— Наши дозорные засекли тебя. И того, за кем ты ведешь наблюдение. Разговаривать подробно нам некогда. Одно скажу тебе: мы преследуем не твоего нарушителя. И будь спокоен: там все в порядке.

Лейтенант велел задержать группу. Ребята окружили его, и он отдал приказ, быстрый и четкий:

— Следуйте отсюда прямо вверх до тропы. Затем — по тропе вправо гребнем до перекрестка, на котором лежит длинный валун. Там снова повернете вправо и выйдите в долину. У ручья — палаточный городок. На северном склоне — штаб. Доложите начальнику штаба опергруппы, что мы пока без рации. От графика не отклоняемся. Доверенный нам район прикрыли. Задачу выполним… Повторите приказ!

Пантелей повторил и добавил:

— Группа к выходу на задание готова!

Лейтенант взял под козырек:

— Выполняйте!

Сделав несколько шагов по лесистому отрогу, Пантелей оглянулся: смотрит лейтенант вслед? Офицера на дороге не было. Доверяет, значит. Проводил, сколько необходимо, отдал приказ и пошел обратно: и других дел хватает. А это дело возложено на надежных людей.

Доверие взрослого окрыляет ребячью душу. Пантелей вроде бы не ощущал крутизны — так стремительно поднимался на отрог. Поручи ему лейтенант Дашкевич взобраться на Казбек за один час — взобрался бы!

Недавние тревоги рассеялись. Смешно: вел наблюдение и думал, что пограничники слепы! У тебя только мысль шевелится, а они уже действовать станут! Хоть десять нарушителей в десяти направлениях пусть кинутся — всех пограничники перехватят, а сами не смогут — найдут помощников! К любому нашему на побережье обратятся, и любой бросит все и подчинит себя пограничникам.

Жаль, конечно, что не удастся своими руками скрутить шпиона и притащить на заставу. И этого, что в горы уходит, и того, что из моря вылезает, возьмут пограничники. Каждому — свой срок. Никуда не денутся…

Никуда не денутся! В этих словах была не только уверенность в силах пограничников, но и гордость за себя и свою группу. И он, и его группа — тоже оплот, который ни щелочки не оставляет на границе. Не то, что для чужого человека, для мухи не оставляет!..

Перед подъемом Пантелей не сказал, кому и где идти. Порядок в группе сложился сам собой. Митя Янцевич, довольный тем, что Пантелей выбрал и его, держался за командиром вплотную. На это место претендовал и Олег Забрускин. Он старался оттереть Митю, но безуспешно — неудобный подъем не давал Олегу зайти сбоку, а потом и выскочить вперед.

Бастик Дзяк скакал козликом, зыркал глазами по сторонам, оборачивался назад: ему хотелось все видеть и все слышать, не упустить, если что случится. Но ничего не случилось и Дзяк докладывал сам себе, что «по пути следования все в порядке». Пантелей предупредил его: «В лесу не орать». Это — труднейшая задача, но пока Бастик с нею справляется. Тем более, что на крутом склоне не очень-то поорешь.

Санька замыкал. Он и на этот раз попытался поделить посты и присвоить звания. И, так как сам был «полковником», щедро произвел Пантелея в генералы. Баловство, а приятно! Однако старшему группы связи не пристало поддерживать баловство, и Пантелей сухо заметил:

— Багров, силы зря не трать!

За деревьями не было видно гребня. Из-за этого не удавалось определить — много ли прошли, сколько еще осталось до первого поворота? Сейчас они уходили от дороги. Потом будут двигаться параллельно ей — это легко представить. А потом вернуться на продолжение той же дороги и дальше по ней — до штаба. Крюк дают. Для чего?

Забрускин о том же подумал.

— Слышь, Пантелей, — наступая на пятки Мите, сказал он, — мы не прямо к цели добираемся. С чего бы это?

— Командованию виднее: оно знает то, чего мы не знаем, — ответил Пантелей.

— Так мы ж лишнее протопаем! Крюка даем!

— Если надо будет для дела, три крюка дадим! — отрезал Пантелей.

— Не додумался и думать не хочешь! Тоже мне — командир! — Олегу не удалось навязать свою мысль, и он злился: — Приказ приказом, а действовать надо по обстановке. Вот на ринге, например…

Пантелей счел благоразумным не поддерживать этот, не военный, разговор, хотя на языке вертелось: «Мы — не на ринге».

Путь преградила узенькая насыпь. Ее преодолевали на четвереньках, цепляясь за корни. Выше сопки деревья расступились и открыли тропу.

Забрускин обошел Митю и Пантелея, первым вышел на тропу, огляделся:

— Курс выдерживаем точно… Дадим людям передохнуть?

Роль подчиненного не устраивала Олега, и он стремился разделить власть с Пантелеем.

— Времени не терять, — обращаясь сразу ко всем, сказал Пантелей. — Привал — возле валуна…

Тропа на гребне была неширокая, но прямая. Идти по ней было легко. Олег затесался между Пантелеем и Митей и, будто до этого не делал никаких попыток взять командование на себя, рассуждал, как бы с самим собой советовался: