Именно такое мнение я и высказал Фредди, но он меня даже не слушал.

— Так кто же он тогда — этот кошмарный ребенок? — спросил я.

— Не имею ни малейшего представления. Боже мой, что я пережил! Одно лишь меня утешает — что ближайшие несколько лет своей жизни ты, надеюсь, проведешь в Дартмурской тюрьме. За совершенное похищение. А я буду приезжать в дни свиданий и глумиться над тобой через прутья решетки.

— Расскажи мне, как было дело, старина, — попросил я. Он рассказал. Это заняло немало времени, поскольку чуть ли не на каждой фразе Фредди прерывался, чтобы обозвать меня каким-нибудь бранным словом, но в конце концов у меня сложилась более или менее полная картина происшествия. Барышня по имени Элизабет выслушала сочиненный им рассказ холодно, как айсберг, а затем… нет, прямо лгуном она его не назвала, но косвенно дала понять, что он полное ничтожество и иметь с ним дело она не желает. Поверженный и униженный Фредди вместе с младенцем уполз прочь.

— И помни, — заключил Фредди, — все это придумал ты. Я к этому не имею никакого отношения. Если ты намерен избежать наказания или хотя бы смягчить суровость приговора, тебе лучше немедля отправиться на поиски родителей ребенка и вернуть его, прежде чем за тобой явится полиция.

— Но кто его родители?

— Понятия не имею.

— Где они живут?

— Ничего не знаю.

Ребенок тоже ничего не знал. На редкость бестолковый и неразвитый мальчик. Единственно, что я из него вытянул, так это то, что у него есть папа. Нет чтобы спросить за вечерней беседой у папаши имя и адрес. Итак, попусту потратив десять минут, мы вышли с ним на вольный простор и побрели неведомо куда.

Честное слово, покуда я не пустился в это изнурительное странствие, волоча за собой карапуза, я не имел ни малейшего представления, до чего это трудная задача — возвратить сына родителям. А уж каким образом похитители детей попадаются в лапы полисменов — для меня и вовсе загадка. Я, точно ищейка, обрыскал весь Марвис-Бей, но никто не востребовал малыша. Можно было подумать, что он поселился здесь совершенно самостоятельно и живет один-одинешенек в отдельном коттедже. Поиски продолжались до тех пор, пока на меня не сошло еще одно озарение — я решил порасспрашивать повстречавшегося нам на пути торговца сластями. Торговец приветствовал моего толстячка как давнего знакомца и сообщил мне, что родители его, по фамилии Кегуорти, проживают в пансионате «Морской отдых».

Теперь оставалось только отыскать этот «Морской отдых». Посетив «Морской горизонт», «Морскую панораму», «Морской бриз», «Морской коттедж», «Морское бунгало», «Морской приют» и «Морскую усадьбу», я в конце концов нашел и «Морской отдых».

Постучался. Ответа не последовало. Я постучал в дверь еще раз. В доме послышалось какое-то движение, но никто не появился. Я уже приготовился шарахнуть дверным молотком с такой силой, чтобы эти люди поняли, что я сюда не шутки шутить пришел, но тут откуда-то сверху раздался голос:

— Алло!

Я поднял глаза и в верхнем окошке увидел круглое, розовое лицо, обрамленное бакенбардами. Лицо смотрело на меня.

— Добрый день! — крикнул владелец розового лица. — Вам сюда нельзя.

— А я и не собираюсь входить.

— Потому что… Ой! Да это же Пузатик!

— Меня зовут не Пузатик. А вы, я полагаю, мистер Кегуорти? Я привел вашего сына.

— Вижу-вижу. Ку-ку, Пузатик! Папочка тебя видит. Лицо спряталось. Послышались голоса. Затем оно появилось снова.

— Послушайте!

Я мрачно утаптывал гравий. Этот тип действовал мне на нервы.

— Вы живете в Марвис-Бее?

— Снял коттедж на несколько недель.

— Как ваша фамилия?

— Вустер.

— Не может быть! Ну просто чудеса! Скажите же скорее как она пишется: В-у-с-т-е-р или В-у-р-с-т-е-р?

— Вэ-у-эс…

— Я спрашиваю потому, что когда-то знал мисс Вустер, фамилия которой писалась Вэ-у-эс…

Мне уже надоели эти упражнения в правописании.

— Может, вы откроете дверь и заберете ребенка?

— Я не могу открыть дверь. Эта мисс Вустер, которую я знал, вышла замуж за человека по фамилии Спенсер. Она вам не родня?

— Это моя тетя Агата, — ответил я с саркастической ноткой в голосе, тем самым давая ему понять, что именно такие типы, как он, и водят знакомство с моей тетей Агатой.

Он просиял.

— Какая удача! — воскликнул он. — А мы-то ломали голову, что нам делать с Пузатиком! Понимаете ли, какая история — у нас тут свинка. У Босоножки — это моя дочурка — только что обнаружили свинку. Пузатик может заразиться. Мы никак не могли придумать, что нам делать. Как нам повезло, что именно вы его нашли! Он удрал от няни. Я не решился бы доверить его незнакомому человеку, но вы — другое дело. Любой из племянников миссис Спенсер может рассчитывать на полное мое доверие. Вы должны взять Пузатика к себе домой. Как замечательно все устроилось! Я написал моему брату в Лондон, чтобы он приехал и увез мальчика. Он может появиться здесь через несколько дней.

— Господи помилуй! Может?

— Вообще-то мой брат очень занятой человек, но не позже чем через неделю он обязательно приедет. А до тех пор Пузатик сможет пожить у вас. Превосходный план! Я вам премного благодарен! Вашей жене Пузатик очень понравится.

— У меня нет жены! — возопил я, но окошко со стуком захлопнулось, как будто джентльмен с бакенбардами заметил микроба свинки, норовящего вырваться из заточения на волю, и кинулся ему наперерез.

Я вздохнул поглубже и отер платком свой страдальческий лоб.