так в рапорте и написал. Вон, можете полюбоваться! — Он достал толстую папку и, порывшись в ней, протянул мне лист бумаги, до половины заполненный рукописным текстом. Я быстро припомнил краткий курс графологии, пройденный мною в начале службы в ФСБ. В данном предмете я особо не преуспел. Однако, всмотревшись в текст, все-таки сумел понять: писавший был здорово напуган и морально подавлен. — Когда он составлял рапорт? — уточнил я. — Проставленная дата соответствует действительности? [16] — И-ик… на следующее утро, — пока я изучал каракули Кашина, Арлин успел повторно приложиться к бутылке и заметно опьянел: лицо стало совершенно красным, а язык начал заплетаться. — Ты-ы-ы!!! Сукин сын!!! Тебя же предупреждали!!! — озлился я, вновь беря в руки шило. — В норме я! В норме! Не надо крайностей! — начальник участковых торопливо убрал остатки водки в сейф и запер оный на ключ. 16 Подобного рода документы (не только милицейские) часто пишутся и датируются задним числом. — Гм! Ну, допустим, — я недоверчиво поджал губы. — Тогда скажи-ка, друг ситный, кто занимается делом об осквернении могил? — Кашин, разумеется. Его же участок. — Арлин изо всех сил старался казаться трезвым. — Результат, ясный перец, нулевой, — фыркнул я. — Да, кстати, когда оно началось? — Что началось? — Осквернение, урод ты пьяный! — рявкнул я. — Могил! На кладбище! — Спустя сутки после ис… исчезновения… и-ик… девочки, — майора шатнуло на стуле, как тростник на ветру, и, чтобы не упасть, он вцепился в крышку стола бледными, волосатыми пальцами. — Ты уверен?! — И-ик… да! Лично ему поручал разобраться! — И что доложил Кашин? Как именно осквернили могилы? — Да кошек… и-ик… на крестах распинают, а рядом срут… Пардон, исп-п-пражняются… «Исчезновение девочки именно в тех краях… Сильный испуг и подавленность Кашина, якобы ничего не видевшего во время обхода… Свидетель?! Похоже. Но в таком случае его могли оставить в живых лишь при одном условии… Спустя сутки ритуальное осквернение христианских могил все в том же районе… Поручили первое задание?!. Мои сны, конечно, не доказательство, но… ряд мелких нюансов в облике и поведении участников нападения на квартиру Рябова наводят на мысль об их принадлежности к сатанинской секте. Другой бы, возможно, не обратил внимания, но я неоднократно и достаточно плотно общался с этой мразью. [17] Значит… Ага!!! Вроде бы «горячо» Ну а раз так — дело значительно упрощается!..» 17 См. первый и третий сб. в твердом переплете о приключениях Дмитрия Корсакова. Общее название сборников: «Депутат в законе» и «Трудная мишень». Издательство «Эксмо», серия «Черная кошка». — Где сейчас Кашин? — вслух спросил я. — И-ик… Отдыхает после смены, — Арлин жадно покосился на сейф и непроизвольно сглотнул, дернув кадыком. Майору не терпелось «добавить». — Вызови его сюда, передай мне с рук на руки, а потом лакай сколько влезет, — разрешил я и, не удержавшись, добавил: — Синюшник хренов!.. * * * Едва жирная туша участкового протиснулась в кабинет, я в упор осмотрел его потную физиономию, отметил мелкое подрагивание конечностей и мысленно вынес вердикт: «Виновен!» — Отныне ты, Сла-и-ик, подчиняешься ему, — пьяно ухмыляясь, объявил Арлин. — Товарищ из Эф… Эс… Бэ! Смо-о-отри! Он шутить не любит. Если чего не так — пристрелит как собаку или запытает до смерти! У него особ… и-ик!.. особые полномочия! — Твой начальник абсолютно прав, хотя и не совсем трезв, — ласково подтвердил я. — Ну-с, а теперь идем, мой хороший. Сергею… э-э-э… — Михайловичу, — испуганно подсказал Кашин. — Точно! Сергею Михайловичу нужно отдохнуть после напряженной умственной работы. Давай топай на улицу! Даже не спросив зачем, участковый поспешно вывалился в коридор. Выйдя вслед за ним, я услышал, как лязгнул открываемый сейф. Мы вместе спустились вниз по лестнице, причем Кашин двигался впереди с понурым видом и опущенной головой. — Арестовали?! На Лукьянку повезете?! — завидев нас, не поленился выползти из дежурки давешний «труп». Смерив его холодным взором и не удостоив ответом, я подтолкнул участкового в спину. — Шагай веселее! «Точно, арестовали! — отразилось в тусклых глазах дежурного. — Ох, что будет, что будет! Как бы остальных за собой не потянул!» Во дворе около моей «девятки» толпилось несколько милиционеров в чине не выше старшины. Вопросы они задавать не стали, но взглядами дружно «похоронили» незадачливого коллегу. Видать, новость о визите (наверняка карательном!) грозного представителя Конторы с быстротою молнии разнеслась по отделению. — Садись! — указав лейтенанту на переднее сиденье, процедил я. — Поаккуратнее, блин! Не раздави… — Открой окно, от тебя воняет, — устроившись на водительском кресле и выехав на ожившую улицу, продолжил грубо командовать я. — Отодвинься!.. Дыши в сторону, скотобаза! У тебя изо рта несет, как из помойки!.. Но не подумайте, уважаемый читатель, я отнюдь не хам! Просто, будучи уверен на девяносто девять процентов в виновности Кашина, я загодя начал подготовку к психологическому прессингу. Сперва, естественно, определив психотип «объекта». Откровенно говоря, это не составило большого труда. У него буквально на лбу было написано: «Молодец против овец, а на молодца сам овца». А также — свинья по жизни, чмо и патологический трус. Ломать таких типов не сложно, но достаточно неприятно, поскольку… Впрочем, не будем забегать вперед! Методика сработала. Участковый стал на глазах раскисать еще по дороге: дрожал в крупном ознобе, исходил едким потом и затравленно косился на меня. Минут через двадцать я остановил машину у задних ворот старинного, хорошо известного в городе кладбища, осмотрелся по сторонам, с удовлетворением отметил отсутствие свидетелей, сам открыл дверку со стороны Кашина и мощным толчком плеча вышвырнул лейтенанта наружу. — И-и-их! — по-бабьи взвизгнул он, шмякнувшись об асфальт. — Встать, животное, — порычал я, выбравшись следом и наставив на него пистолет с глушителем. Поросячьи глазки выпучились в диком ужасе. — Подъем! — я с размаху пнул его ногой в отвислое брюхо. Кашин неуклюже торопливо вскочил. — Теперь шагай в глубь кладбища, показывай могилы, где распинал несчастных кошек и называй точное время по каждому эпизоду, — распорядился я, дослав патрон в патронник. — Попробуешь соврать — пристрелю! — Но откуда… Откуда вы знаете?! — потерянно пролепетал участковый. — Не твое собачье дело! — Я наградил его смачным пинком под зад. — Вперед, скотина, и без фокусов!.. Глава 6 На кладбище было тихо и безлюдно. Теперь здесь практически не хоронили. По крайней мере, простых смертных. Исключение делалось лишь для очень важных особ и за очень большие деньги. Памятники начала двадцатого, всего девятнадцатого и конца восемнадцатого веков поражали своей величественной простотой и строгостью. Современные (тех самых очень важных) , вкрапленные то здесь, то там взамен выкорчеванных старых, отличались аляповатостью, вульгарностью и напоминали шлюх с Тверской, нагло вломившихся в аристократическое общество. Нежный прохладный ветерок застенчиво перебирал разноцветную листву деревьев. — Котенок рыжий, трехмесячный… десять дней назад, в полночь… вон на том гранитном кресте, — монотонно бубнил Кашин. — Перерезал ему горло, прикрутил к кресту за лапы проволокой… Потом снял штаны и опорожнился на могилу… Кошка взрослая, белого цвета, гладкошерстная, беременная… Четыре дня назад в полночь… Потом снял штаны и… Я шел рядом по гравиевой дорожке, «писал» его откровения на диктофон и внимательно изучал физиономию участкового. Первоначальный ужас постепенно отступил. Жирные щеки порозовели. На угреватом лбу наметилось несколько морщинок. Судя по всему, лейтенант вообразил, будто отвечать ему придется только за осквернение могил (плюс жестокое обращение с животными), воспрял духом и в настоящий момент соображал — как проще и надежнее закосить под шизофреника. Я мысленно подсмеивался над его надеждами, но пока не спешил их развеивать. — Черный кот, бездомный… вчера в полночь… перерезал горло… лапы прикрутил… Потом снял… Впереди показалось то, что я искал все это время, а именно: вывороченный с корнем памятник конца XIX века, а рядом свежевырытая могила для очередного «особо важного». «По ряду внешних признаков яму выкопали час-два назад, памятник не убрали. Значит, похороны не сегодня. Как раз то, что требуется», — подумал я и резко, без предупреждения ударил Кашина кулаком по почкам. Подавившись бубнежем, участковый упал на четвереньки и коротко, по-собачьи, взвыл. — Не верю! Тебе еще не больно! Ненавижу обманщиков! Носком ботинка я дважды врезал ему по болевым точкам на туловище. Жирдяй запрокинулся на спину и начал извиваться, как полураздавленный червяк. Вой сменился визгом недорезанной свиньи. — Уже правдоподобнее, — констатировал я. — Но, по-моему, недостаточно. Следующий удар пришелся лейтенанту в подмышку. [18] Рожа у него побагровела, из разинутой настежь глотки понесся надсадный хрип. Одновременно Кашин обильно, вонюче обгадился и обмочился. 18 На этом месте большой нерв расположен близко к кожному покрову. Удар, нанесенный сюда, вызывает сильнейшую боль и временно парализует противника. — Вот теперь порядок, — резюмировал я и, словно футбольный мяч, ногами скатил участкового в зияющую чернотой яму. Приземлился он удачно (для меня) — на спину, мордой вверх и застыл там, оглушенный падением, не в силах шевельнуть ни рукой, ни ногой. — Обожди, чмо, сейчас начнется самое интересное, — весело пообещал я, отлучился на пару минут, отыскал в ближайших окрестностях несколько трухлявых досок (очевидно от гроба владельца памятника) и брошенную землекопами лопату со сломанным черенком. — Ну, вот и порядок, — вернувшись с «трофеями», сообщил я лейтенанту. — Пристрелю тебя, прикрою досками, сверху присыплю землицей, и ты исчезнешь без следа, как та девчонка две недели назад. — Не на-адо! — мучительно простонал Кашин, — зачем… та-а-ак?! Вы ведь даже не спросили ничего о том деле!!! — А на фига спрашивать? — поморщился я. — С тобой все ясно. Ты член сатанинской секты, которая, помимо прочего, похищает с гнусными целями пятнадцатилетних девочек. А у нас негласная директива — уничтожать вас как бешеных собак! — с этими словами я прицелился участковому в лоб. — Не-е-ет!!! — зарыдал он. — Я не хотел! Меня заставили! Посадили на крючок! Пожалуйста, не убивайте! Ну выслушайте хотя бы!!! Вдруг я вам пригожусь?! Помогу добраться до тех, которые похищают. Все, все выложу без утайки. Мамой клянусь!!! Умоляю, выслушайте!!! Я сделал вид, будто глубоко задумался, наморщил лоб, пожевал губами, дулом пистолета почесал себя за ухом… Зареванные поросячьи глазки участкового напряженно наблюдали за мной. Запах экскрементов резко усилился. «Ну надо же, сколько в нем говна!» — подумал я, выждал еще полминуты и с деланой неохотой произнес: — Шут с тобой, скотобаза! Давай выкладывай, что знаешь. А дальше… дальше посмотрим. Может, и помилую. Только не вздумай врать, урод! Иначе буду расстреливать тебя постепенно. За каждое лживое слово — пуля в руку или в ногу. Ну после — как обещал с самого начала. Итак, начинай, жирный. Зарабатывай жизнь!.. Из красного, слюнявого рта Кашина выплеснулся поток откровений… События, предшествовавшие встрече Кашина с похитителями, читателю уже известны. Поэтому пересказывать их не будем, а сразу перейдем к тому, что последовало за ними. Если перевести многословную, запутанную, хнычущую и подвывающую речь участкового на нормальный язык и отбросить излишние подробности, то произошло следующее. Один из «капюшонов» продемонстрировал лейтенанту нож и повелел сделать ему минет «по высшему разряду». Очумелый, почти ничего не соображающий от ужаса Кашин беспрекословно подчинился. Второй «капюшон» суетился вокруг с фотоаппаратом в руках и периодически щелкал вспышкой. Когда процесс закончился, первый «капюшон» хлопнул опущенного участкового по темени и объявил, застегивая ширинку: «Отныне ты соучастник похищения девушки и тайный агент организации „Эпоха Гора“… [19] (Я же говорил: сатанисты! — Д.К. )… Будешь работать на нас. Первое задание получишь завтра. А сейчас в темпе: удостоверение, домашний адрес, рабочий, мобильный и домашний телефоны!» 19 Древнегреческий бог Гор считается покровителем черной магии и пользуется большим почтением в среде современных сатанистов. Один из их идеологов Алистер Кроули (1875–1947 гг.) в своей писанине не раз возвещал о «начале эпохи Гора», т. е. времени властвования черно-магических сил или, проще говоря, царства сатаны. Переписав данные Кашина в блокнот, сатанисты запрыгнули в джип с мычащим свертком на заднем сиденье и умчались восвояси, оставив коленопреклоненного участкового блевать посреди лужи… На следующее утро он обнаружил в почтовом ящике пачку компрометирующих фотографий и записку печатными буквами: «Жди звонка с одиннадцати до двенадцати по мобильному телефону. Не вздумай болтать лишнего. Голову отрежем!» Без пяти двенадцать лейтенанту позвонил некий тип, представившийся Азазелло, и дал первое задание: каждую ночь ровно в полночь распинать на кладбищенском кресте кошку с перерезанным горлом и обязательно испражнятся на могилу, да пообильнее. «Увидим маленькую кучу — накажем!» Чем участковый и занимался с тех пор с усердием, достойным лучшего применения. После этого Азазелло звонил Кашину еще несколько раз (всегда из телефона-автомата), требовал подробного отчета о всех милицейских новостях, а сегодня, седьмого сентября, поручил задание особой важности: забрать в парке в тайнике спортивную сумку черного цвета. Отправиться в православный храм к 17 часам на вечернюю службу под видом прихожанина. После семи вечера, когда соберется побольше народа, оставить ее в укромном местечке, поближе к алтарю, потихоньку уйти и ждать дальнейших указаний. Вот, собственно, все… «Четверг 7 сентября по новому стилю, — подумал я. — Завтра большой православный праздник — Сретение Владимирской иконы Пресвятой Богородицы. А сегодня в 17.00 во всех церквях начнется вечерняя служба. Народу, невзирая на будний день, в них будет много. И не к семи, а к шести! Максимум — к половине седьмого, т. е. сразу после окончания рабочего дня в большинстве фирм и учреждений. В сумке наверняка бомба приличной мощности, с большим количеством поражающих элементов (болтов, гаек и т. д.) и с часовым механизмом. Последствия взрыва в густой толпе верующих — даже представить страшно! Но вряд ли сатанисты после ТАКОГО оставят Кашина в живых. Они ведь прекрасно понимают, как легко расколоть это ничтожество! Стало быть, взрыв должен прогреметь где-то с шести до половины седьмого, угробив заодно и самого агента!..» Я посмотрел на часы — 17.25. Неяркое солнце сползало к горизонту. Ветерок усилился. Из нежного, застенчивого превратился в нахальный и холодный. В воздухе пахло осенней прелью, разрытой землей и кашинским дерьмом, причем последний запах почти полностью заглушал остальные… Притвориться богомольцем, пронести бомбу в церковь и спокойно слинять, отлично зная (или догадываясь), ЧТО произойдет дальше… Ладно бы был идейным врагом. Но нет! Кашин готов совершить чудовищное злодеяние всего лишь из скотского страха. Господи! И носит же земля такое… такое… Ну кем его назвать? Не человеком же?!! Я стиснул зубы, преодолевая жгучее желание немедленно пристрелить жирного ублюдка, а еще лучше — облить бензином и поджечь… — Где сумка, животное?! — резко спросил я копошащегося в яме участкового. — В отделении, в моем кабинете № 13 на втором этаже, — гнусаво промычал он. — Когда я выходил из парка, мне позвонил на мобильный Арлин и приказал сию же секунду явиться на службу. Я и явился, прямо оттуда, вместе с сумкой. А потом вы… э-э-э… увезли меня с собой. — Номер дежурного, живо! — гаркнул я, — но не «02», а другой, который для своих. Лейтенант начал с натугой диктовать, а я одновременно нажимал кнопки мобильника. «Труп» соизволил поднять трубку после десятого гудка. — Долго вошкаешься, кретин! — вместо приветствия прорычал я. — Говорит майор ФСБ Корсаков. Надеюсь, не забыл?!. Хорошо, слушай внимательно — в кабинете участкового Кашина лежит бомба с часовым механизмом в спортивной сумке черного цвета. Вероятное время взрыва от восемнадцати до восемнадцати тридцати. Немедленно эвакуируйте всех людей из здания и прилегающих к нему жилых домов, перекройте движение на улице, выставьте оцепление… Да, преступник со мной, раскололся до жопы… Где?… На западном краю В…го кладбища. Пришлите за ним «воронок», или «автозак», или… без разницы! Не хочу свои сиденья пачкать… В говне он весь, по уши!.. И еще — срочно свяжитесь с ФСБ. У меня батарейка садит… — связь внезапно прервалась, и мой мобильник, который я забыл сегодня подзарядить, превратился в бесполезный кусок пластика. — Вылезай из ямы, ублюдок. Мордой в землю, ладони на затылок и замри! — приказал я Кашину. — Помогать не буду, а то удавлю ненароком!.. «Воронок» примчался быстро, десяти минут не прошло. Как позже выяснилось, «труп» сообразил направить к нам ближайшую на тот момент к кладбищу машину, а как менты умудрились с ходу отыскать нужное место, остается лишь догадываться. Может, по мощному запаху фекалий, исходившему от участкового? Два дюжих сержанта пинками привели Кашина в вертикальное положение, защелкнули у него за спиной наручники и пинками же загнали в кузов. — К отделению, — распорядился я, усевшись за руль «девятки». Маленький кортеж выскочил с кладбища и стремглав понесся по улицам, разгоняя встречный транспорт воем сирены и мигалкой «воронка». До взрыва, по моим расчетам, оставалось немногим более получаса… Глава 7 Выселять и оцеплять наши менты еще не разучились. Хотя, как водится, изрядно перестарались. Улица была перекрыта аж за пятьсот метров до известного читателю «гроба». За редкой цепочкой стражей порядка толпились жильцы всех окрестных домов, расположенных от отделения опять-таки в радиусе пятисот метров. Несколько человек казались сильно напуганными и затравленно бегали глазами. Однако остальные вели себя достаточно спокойно, раскованно, а некоторые выражали откровенное недовольство. — Нет, я понимаю, если дом рядом с вами! Но мой-то вон он, в десяти шагах отсюда! Даже если рванет вашу коробочку — ему ничего не сделается. Там же не авиабомба с ядерной начинкой! На фига на улицу выгнали?! — горячился крепкий мужчина лет сорока, обращаясь к молодому сержанту с автоматом наперевес. — У нас приказ, — смущенно отвечал тот. Прочие эвакуированные к беседе с милицией не стремились, зато активно общались между собой, обсуждая вполголоса: «Интересно, кто ментовку заминировал? Не иначе достали кого-то вконец!» К черте оцепления подъезжали пожарные расчеты и кареты «Скорой помощи». Начальник отделения полковник Сундуков сидел нахохленным сычом в стоящем неподалеку служебном автомобиле. Сизые мешки под глазами полковника и красные прожилки на носу недвусмысленно свидетельствовали о причинах сразившей его «болезни». Опухший заместитель с мегафоном в руках (нашелся-таки, сердешный!..) периодически призывал всех присутствующих сохранять спокойствие. Часы показывали 18.15. На пустой улице за линией оцепления стояла черная «Волга» со знакомыми номерами. Возле нее в небрежных позах расположились пять фигур. Едва я вышел из «девятки», одна из них — приземистая, большеголовая — призывно махнула рукой. «Машков! — догадался я. — Принесла нелегкая!..» — Ну-с, Дмитрий Олегович, и заварили вы кашу! — едва я приблизился, произнес он. В голосе полковника звучала нескрываемая злость. Стоящие рядом Тихвинский, Сельянов и Игнатьев согласно закивали головами. А персональный водитель Машкова прапорщик Будылов нагло ухмыльнулся. — …Подняли на ноги уйму народа, переполошили весь район. На основании чего, позвольте узнать?! Я вкратце изложил суть показаний Кашина. — Ну надо же, спортивная сумка! — в притворном ужасе всплеснул руками врио. — Какой кошмар! А почему вы решили, что в ней бомба?! Подозреваемый ведь ни словом о ней не обмолвился! «Боже, какой он осел! — тоскливо подумал я. — И принесло такого на наши головы!» — Можно и самому догадаться, — вслух сказал я. — Простите, сэр, совсем забыл о ваших непревзойденных дедуктивных способностях, — дурашливо раскланялся Машков. — Но позвольте все же высказать некоторые сомнения. Первое… — Вы взрывотехников привезли? — бесцеремонно перебил я. Врио перекосился, как черт при виде Святых Даров, и на минуту умолк, кусая губы и сверля меня ненавидящим взглядом. — Взрывотехники сейчас заняты, — ответил вместо него капитан Тихвинский. — На пульт дежурного недавно поступил анонимный звонок о нескольких СВУ, [20] заложенных в здании городской мэрии. Все силы стянуты туда… — А отвлекать людей от важного дела ради досужих вымыслов никто не станет, — обрел дар речи врио. — Нам, господин Корсаков, отлично известны ваши методы ведения расследования. Увезли этого… как его… — Лейтенанта Кашина, — вкрадчиво подсказал Тихвинский. 20 Самодельное взрывное устройство. — Вот, вот, отвезли беднягу на кладбище. Наверняка запугали до смерти, жестоко избили, он и наболтал со страху невесть чего! Сатанисты… теракт в церкви… бомба в черной, зловещей сумке… Абсолютная чушь! Причем заметьте, она никоим образом не состыкуется ни с одной из рабочих версий, выдвинутых, к вашему сведению, отнюдь не дилетантами! — Полковник самодовольно подбоченился. «Упертый баран ни в какую не пожелает расстаться со своими „гениальными версиями“! Хоть кол на голове теши!» — в бешенстве подумал я и, не выдержав, сорвался. — Досужие домыслы, говорите? Нет никакой бомбы?! Прекрасно!!! Тогда пойдемте вместе в отделение и проверим. Если вы правы — то я прямо там, в кабинете Кашина, пишу рапорт на увольнение! — Пойдемте, — не раздумывая, согласился Машков… (вот идиот-то!!! — Д.К. )… и плотоядно потер ладони. — Великолепная идея! Даже удивительно ее от вас слышать!! Прихлебатели врио, однако, не разделили энтузиазма своего хозяина. Тихвинский (самый умный из них) заметно побледнел и попятился назад. Прапорщик-водитель мигом перестал ухмыляться, шустро поднял капот и с преувеличенным рвением начал копаться в моторе. А на лицах Сельянова и Игнатьева отразилось мучительное сомнение. — Толпой туда соваться не резон, — сжалился над ними я. — Коридоры узкие, тесные, будем путаться под ногами друг у друга. Да и смысла нет. Рапорт на увольнение могу написать и без «понятых»! — Логично! — радостно согласился полковник и не обратил внимания на дружный, облегченный вздох своры прихлебателей. — Пошли, майор, мне не терпится поставить вас на место!.. Серая прямоугольная коробка отделения излучала чуть ли не физически ощутимые флюиды опасности и теперь напоминала не просто гроб, а гроб с затаившимся в нем вурдалаком. Ближайшие подступы к зданию буквально вымерли: не чирикали воробьи, не ворковали голуби, исчезло вездесущее воронье. Деревья казались поникшими и съежившимися от безысходности. Но на Машкова флюиды не действовали. А может, их заглушало счастливое предвкушение скорого расставания с неугодным сотрудником? Так или иначе, держался он бодро, весело и даже ко мне обращался с невиданным доселе дружелюбием. — Вы, Дмитрий, не расстраивайтесь, не унывайте, — с улыбкой вещал он. — На ФСБ свет клином не сошелся. Найдете работу попроще, поспокойнее, в службе безопасности какой-нибудь фирмы. С вашими внешними данными это не составит особого труда. Я, между прочим, могу помочь вам найти подходящий вариант. Например…. «18.20, — взглянув на часы, мысленно отметил я. — Сколько у нас осталось в запасе? Минут десять, максимум пятнадцать… Бомба, скорее всего, рассчитана не на разрушение церкви (в противном случае в другом бы месте закладывали), а на уничтожение как можно бо?льшего числа прихожан. То есть она сродни поясу шахида… Значит, у нас есть шанс выжить… Если вовремя выскочить из кабинета и отбежать от него подальше, желательно за угол… Домишко, правда, ветхий, на соплях держится. Могут произойти обвалы и обрушения локального характера. Неприятная штука! Ну да ладно — назвался груздем, полезай в кузов…» Зайдя в распахнутые настежь двери, мы очутились в выстланном плиткой вестибюле с незапертой «дежуркой». Все вокруг носило следы панического бегства. На полу валялись чья-то форменная фуражка, несколько авторучек, пустая пистолетная кобура и множество рассыпанных листов исписанной бумаги. В воздухе пахло страхом… «18.23» — Вы чего на часы-то коситесь? — ехидно осведомился полковник. — Считаете минуты, оставшиеся до увольнения?! — До взрыва, — буркнул я. — Ну-у-у, Корсаков, вы неисправимы, — насупился он. — Пожалуй, я не стану рекомендовать вас на новую работу. — Кабинет № 13 на втором этаже, но планировка здесь дурацкая, замучаемся искать, — сказал я, проигнорировав реплику врио. — За восьмым идет пятнадцатый, а тринадцатый… Наверное, в тех же краях, но где именно?! — Ерунда! — беспечно отмахнулся Машков. — Времени у нас хоть отбавляй… Или хотите, я сам попробую найти дорогу? Будьте любезны пропустить меня вперед… И ведь действительно нашел! В рекордно короткие сроки. В аккурат между пятым и семнадцатым кабинетами. Вероятно, мозги нашего врио были устроены под стать здешней планировке. Толкнув незапертую дверь, мы вошли в душную комнату с несколькими рабочими столами. Кашинский стоял в углу возле окна, выделяясь среди прочих захламленностью и неряшливостью. Из-под него выглядывала часть спортивной сумки черного цвета. — Итак, она существует в действительности, — констатировал я. — Остается проверить содержимое… «18.27» — Не надо! Давайте уйдем отсюда, — внезапно предложил Машков осевшим голосом. Лицо полковника посерело. На лбу выступили градины пота. — Зачем? — Я извлек сумку из-под стола и поставил на ближайший стул. — Чего вы испугались, Дмитрий Петрович? Вы же сами говорили: «Подозреваемый ни словом не обмолвился о бомбе… Она никоим образом не состыкуется ни с одной из версий… Бедняга наплел со страху невесть чего». Логика у вас железная. Стало быть, опасаться нечего! — с этими словами я расстегнул молнию. На дне сумки лежало самодельное взрывное устройство, внешне похожее на пластиковый кокон с приделанным к нему часовым механизмом. На циферблате виднелась красная черта, проведенная точно посередине между цифрами шесть и семь. — Взрыв назначен на половину седьмого, — буднично сообщил я. — У нас в запасе пятьдесят секунд. Уходим в темпе! Однако Машков не двинулся с места. Он продолжал стоять столбом, схватившись за сердце, завороженно глядя на бомбу и что-то шепча посиневшими губами. «Не только дурак, но и трус! В ступор впал, чмо кабинетное», — раздраженно подумал я, взвалил полковника себе на спину, с трудом (мешала его туша) протиснулся в дверной проем, побежал по коридору, и в следующий момент позади сработало СВУ. Ветхая конструкция «гроба» содрогнулась до основания, сверху, как показалось, рухнул потолок и придавил нас с Машковым. «Ехал идиот на психе, и оба сдохли», — мелькнуло в меркнущем сознании, и я окунулся в густую, беспросветную тьму… * * * — Майор практически цел, не считая ушиба головы, а вот у полковника пло?хи дела, — выплывая из небытия, услышал я хорошо поставленный «докторский» баритон. — Микроинфаркт, многочисленные переломы костей плюс серьезная травма позвоночника. На них упала часть потолочного перекрытия, причем основной удар пришелся по полковнику. Жить-то он будет, но полным инвалидом! — А майор? — спросил кто-то очень знакомый. — Несколько дней госпитализации, и, надеюсь, снова выпустим в строй. — Отставить госпитализацию! — прохрипел я, открывая глаза и усаживаясь на носилках. — Знаем мы вас! Залечите на фиг, а потом под комиссацию подведете!.. На улице произошли значительные изменения. Линия оцепления сдвинулась почти к самому «гробу». В одном из участков второго этажа зиял неряшливый, рваный провал. Пахло гарью. Флюиды опасности исчезли, и вблизи здания вновь появились птицы. (В первую очередь, разумеется, воронье.) Я сидел на носилках, поставленных на асфальт, а рядом стояли «Скорая помощь», реанимобиль (очевидно, с полковником Машковым), румяный доктор с маленькой бородкой, парочка дюжих санитаров и… генерал Нелюбин собственной персоной. — Рад видеть вас в относительно добром здравии, майор, — дружелюбно улыбнулся он. — А вас, извините, каким ветром к нам занесло? — не слишком вежливо осведомился я. (Похоже, удар потолочным перекрытием по башке вышиб из меня все представления о субординации.) — Да так, случайно мимо проезжал, — ничуть не обиделся Борис Иванович. — Увидел кутерьму, заинтересовался, пообщался с милицейским начальством, узнал о вашей бурной деятельности, быстро допросил вонючку Кашина и понял — ох не зря я сюда попал! Не иначе Сам Господь меня направил! И… Давайте пройдем в мою машину. Лишние уши нам ни к чему!.. Бронированный генеральский «Мерседес» стоял метрах в пятидесяти от места нашей встречи. — Иди погуляй, — велел Нелюбин водителю, жестом пригласил меня на заднее сиденье, устроился рядом, включил какой-то прибор (надо думать, затрудняющий прослушку), угостил минеральной водой и продолжил вполголоса: — Организация «Эпоха Гора» создана несколько месяцев назад при непосредственном участии одной из натовских разведок. Формально числится чем-то вроде «кружка по интересам». Щедро финансируется из-за рубежа. Мы давно подбирались к ней, внимательно изучали со стороны, внедрили несколько агентов, но даже в мыслях не допускали, что «Эпоха» причастна к массовому похищению пятнадцатилетних девочек. Не говоря уж о подготовке теракта в церкви! Нам вообще не удавалось их уличить в каких-либо преступных намерениях. Интересно, почему? — Кто-то из нашей Конторы надежно прикрывает подонков, — мрачно ответил я. — Агенты, скорее всего, перевербованы. И еще — на них работают ваши, да-да — именно ваши люди, Борис Иванович. По крайней мере, из подразделения «уборщиков», — тут я подробно рассказал ему о событиях на квартире Рябова. — Та-а-а-ак! — зловеще сузил глаза генерал. — Теперь многое становится понятно, и прежде незначительные фактики приобретают совсем иное… Впрочем, неважно. Кстати, майор, очень хорошо, что вы засняли на камеру «квартиру до», а «квартиру после» мы проверим сегодня же! — Постараетесь определить почерк конкретных исполнителей? — догадался я. Нелюбин утвердительно кивнул, помолчал секунду и тихо сказал: — Нет худа без добра! Взять перевербованных агентов проще простого, вычислить предателей из группы «Ч» (коих вы называете «уборщиками») — тоже не велика проблема. Сермяжная тупость господина Машкова (я знаю о вашем недавнем споре) в итоге сделала его калекой. (Слава Богу, вы дешево отделались.) Так или иначе, но благодаря редкостной дурости врио ваш отдел вновь возглавит умница Рябов. Его люди при нашем активном содействии займутся нижним и средним уровнями «Эпохи Гора». А для вас, Дмитрий Олегович, у меня будет особое задание, если, конечно, не возражаете… Глава 8 Десять дней спустя. Окрестности Н-ска. В диковинно красивом осеннем лесу было тихо и немного сыровато. В кустах неподалеку от меня деловито шуршал толстый еж. Очевидно, завершал последние приготовления к зимовке. На ветвях старой рябины висели тяжелые, ярко-красные гроздья спелых ягод. Землю застилал цветастый ковер опавших листьев. Сквозь приоткрытое окошко в салон машины вливался свежий воздух с легким запахом прели. Я поглядел на часы — без четверти три. Если через пятнадцать минут не нападут, придется уезжать не солоно хлебавши. Таков приказ Нелюбина. Уже в третий раз за последние двенадцать месяцев я работал под непосредственным руководством Бориса Ивановича [21] и в настоящий момент выполнял роль раздражающего, провоцирующего фактора для главных фигурантов операции под кодовым названием «Аутодафе». Моя задача — выманить их из норы, заставить проявить свою враждебную сущность и постараться при этом остаться в живых. А дальше, как любит выражаться генерал, «не ваша… (то есть не моя. — Д.К. )… забота». Вы спросите, а почему бы не взять злодеев по-тихому, в лучших традициях отечественных спецслужб, допросить с применением психотропных средств — и дело в шляпе?! Да, все верно, так мы обычно и поступаем, но в данном случае этот способ не годится. Дело в том, что означенные злодеи… 21 О двух предыдущих разах см. сборники «Трудная мишень» и «Штрафники». Издательство «Эксмо», серия «Черная кошка». Впрочем, расскажу все по порядку. За истекший срок произошло множество событий. Отдел вновь возглавил полковник Рябов. (Вопрос с Комиссией отпал сам собой. Как я подозреваю, не без участия Нелюбина.) Взяв в руки бразды правления, Владимир Анатольевич не терял даром времени. Зацепившись за показания Кашина (а также за номера телефонов-автоматов, отпечатавшихся в мобильнике участкового), полковник без особого труда изловил Азазелло, оказавшегося неким Виктором Максимкиным, 1980 года рождения, и начал уверенно разматывать клубок, отсекая одно щупальце «Эпохи Гора» за другим. Процесс осложнялся хорошей законсперированностью организации, разбитой на шестерки, где каждый член (за исключением старшего группы) знал только своих товарищей. Тем не менее процесс шел и до определенного момента приносил ощутимые плоды. За первую неделю работы удалось выявить и нейтрализовать несколько десятков сатанистов. Большинство из них особо не рыпалось при задержании, а посему благополучно перекочевало либо на нары, либо в тюремные больницы. Лишь одна шестерка, состоящая целиком из бывших спецназовцев, оказала ожесточенное сопротивление. Забаррикадировавшись в загородном доме, они грамотно, умело оборонялись. В первые же минуты уложили наповал майора Игнатьева, капитана Сельянова, лейтенанта Прокофьева, капитана Тихвинского и чуть было не вырвались из кольца. Положение спас командир группы захвата капитан Филимонов, под начало которого отдали бывших машковских клевретов. Силами оставшихся у него сотрудников он сумел заблокировать все пути отхода, спешно вызвал «омеговцев», и пятерых сатанистов с ходу зачистили. Старшего шестерки (с простреленными плечами и перебитыми ногами) взяли живым. При ближайшем рассмотрении он оказался экс-полковником ГРУ Юрием Домкиным. И это стало самой большой удачей за вышеуказанный период! Старательно подлеченный и уколотый пентоналом натрия Домкин выдал ни много ни мало место содержания похищенных пятнадцатилеток! Как выяснилось, бывший полковник входил в среднее руководящее звено «Эпохи Гора», и именно он разрабатывал планы всех похищений. (Вот откуда такой профессионализм!) Заодно он сдал известных ему руководителей того же уровня и кучу продажных ментов, помогавших подыскивать «дичь». (В том числе соседа Рябова, местного участкового Светина, не раз бывавшего в квартире нашего шефа.) Приказ об отлове девушек, родившихся в феврале 1991-го, поступил с самой верхушки «Эпохи Гора», но чем обуславливался столь конкретный возраст жертв, Домкин не знал. Руководящие указания бывший полковник получал через Интернет, но передать нам шифровальную таблицу и рассказать о системе связи, к сожалению, не успел. Сдох, сволочь, от разрыва сердца на тридцать второй минуте допроса. Причем как-то внезапно и непонятно для врачей. — Ладно, ничего не попишешь, — вздохнул проводивший допрос капитан Горошко, приказал конвойным «убрать эту падаль» и заспешил с докладом к начальнику отдела… Согласно показаниям Домкина, пленницы содержались в огромном подвальном помещении загородного казино «Джокер». Ввиду большого числа заложниц (свыше восьмидесяти человек) штурм подготовили самым тщательным образом. В нем участвовало подразделение «Омега» в полном составе и большое число опытнейших оперативников. Непосредственное руководство осуществлял лично полковник Рябов. В результате штурмующие без каких-либо потерь со своей стороны поголовно ликвидировали охрану, освободили девушек и, главное, взяли живым хозяина казино, некоего Марата Мурашева, так же, как и Домкин, бывшего одним из руководителей среднего звена. Сей господин не отличался твердостью духа. На первом же допросе в режиме «Б»… [22] (использовать психотропку врачи категорически запретили. Мурашев страдал каким-то редким заболеванием головного мозга и, по заверению наших эскулапов, скопытился бы на первой же минуте. — Д.К. )… он, едва завидев оборудование для развязывания языков, повалился в ноги Рябову и, по-бабьи причитая, начал взахлеб «колоться». От него стало известно — девушек намеревались использовать в качестве «шахидок» в заполненных верующими православных храмах. 22 То есть под пыткой. Почему непременно «февральских пятнадцатилеток», Мурашов тоже не знал. Ближайшие массовые теракты были намечены на 20 и 21 сентября (Рождество Пресвятой Богородицы), а также на 26 и 27 сентября (Праздник Воздвижения Честного и Животворящего Креста Господня). С этой целью несчастных усиленно пичкали наркотиками, и большинство из них уже мало походило на людей. Кроме того, Мурашев подтвердил — во главе «Эпохи Гора» стоит кто-то из высшего руководства Конторы. Кто конкретно, он не знал, зато выдал посредника — Виктора Владимировича Головко (в прошлом офицера КГБ, а ныне — коммерсанта), через которого осуществлял связь со своим чиновным боссом. Рябов довольно потер руки, но… взять посредника не удалось. Спешно выехавшая по указанному адресу опергруппа обнаружила господина Головко повешенным над унитазом в роскошном туалете его загородной виллы. А самого Мурашева на следующее утро обнаружили мертвым, без признаков насилия, на полу камеры одиночки. В ту же ночь при странных обстоятельствах одновременно скончались все прочие арестованные нами руководители среднего звена. Стало ясно: «Большой Босс» спешно устраняет тех, кто способен дать хотя бы косвенный выход на него родимого. Однако мерзавец просчитался. Пока проводимая Рябовым шумная «зачистка» выполняла функцию своеобразной дымовой завесы, генерал Нелюбин тихо, незаметно «взял» своих перевербованных агентов и вычислил двух оборотней из подразделения «Ч». Их исчезновение надежно залегендировали, и «босс» не заподозрил подвоха. А тем временем предатели, будучи порознь и неоднократно допрошены лучшими специалистами в данной области, дали-таки необходимую ниточку, и Борис Иванович (уж не знаю, как! — Д.К. ) вышел по ней прямиком к главному вражине… — Вероятность девяносто девять процентов из ста. Можно в принципе брать, но… слишком влиятельная фигура, — со вздохом сказал он мне. — На одних косвенных здесь не прокатишь. Нужны прямые улики. Наипрямейшие!!! Проще говоря, зверюгу необходимо раздразнить, выманить из норы и мочить, когда он прыгнет! Вот то, особое задание для вас, о котором я упоминал еще неделю назад. — А чем прикажете заниматься — дразнением, выманиванием или… — тут я многозначительно усмехнулся. — ИЛИ, — без тени улыбки подтвердил генерал. — Вы у нас на редкость яркая, колоритная фигура. Без преувеличения, легенда [23] . Поэтому «зверь» поверит — именно вы сели ему на хвост и представляете наибольшую опасность в данный момент. Поверит, естественно, не сразу, а после того, как мы подбросим ему ряд фактиков, вещдоков и некоторую информацию. И тогда он прыгнет… на вас… Но мы будем рядом и постараемся обезвредить тварь до того, как она вас загрызет! 23 Это действительно так. См. четыре предыдущих сборника с твердым переплетом о приключениях Дмитрия Корсакова. — Можете особо не спешить, — проворчал я, — загрызет… не загрызет… Это мы еще посмотрим, кто кого… «Раздражение и выманивание» продолжалось двое суток. Как именно осуществлялся этот процесс, мне не докладывали. Но по предыдущим делам я знал: Нелюбин — непревзойденный мастер по самым что ни на есть хитроумным комбинациям, провокациям и манипуляциям людьми. А потому не сомневался — «зверь» стопроцентно доведен до кондиции. Одно непонятно — почему не прыгает? Или уже окочурился со страха?! Я полез в карман за сигаретами и… вздрогнул от неожиданности. Рядом с машиной словно из-под земли выросли четверо крепких мужиков в штатском с пустыми рыбьими глазами. Под пиджаком у каждого выпирала кобура с пистолетом. — Вылезай, руки на капот, ноги широко раздвинь, — тусклым голосом приказал ближайший из них с круглым, как бильярдный шар, бритым черепом. «Оружие носят не слишком грамотно. На „профи“ не похожи. И морды незнакомые. В Конторе я их точно не встречал. А меня знают лишь по описанию внешности. Иначе бы встали по-другому и сразу взяли бы на прицел», — мысленно отметил я и громогласно возмутился: — А в чем, собственно, дело?! По какому праву вы так себя ведете?! И вообще, вы меня с кем-то спутали! Шароголовый сверился с фотографией… (Ага! Значит, по описанию! — Д.К. )… и процедил сквозь зубы: — Не перепутали. Ты-то нам и нужен. Сам вылезешь или помочь? — Помоги, салажонок, — вызывающе ухмыльнулся я. — Если пупок не развяжется! — С-с-сука, — с ненавистью прошипел он, побагровел от злобы и благодаря ей допустил грубую, непростительную ошибку — сунул лапищу в приоткрытое окно и ухватил меня за горло. Именно этого я и добивался. — К-р-рак! Ау-а-а-а-а-а!!! — треск сломанной кисти слился с диким болезненным воплем. С силой толкнув покалеченного амбала на сзади стоящего товарища, я резко распахнул дверцу (одновременно сбив с ног третьего), боком вывалился на лиственный ковер, в падении достал четвертого ногой в кишечник (мужик с воем согнулся в дугу [24] ) и со спины выпрыгнул в стойку. «Редкостные лохи. Нашли, блин, кого за мной прислать!» — с некоторой обидой подумал я, обрушивая кулак на челюсть «сзади стоящего», который успел подняться на ноги и судорожно лапал кобуру. «Сбитый дверью» попытался ухватить меня за щиколотки, но не сумел. 24 При ударе ногой в кишечник (область живота ниже пупка) боль бывает не меньше, а то и больше, чем при точном ударе в пах. — Смирно, придурок! Руки по швам! — приказал я, наведя на него «ПСС». «Придурок» беспрекословно повиновался, получил носком ботинка в ухо и отрубился. Сжалившись над продолжавшими орать «шароголовым» и «четвертым», я отключил их двумя короткими ударами, поправил галстук, осмотрелся по сторонам, ничего подозрительного не обнаружил и недоуменно пожал плечами: «И это называется „Прыжок зверя“?! Ну, прямо курам на смех! Прислали каких-то четырех обормотов. Неужели Нелюбин?..» — Браво, Корсаков, это действительно ты! — прервал мои мысли ржавый голос из кустов. — Проверка прошла успешно. А теперь шутки в сторону. Брось оружие на землю и раскорячься у капота, как тебе изначально сказали. — Да пошел ты, — огрызнулся я. — Раскомандовались тут всякие… Фьють, фьють — свистнули над макушкой две пули. — Маленькое предупреждение, — пояснил тот же голос. — Следующая будет точно в башку. Не веришь? — П-ф-ф… п-ф-ф… п-ф-ф… п-ф-ф, — ответил я из «ПСС», рыбкой нырнул в заранее облюбованный овражек, вынул из кармана ребристое яичко и навесом бросил в то место, где, судя по всему, затаился обладатель ржавого голоса. — Бу-бу-ух! — хищно рвануло «эфэшка». [25] В воздух на мгновение поднялись комья земли, обломки кустов и кровавые ошметки человеческого тела. 25 Граната «Ф-1» (армейский жаргон). «Прощай, разговорчивый ты наш!» — мысленно усмехнулся я, выскользнул из оврага и бросился наутек, качая на бегу «маятник». — Фьють-фьють-фьють-фьють, — торопливо засвистело вдогонку. На сей раз стреляли из дупла корявого дуба и целили исключительно по ногам. Как и предполагал Нелюбин, у них был приказ взять меня живым, хотя бы относительно здоровым и пригодным для долгого, вдумчивого выяснения отношений. Как то: вырывание ногтей, милые шуточки с электрическим током, вырезание ремней со спины, посыпание солью кровоточащих ран и т. д. и т. п. — Фьють-фьють-фьють-фьють, — одна из пуль ощутимо дернула за штанину. — Блин! — не добежав до деревьев несколько шагов, я притворился раненым, грохнулся на землю, прижал к бедру пакетик с бутафорской кровью и, сдавленно рыча, пополз к спасительным зарослям. Орать и болезненно стонать я не стал. Если напавшие меня действительно знают, то моментально раскусят обман. Поскольку в перспективе «вдумчивое выяснение», выстрелов в голову и в спину я не опасался. Теперь следует ожидать чисто силового захвата. С трупа-то какой спрос?! И действительно, едва я достиг кромки деревьев, сверху на меня обрушилось тяжелое тело и скрутило шею профессиональным самбистским захватом. В глазах потемнело. Сознание стало расползаться, ускользать. Мой наигранный рык трансформировался в настоящий хрип. Но сдаваться я не собирался и из последних сил вцепился клыками в грудную мышцу душителя. Охнув, он ослабил захват. Высвободив шею, я наугад ударил рукояткой пистолета (удар пришелся во что-то мягкое), вытащил из крепления между лопаток боевой нож (зрение к тому времени уже сфокусировалось), резким движением проткнул ему горло чуть ниже кадыка, тут же выдернул клинок обратно и наотмашь пырнул в низ живота кого-то набежавшего сбоку. Послышался страшный мучительный вопль. Вокруг вновь засвистели пули. На сей раз целили не только по ногам. Три земляных фонтанчика поднялись в нескольких сантиметрах от моего плеча, а один — неподалеку от виска. «Разнервничались мальчики. Мазать начали. Так недолго и от „Большого Босса“ по мозгам получить», — мысленно усмехнулся я, прикрываясь трупом «самбиста», заполз за деревья, сбросил с себя окровавленную ношу, резво вскочил и… лишь каким-то чудом увернулся от тускло блеснувшего остро заточенного лезвия, нацеленного в глаза. [26] Новый противник — невзрачный, худощавый мужичонка — раздраженно ругнулся и, используя ту же технику, попробовал располосовать мне лицо крест накрест. Чтобы не стать подобием Квазимодо, я сильно отклонился назад, моментально пропустил жесткий удар ступней в грудь (по счастью, прикрытую бронежилетом) и, не удержавшись на ногах, плюхнулся на задницу. Мужичонка злорадно ухмыльнулся и мощно, по-футболистски саданул меня в лицо. Зря он так поступил! Жестким блоком (предплечьем от уха) я рубанул атакующую конечность немного выше ботинка («футболист» взревел от боли), зацепом за здоровую ногу повалил его на землю, прикончил одиночным выстрелом в голову, снова вскочил и, петляя между деревьев, побежал в глубь леса, затруднив, таким образом, дальнейшие попытки меня «стреножить». Погони позади слышно не было. «Либо они скользят над землей, аки призраки, либо впереди подготовлена хитрая ловушка», — мелькнуло в голове, и действительно, едва я так подумал, под ногами разверзлась тщательно замаскированная ветками и листьями яма. Помните американский фильм «Викинги»? Там ближе к финалу французы (типа положительные герои) швырнули в яму с волками старого скандинавского разбойника, а его добрый внебрачный сыночек (тоже вроде положительный и на стороне папиных врагов) бросил отцу меч, дескать — «На? так уж и быть! Погибай смертью воина!..» 