– Так ты не собираешься никуда уезжать? – кисло поинтересовался он.

– Нет. Не собираюсь. Послушайте, я никогда не рассчитывал, что меня примут в мою родную семью с распростертыми объятьями. Знаю, что вы, вероятно, считаете меня чужаком. Но я имею право знать, каким образом я появился на свет и что случилось с моей матерью.

– Если я с тобой поговорю, ты уйдешь и оставишь нас в покое?

Макфэдьен на минуту задумался. Это было лучше, чем ничего. И может, он найдет способ проникнуть за барьер, которым окружил себя Брайан Дафф.

– Ладно, – пообещал он.

– Ты знаешь, где «Ламмас-бар»?

– Я там бывал несколько раз.

Брови Брайан взлетели вверх.

– Встретимся там через полчаса.

Он круто повернулся и ушел. Когда сумерки поглотили его дядю, Макфэдьен ощутил необычайное волнение. Оно захлестнуло его, желчью поднялось к горлу. Он так долго ждал ответов на свои вопросы, что перспектива получить наконец хотя бы некоторые из них была почти невыносимой.

Он поспешил вернуться к своему автомобилю и, не откладывая, поехал в «Ламмас-бар». Там он нашел тихий угловой столик, где они смогли бы поговорить без помех. Глаза его блуждали по сторонам. Он пытался представить, насколько здесь изменилась обстановка с той поры, когда Рози стояла за стойкой. Похоже, что где-то в начале девяностых тут все было переоборудовано, но, судя по облупившейся краске и общей атмосфере уныния, лучшие времена заведения остались в прошлом.

Макфэдьен успел выпить полпинты, когда наконец дверь распахнулась и в зал вошел Брайан, который тут же направился к стойке. Он явно был здесь постоянным клиентом, потому что барменша сразу потянулась за стаканом, не дожидаясь заказа. Вооружившись пинтой «Эйти Шиллинг», он присоединился к Макфэдьену за его столиком.

– Итак, – начал он. – Что, собственно, ты знаешь?

– Я прочитал старые газеты. И еще был кусок в книжке о криминале, которую я отыскал. Но там приведены только голые факты.

Дафф, не сводя глаз с Макфэдьена, отхлебнул большой глоток пива.

– Факты? Возможно. А вот правда? Ни в коей мере. Потому что нельзя называть людей убийцами, пока их так не назовет суд присяжных.

У Макфэдьена застучало в висках. Казалось, то, что он подозревал, сейчас подтвердится.

– Что вы хотите этим сказать? – переспросил он.

Дафф глубоко вздохнул и медленно выдохнул. Было очевидно, что ему не хочется вести этот разговор.

– Позволь мне рассказать одну историю. В ночь, когда Рози умерла, она работала здесь. За этой стойкой. Иногда я подвозил ее домой, но не в ту ночь. Она сказала, что идет на какую-то вечеринку, но на самом деле собиралась встретиться с кем-то после работы. Мы все знали, что она с кем-то встречается, но она скрывала с кем. Она любила секретничать. Наша Рози. Ну а мы с Колином рассудили, что она не говорит о своем приятеле, потому что думает, мы его не одобрим. – Дафф поскреб подбородок. – Возможно, мы вели себя чересчур… напористо, когда речь шла о том, чтобы защитить Рози. После того, как она забеременела… мы… ну, скажем так: мы не хотели, чтобы она связалась с еще одним неудачником.

Во всяком случае, после закрытия она ушла, и никто не видел, с кем она встретилась. Она как бы исчезла с лица земли на четыре часа. – Брайан сжал стакан так, что побелели костяшки пальцев. – Около четырех часов утра четверо студентов, пьяные, брели домой с вечеринки и на холме Холлоу-Хилл наткнулись на нее. – Он покачал головой. – Но там, где она лежала, нельзя было наткнуться на нее случайно. Это первое, что ты должен запомнить.

Ее закололи одним ударом в живот. Но это была жуткая рана. Длинная и глубокая. – Плечи Даффа вздернулись, словно от удара. – Она истекла кровью. Тот, кто ее убил, принес ее на вершину холма и бросил там на снегу, словно мешок дерьма. Это второе, что ты должен запомнить. – Голос его звучал напряженно и резко, даже спустя двадцать пять лет эмоции переполняли и захлестывали его.

– Полиция говорила, что она, похоже, была изнасилована. Правда, они еще говорили, что это мог быть такой грубый секс, но я никогда в это не верил. Рози свой урок выучила хорошо. Она не спала с теми парнями, с которыми ходила на свидания. Копы твердили, что она дурила нам с Колином голову. Но мы побеседовали с парочкой ее ухажеров, и они клялись, что никакого секса между ними не было. Я им верю, потому что мы говорили с ними… неласково. Да, конечно, они там обжимались. Целовались. Но секса она не допускала. Значит, ее изнасиловали. На ее одежде обнаружили следы семени. – Он недоверчиво шмыгнул. – Поверить не могу, что эти ублюдки затеряли улики. Это все, что им сегодня понадобилось бы, а анализ ДНК довершил бы остальное.

Дафф отхлебнул еще пива. Макфэдьен ждал, напряженно, как охотничий пес, сделавший стойку. Он не проронил ни слова, страшась прервать рассказ.

– Вот что случилось с моей сестрой. Но мы хотели знать, кто с ней такое сотворил. У полиции не было никаких хреновых зацепок. Они заподозрили тех четверых студентов, которые ее нашли, но толком с ними не поработали. Видишь ли, такой у нас городок: никто не хочет задевать университет. Так же, а может, еще хуже было и тогда.

Запомни эти имена: Алекс Джилби, Зигмунд Малкевич, Дэйви Керр, Том Мэкки. Эти четверо ее нашли. У этих четверых все руки оказались в ее крови, но якобы на вполне законных основаниях. А где они были в предыдущие четыре часа? Они были на вечеринке. В какой-то студенческой пьяной компашке, где никто никого не помнит, никто ни за кем не следит. Они могли прийти и уйти, и никто бы этого не заметил. Никто не поручится, что они провели там дольше получаса в начале и получаса в конце. К тому же у них в распоряжении был «лендровер».

Макфэдьен удивленно вздрогнул:

– Этого я нигде не читал.

– Этого нигде и не писали. Они позаимствовали «лендровер», принадлежащий одному их приятелю. И катались на нем той ночью.

– Почему же их не привлекли за это? – требовательно спросил Макфэдьен.

– Хороший вопрос. На который мы никогда не узнаем ответа. Возможно, по той же самой причине: никто не хочет задевать университет. А возможно, копы не хотели предъявлять мелкое обвинение, не сумев уличить в главном. Они выглядели бы жалко.