Я подхожу к столу. Он протягивает мне старую книгу, обернутую коричневой крафтбумагой. Я беру, открываю на первой странице, не успеваю прочесть название, только надпись: «Пьер Маран, 1954».
— В молодости эта книга была очень важна для меня.
Бумага пожелтела, кажется, книге четыре или пять столетий. Я благодарю, мы одни в классе, я смущена, не знаю, что надо говорить в таких случаях, я уверена, что это очень дорогой подарок, я бормочу несколько раз «спасибо». Направляюсь к двери, но он опять окликает меня:
— Мадемуазель Бертиньяк?
— Да?
— Не отступайте.
Эпилог
Женевьева вернулась за прилавок, помахав нам на прощанье.
Наверное, у меня усталый вид, Лукас вдруг проводит рукой по моему лицу, очень нежно.
Он наклоняется ко мне, все ближе, я чувствую сначала его губы на моих, потом его язык у меня во рту, чувствую, как смешивается наша слюна.
Тогда я понимаю, что вопрос о направлении вращения языка при поцелуе — не самый главный на свете.