26 Имеется в виду полосующий удар ножом по глазам. Достигнув цели, он необязательно их вырежет (по крайней мере, оба), но обязательно выведет человека из строя. Вот и ваш покорный слуга оказался в схожей ситуации. Только вместо волков в яме наличествовали четыре ротвейлера, а вместо меча — нож и «ПСС» с несколькими патронами. Пистолет мне, правда, не пригодился. Сразу по приземлении одна из злобных псин вцепилась зубищами в правую руку. «Ствол» выпал и затерялся где-то в грязной трухе, застилавшей дно ямы. Ситуация, прямо скажем, не из приятных! Но в отличие от старика-викинга, облаченного в звериную шкуру и быстро загрызенного, я имел достаточно шансов на выживание. Дело в том, что вместо нижнего белья на мне было надето эластичное трико из специальной материи толщиной в три сантиметра. (Новейшая разработка нелюбинских умельцев.) Эдакое подобие бронежилета во весь рост. «Сдержит удары, в том числе ножевые, некоторые виды пуль и хватку собачьих зубов», — пообещал генерал, снаряжая меня на операцию. И действительно, вцепившийся в предплечье ротвейлер не прокусил его насквозь, а лишь сдавил, словно железными тисками, заставил выронить пистолет и привел меня в состояние… как бы лучше выразиться?! Э-э, да ладно! Чего уж там вилять!.. Короче, я потерял голову от ярости и дальнейшие события помню смутно. Бешеный рык (и собачий, и мой)… слюнявые острозубые пасти… взмахи ножа… брызги крови… Очнулся я через три минуты (как потом выяснилось), стоя на скользкой груде собачьих трупов, ободранный, как последний бомж, с судорожно зажатым ножом в руке. Немного успокоившись и выйдя из боевого транса, я ощутил ноющую боль во многих частях тела. (Невзирая на супертрико, пожевали меня неслабо!) Сипло выругался и, еще плохо соображая, без опаски полез наверх, к свету. Тут-то меня и подловили. Когда я подтягивался на руках, норовя скорее выбраться из ротвейлерской могилы, кто-то умело набросил мне на шею веревочное лассо. — Попался, терминатор хренов, — глухо, как сквозь вату, рассмеялся он. Все вокруг заволокло багровой пеленой, и я потерял сознание… Глава 9 — …проверили досконально. На нем ничего нет, — постепенно приходя в чувство, услышал я почтительный тенор. — Да и неудивительно. Поставленные им «жучки» [27] мы обнаружили еще вчера, в машине найдено приемное устройство. Сидел, гад, слушал и записывал, ЧТО у нас тут происходит. Удивлялся небось, почему в «приемнике» одно «Лебединое озеро» играет. 27 Подслушивающие устройства. Ха-ха!!! Одновременно с сознанием возвращалась боль в истерзанное сегодняшними «приключениями» тело. Особенно мучительно ныли… Нет! Скорее «вопили» плечевые суставы… — В окрестностях чисто? — осведомился между тем другой голос: начальственный, с барственно-капризными нотками. — Абсолютно! — заверил тенор. — Несколько раз проверили. Ни души! — Ну что ж, это вполне соответствует полученной нами информации и стилю работы самого Корсакова, — задумчиво протянул «начальственный». — Он волк-одиночка по жизни. Единственный напарник, с кем он по настоящему сработался, майор Сибирцев погиб минувшим летом (см. «Штрафники»). Приказ отдавал Рябов тет-а-тет. Его мы сегодня же уберем. Остальные, даже генерал Марков, не в курсе. Стало быть, концы в воду! А с Корсаковым немного развлечемся напоследок. Такие упорные, непримиримые и опасные враги встречаются крайне редко. Тем приятнее будет из него жилы вытянуть… Сознание полностью прояснилось, и соответственно резко возросла боль. Стала почти невыносимой. Подавив рвущийся из груди крик, я открыл глаза и понял, что раздет догола и подвешен на вывернутых руках к перекладине под потолком обширного зала, сплошь задрапированного черной материей. В ближайшем углу виднелась кучка остатков моей одежды и снаряжения с бронежилетом наверху. Окна были задрапированы плотными, светонепроницаемыми шторами. Повсюду горели мощные электрические светильники, выполненные в форме обнаженной мужской фигуры с птичьей головой. [28] А в центре, неподалеку от меня, стояли двое: майор Лопатин из Службы наружного наблюдения и… полковник Олег Харитонов — единственный сын первого заместителя генерала Маркова и мой ровесник. Оба были одеты в темно-красные, ниспадающие хламиды из дорогой материи с ритуальными мечами на боку. 28 Именно так издревле изображали Гора. — Очнулся! — заметив мои открытые глаза, погано ухмыльнулся Харитонов-младший. — Добро пожаловать в ад! В ответ я покрепче стиснул зубы и окинул его презрительным взглядом, который объяснялся не только новой ипостасью скороспелого полковника. Олега Харитонова я издавна терпеть не мог, но не из зависти к высокому положению его отца. Просто сей генеральский отпрыск отличался мерзким, сволочным характером, откровенной подлостью, непомерной гордыней, дьявольским тщеславием и исключительной трусостью. Он ни разу не участвовал в серьезных задержаниях (хотя начинал, как и я, оперативником). Постоянно уклонялся от командировок в «горячие точки», жестоко, вплоть до мордобоя, прессинговал подчиненных. Старательно распространял по Конторе любую гнусную сплетню, делал пакости всем, кому мог, и заслужил у ребят несколько нелицеприятных прозвищ, самым мягким из которых было «Выкидыш свинячий». Однако, невзирая на вышеперечисленные «достоинства», он рос по службе как на дрожжах… (угадайте с трех раз, почему? — Д.К. )… и в настоящий момент занимал ответственную кабинетную должность, связанную с координацией деятельности различных подразделений нашей Конторы. Данный пост, по мнению Нелюбина, позволял потомку первого зама вербовать в ряды организации людей из самых разных служб ФСБ. (В том числе и из отряда «Ч».) — Но где же главный злодей?! — последнюю мысль я произнес вслух. Вернее, прохрипел. — Не понял?! — удивился сатанист. — Папаша… твой… где-е?!! — А-а-а, старый хрен! — хихикнул Харитонов-младший. — Ванну омолаживающую принимает из крови некрещеных младенцев, у мамаш-алкоголичек купленных. Но с чего ты взял, будто он главный?! — ??! — Возглавляю «Эпоху Гора» я. Я Великий Магистр! — довольный произведенным эффектом Олег гордо подбоченился. — А папаша… Гм! Он просто завербован, прикрывает нас, оказывает некоторые услуги. Пешка, одним словом… — Да врешь ты все, — усилием воли преодолев боль, я насмешливо усмехнулся. — Цену себе набиваешь. Ты всю жизнь прятался за папиной спиной. Он тебя за уши в полковники вытащил. А теперь вдруг пешка… Бред сивой кобылы! — Дурак ты, Корсаков, — фыркнул «магистр». — Ни черта в жизни не понимаешь! Это не папочка меня «тянул», а я его использовал. Вот уже пятнадцать лет он под мою дудку пляшет. А в организацию, кстати, старый хрен попал совсем недавно, в июле сего года, когда ты находился в штрафной командировке вместе с Сибирцевым. Мы заметили, что Нелюбин под нас «копает», и решили понадежнее прикрыться. — Оболванили пси-генератором, [29] — скорее утвердительно, чем вопросительно произнес я. — Была нужда! — презрительно скривился глава организации. — Все гораздо проще. У папаши упала потенция, проявились различные болячки преклонного возраста. Он запаниковал, заметался в поисках каких-нибудь чудодейственных лекарств. Тут-то я и предложил ему в качестве лечения древние ритуалы черной магии. Ломался он недолго — секунд десять, если не ошибаюсь — и с тех пор прилежно работает на нас… 29 О том, что это такое, см. повесть «Депутат в законе» в первом сборнике с одноименным названием. Издательство «Эксмо», серия «Черная кошка». Служители, тоже в багровых хламидах, но из ткани попроще, втащили в зал жаровню с раскаленными углями, бич из моржовой кожи и целый набор пыточных инструментов: сверла ушные, иглы подноготные, трубки чревонаполнительные, гири оттягивательные, тиски костедробильные, острые ножи серповидной формы, какие-то железные крючья и т. д. и т. п. — Это все тебе, Корсаков, — сообщил Олег Харитонов, внимательно всматриваясь мне в глаза, и, не найдя там страха, вздохнул с некоторой грустью: — Силен, волчара! Жаль, что ты не с нами. ОЧЕНЬ ЖАЛЬ! Вербовать тебя бесполезно, мы в курсе и знаем о судьбе тех, кто пытался, [30] но сила заслуживает уважения… пока она есть! После наших процедур ты превратишься в жалкое, спятившее от боли, существо, однако сейчас… В общем, я готов оказать тебе великую милость и выполнить твое последнее желание. В пределах разумного, естественно. Могу стакан водки дать, могу… 30 См. два первых сборника о приключениях Дмитрия Корсакова Издательство «Эксмо», серия «Черная кошка». — Лучше ответь на два вопроса, — прервал его я. — И всего-то? — приподнял брови «Великий магистр». — Да! — Хорошо, спрашивай. — Во-первых, расскажи о целях и задачах «Эпохи Гора», а во-вторых, объясни, зачем для терактов в церквях тебе понадобились именно февральские пятнадцатилетки?! — Наша главная цель — уничтожение Православия в России, — приосанившись, начал сатанист. — Постоянные взрывы в церквях, монастырях, на крестных ходах и в других местах скопления христианских фанатиков, а также физическая ликвидация ряда наиболее упорных иерархов Церкви приведут к деморализации бо?льшей части вашей паствы. Они станут бояться ходить на богослужения, многие со страху отрекутся… Плюс еще некоторые меры — и Православие рухнет! А без него эта проклятая страна мгновенно развалится, перестанет существовать как государство и благополучно войдет составной частью во всемирную империю, которую возглавит… — Антихрист, — перебил я. — С первым вопросом понятно. Но при чем здесь февральские пятнадцатилетки?! Ничего дьявольского, мистического в этих девочках нет. Недаром вы их обкалывали наркотой, превращали в биороботов! — В начале 90-х я учился в Лондоне и в феврале 1991-го стал рыцарем «Ордена Люцифера», — с видимой неохотой ответил Харитонов-младший. — Те девки родились как раз тогда. Вот я и подумал — пускай ОНИ начнут нашу беспощадную войну! Пускай принесут нам удачу! Совпадение дат должно… — тут он, вероятно, вспомнил о судьбе казино «Джокер» и замолчал, злобно катая на скулах желваки. — Облапошился ты, «рыцарь» хренов! — с издевкой заметил я. — Влип по самое не могу. «Совпадение дат»… Болван! Ни одна из девочек, слава Богу, не взорвалась. И не удачу они тебе принесли, а наоборот! По ним-то, по «февральским пятнадцатилеткам», и вышли на твой след… — Получи!!! — схватив моржовый бич, «Великий магистр» с размаху хлестнул меня по голому телу. Физиономия у него страшно исказилась, полностью утратила сходство с человеческим лицом и в настоящий момент как две капли воды походила на морду беса. — На!.. На тебе еще!.. Сволочь!.. Христианская!.. Ненавижу!!! Моя кожа в нескольких местах лопнула. Из ран обильно потекла кровь. Боль была чудовищной, но я мысленно призвал на помощь Всевышнего и при Его поддержке не только не издал ни звука, но даже не изменил выражения лица. — Он что, железный?! — с изрядной долей страха пробормотал Лопатин. — Почему?! Он! НЕ орет!!! — Ща-а-ас, заголосит как миленький, — на тонких губах «магистра» выступила грязноватая пена. Совсем как у бешеной собаки. — В руках опытных специалистов… Никуда, гад, не денется!!! — и яростно завопил: — Эй, палач!!! Сюда, живо!!! В коридоре послышались тяжелые шаги. В зал, шатаясь, вошел здоровенный детина в маске, выронил изо рта сгусток крови и рухнул плашмя. В спине у него, между лопаток, торчал всаженный по самую рукоятку нож. — А-а-а?!! — дико вытаращился Харитонов с Лопатиным. Служители в количестве четырех штук оказались более сообразительными. Не сговариваясь, они дружно бросились к стоящей в углу пирамиде с «валами», но добежать не успели. Торопливо, словно наперегонки, захлопали пневматические ружья. Четыре иглы с оперением впились в щеки и шеи служителей, пятая — в лоб Лопатину. «Стрелы с нервно-паралитическим препаратом мгновенного действия», [31] — подумал я и… ошибся. Подстреленные сатанисты не ухватились за глотки с надсадным хрипом, медленно оседая на пол и глядя на мир тускнеющими глазами… (именно так действует означенный препарат. — Д.К. )… а свалились как подкошенные и застыли без движения. 31 Этот препарат по сути является ядом растительного происхождения, и если вовремя не ввести антидот, пораженный человек умрет в страшных мучениях (см. повесть «Изнанка террора» в сборнике «Технология зла» и повесть «Похититель душ» в сборнике «Трудная мишень»). — Полковник, не шевелиться! — прозвучал знакомый, властный голос. — Иначе «стреножим» и «обезручим»! В зал вошел Нелюбин в гражданской одежде, с легкомысленной тросточкой в руках. А следом за ним пятеро крепких ребят в спецназовском прикиде. Трое, закинув за спины пневматические винтовки, держали «валы» наизготовку. Двое, брезгливо морщась, волокли под руки генерал-лейтенанта Харитонова: голого, ошалевшего, перемазанного с ног до головы детской кровью. — Взять фигуранта, освободить майора, — лаконично распорядился Борис Иванович. Минуту спустя «Великий магистр» валялся у стены, надежно «спеленутый». Мне, снятому с дыбы, один из бойцов оказывал первую медицинскую помощь. А на мое место сноровисто подвешивали Харитонова-старшего. — Финита ля комедия, — удовлетворенно констатировал Нелюбин и вежливо обратился к дрожащему в ознобе «магистру»: — Все, Олег Павлович, приехали! Мы слушали происходящее здесь в прямой трансляции. Соответствующий прибор вмонтирован в бронежилет Корсакова, где вы не додумались поискать. Ну, естественно, мы не только слушали, но и работали потихоньку. В итоге вся ваша охрана и наемники (порядка тридцати особей) зачищены… Кроме этих, — генерал указал тросточкой на застывшие тела. — Торчащие из них иглы смазаны специальным препаратом (одна из последних разработок), который парализует человека на пять часов. Он не может двигаться, не может говорить, однако все видит, слышит и чувствует, — генерал немного помолчал, пожевал губами и продолжил прежним тоном: — Сейчас, Олег Павлович, вам вколют «сыворотку правды», мы уточним некоторые, до сих пор не вполне понятные аспекты вашей преступной деятельности, а потом… — он покосился на часы, — на загородной даче вашего дражайшего папаши (где все мы находимся в данный момент) произойдет взрыв бытового газа и начнется страшный пожар. Вы и оставшиеся в живых ваши подельники сгорите в нем заживо. Вас, наверное, интересуют причины подобной жестокости? Харитонов-младший судорожно кивнул. — Раньше, в Средние века, таких нелюдей сжигали на кострах, — мило улыбнулся Борис Иванович, — вот мы и решили постепенно возрождать сию добрую традицию. Начнем с вас, для почину, так сказать. «Великий магистр» с треском обгадился и длинно, протяжно завыл, а Харитонов-старший, корчась на дыбе, принялся слезливо молить о снисхождении. Под этот аккомпанемент двое нелюбинцев бережно уложили меня на носилки, прикрыли одеялом и вынесли на свежий воздух… Эпилог Трехэтажная дача генерал-лейтенанта Харитонова сгорела дотла в считаные минуты. (Очевидно Нелюбин использовал напалм или что-то сродни ему.) СМИ не обмолвились ни единым словечком о пожаре на Гривенском (!) шоссе. А я три недели пролежал в госпитале и там от посещавшего меня Рябова узнал о судьбе ранее арестованных сатанистов. Все они кончили плохо. Некоторые повесились или вскрыли вены, а большинство было убито сокамерниками: зарезано, удавлено, утоплено в параше… Одновременно умерли «естественной» смертью несколько крупных коммерсантов, имевших тесные деловые отношения с той натовской страной, чья разведка создавала «Эпоху Гора». (Вероятно, их имена назвал под «сывороткой» Харитонов-младший.) Из лиц, так или иначе связанных с «Эпохой», в живых остался один лишь господин Кашин. Бывший участковый вскоре выступит главным и единственным обвиняемым в судебном процессе о подготовке теракта в Д-м отделении милиции и получит, по словам Рябова, лет двадцать пять колонии строгого режима. Пока же он сидит в Брюсовском СИЗО в многоместной камере, до отказа набитой азербайджанцами-наркоторговцами, имеет там статус «общакового пидора», строчит слезные просьбы тюремному начальству о переводе в камеру-одиночку и постоянно просит вызвать к нему проктолога…