– Когда Макс разрешит мне оставить свой пост, – в раздражении ответил Кембл. Он досадовал на Ротуэлла за то, что тот помешал ему рыться в документах.

Барон залпом осушил стакан и проворчал:

– Если бы Нэш действительно собирался что-нибудь предпринять, он давно бы приступил к осуществлению задуманного. Ксантия предоставила ему возможность действовать.

– О да, она дала ему такую возможность, – пряча усмешку, промолвил Кембл. – Но для каких именно действий? Вот в чем вопрос.

– Вы очень неглупый человек, мистер Кембл, – проговорил Ротуэлл, нахмурившись, – но вот тактичным вас никак не назовешь.

– Да, это мой недостаток, – согласился Кембл. – Он отравляет все мое существование. Колкие замечания часто сами срываются у меня с языка. Порой мне кажется, что мое призвание состоит в том, чтобы говорить ближним правду в глаза, несмотря на всю ее неприглядность.

– Простите, я не совсем понимаю вас.

– Сейчас поймете, – сказал Кембл. – Я слышал, что вы много времени проводите в клубе «Сатир», Это так?

Ротуэлл еще больше помрачнел.

– Черт возьми, это не ваше дело!

Кембл пожал плечами.

– Возможно, не мое, – согласился он. – Но у клуба «Сатир» дурная репутация, это злачное место, лорд Ротуэлл. Я советовал бы вам найти другое увеселительное заведение для того рода развлечений, которые вы предпочитаете. Могу порекомендовать вам несколько очень приличных борделей.

Ротуэлл почувствовал, как в висках у него гулко застучала кровь.

– Кто вы такой, черт возьми, чтобы давать мне советы?! – взревел он.

– Человек, хорошо знакомый с людьми всякого рода – и с великосветской знатью, и с обитателями городских трущоб, – с невозмутимым видом ответил Кембл. – Я знаю в этом городе всех содержательниц борделей, всех шулеров, взломщиков и даже карманников, хотя многих из них никогда в жизни не видел. Но я владею информацией о них. Я могу указать на карте все публичные дома, притоны и скупки краденого от Степни до Челси.

– Послушайте, приятель… – пробурчал барон.

– Я в Лондоне – как рыба в воде, милорд, – перебил Кембл. – Вы сколько уже живете здесь? Четыре-пять месяцев? Простите, Ротуэлл, но вы по сравнению со мной младенец, заблудившийся в лесу.

Ротуэлл грохнул пустым стаканом об стол и с угрожающим видом стал надвигаться на Кембла.

– Эй, вы, много возомнивший о себе стручок, – процедил он сквозь зубы. – Как вы смеете…

Кембл предостерегающе поднял палец, и барон невольно остановился.

– Не забывайте, что я охраняю вашу сестру, милорд. Я должен ограждать ее от различных несчастий. А потеря брата, на мой взгляд, явилась бы для нее большим несчастьем, потому что мисс Невилл очень привязана к вам. Вообще-то ее слепая любовь к такому грубияну, как вы, вызывает у меня недоумение, поскольку мисс Невилл отличается большой разборчивостью и взыскательным вкусом.

«Да, этому парню палец в рот не клади», – подумал Ротуэлл. Он вынужден был отдать должное Кемблу – тот обладал отличным чувством юмора. И не так-то просто его было запугать.

– Не надо драматизировать, – проворчал барон с усмешкой. Вернувшись к своему письменному столу, добавил: – Я сам о себе позабочусь, если мне захочется развлечься. Не думаю, что старуха с косой уже стоит у меня за спиной.

– А вам известно, милорд, сколько людей погибло в прошлом месяце в Лондоне от опия? – спросил Кембл, прищурившись.

– Понятия не имею, – пробормотал Ротуэлл.

– Шестеро, милорд! Вернее, по крайней мере шестеро. Их тела были найдены в реке. Причем четверых из этих несчастных часто видели в клубе «Сатир». Кроме того, француженки, которые обслуживают там клиентов, могут заразить вас сифилисом. Эта болезнь – частый гость в подобного рода притонах.

Барон снова плеснул себе бренди в стакан и тотчас же осушил его.

– Увы, жизнь всегда сопряжена с риском, Кембл. А смерть настигает всех нас.

– Одни уходят раньше, другие позже. А вы сами набиваетесь, милорд.

– Что вы сказали?

– Я сказал, милорд, что вы скверно выглядите. На вашем челе уже заметна печать смерти. Вы давно смотрелись в зеркало? У вас серая кожа, воспаленные глаза и такие безобразные морщины, как будто их вырезал какой-то пьяный каменотес.

– Морщины? – в растерянности переспросил Ротуэлл. – Серая кожа?

Кембл перегнулся к нему через стол и, протянув руку, собрал в щепоть кожу на его щеке: