— Вот увидите, вам влетит за это… влетит… возьмут карася под жабры, хе-хе-хе… не отвертитесь…

В тот же день Гуковский опять приходить комне.С ним какой то "джентльмен".

— Вот позвольте вам представить, Георгий Александрович, — это наш лучший поставщик, господин Биллинг, к которому вы можете относиться с полным доверием.

Мне уже известно это "почтенное" имя — это брат жены Эрлангера, которого Гуковский сделал note 30 универсальным поставщиком. Я вспоминаю это знаменитое имя. Это был поставщик, через которого должны были про­ходить все поставщики, уплачивая ему установленную "законом" комиссию, иначе поставщики, несмотря ниначто, не получали заказа…

— Очень счастлив представиться, Георгий Александрович, — говорит, низко кланяясь Биллинг. — Надеюсь, что и вы не обойдете меня своими милостями… надеюсь, что все останется по старому…

С отвращением говорю несколько любезных слов, торопясь закончить этот визит.. И они оба, Гуковский и Биллинг, уходят.

Попозже в тот же день я говорю Гуковскому.

— Напрасно вы представляете мне Биллинга. Я ведь знаю, что он представляет собою, этот зять Эрланге­ра… Он у меня не будет иметь заказов…

Гуковский возражает, уверяет, что это честнейший человек, очень полезный… Я слушаю, удивляюсь этим лживым и таким ненужным уверениям: ведь Гуковскому известно, что я отлично знаю всю подноготную исключительного положения, занимаемого этим "поставщиком", и что я сейчас же могу уличить его во лжи…

Но он продолжает уверять…

И в тот же день Гуковский звонит мне по внут­реннему телефону:

— Георгий Александрович, — слышу я, — у меня сидит господин Сакович (если не ошибаюсь в фамилии), это первый ревельский банкир… он хотел бы представиться вам… Можете вы его принять… Ну, так он идет сейчас к вам.

И ко мне входит этот "первый банкир". Это из­битый, как пятиалтынный, тип биржевого зайца, молотящего на обухе рожь. Он представляется и сейчас же note 31 начинает уверять меня в своей значимости, в своем влиянии на бирже, во всех банках…

— Мы с Исидором Эммануиловичем в самых лучших отношениях, — рекомендуется он. — Чуть что, и я веськ услугам ИсидораЭммануиловича, — подчеркивает он. — Надеюсь, и с вами мы будем дру­зьями…

Он говорит, а я слушаю и гляжу на него, на его лицо, в его глаза, и мне вспоминается мой любимый Салтыков с его злыми характеристиками: «… на одной щеке следы только что полученной пощечины, а на другой завтра будут таковые же…»

— Так я надеюсь, Георгий Александрович,что вы не обойдете меня с вашими банковыми поручениями… Только позвоните, и я у вас…

— А как называется ваш банк? — спрашиваю я. Этот естественный вопрос его смущает он, на­чинает вертеться в своем кресле. Уверенный тон исчезает и он отвечает мне с какими то перебоями:

— У меня, видите ли, Георгий Александрович, у ме­ня… собственно, банка нет… Я директор банка "Шелль и Ко.", директор разных других банков… Все, что вам угодно… все операции… по обмену валюты… наивыгоднейший курс… по выдачам авансов… аккредитивные операции.. Извольте только обратиться ко мне… в пять минут все будет устроено…

— Значит, я могу обращаться к вам в банк "Шелль и Ко.".

— Извольте видеть… лучше прямоко мне… так мы всегда с Исидором Эммануиловичем делали… они позвонят мне… и через пять минут все готово.. и на луч­ших условиях…

Впоследствии, когда я, нуждаясь в услугах банка, note 32 познакомился с банком Шелль, я узнал, что Сакович выдавал себя ложно за директора этого большого и солидного банка, (Много позже, когда я был уже в Лондоне,

Н. П. Шелль обратился ко мне с письмом, в котором, сооб­щая что вынужден преследовать Саковича судом за присвоение себе звания доверенного и директора его банка, просил меня дать письменные показания о нем, что я немедлен­но и исполнил. — Автор.) что на самом деле он был лишь обыкновенным посредником, достававшим и предоставлявшим иногда этому банку клиентов, получая за это опре­деленную комиссию… Конечно, нам, представлявшим собою крупного и желательного для всякого банка клиента, не было ни малейшей нужды в таких посредниках, наличность которых лишь удорожала операции… Зачем же Гуковский пользовался услугами Саковича? Ответ простой: он и Эрлангер получали от него в свою пользу тоже часть его комиссии…

В тот же день Гуковский представил мне и Линдмана. Я позволю себе в дополнение к тому, что я выше о нем говорил, заметить, что он также, как и Сако­вич, произвел на меня впечатление (а по ознакомлению с делами, я увидел, что был прав) просто прожженного малого, готового на что угодно и "на все остальное"..

Приходили ко мне и еще некоторые поставщики, и все почти в унисон просили "не обходить", быть милостивым" к ним ивсе без исключения уверяли меня в своей готовностибыть полезным в любом отношении"…