Вряд ли.

Скорее всего она слышала только местную легенду – как в больницу Святой Екатерины, где работала Тора Райнер, привезли с инфарктом миокарда Реда Симмонса, местного нефтепромышленника девятнадцатью годами ее старше, потом они сблизились во время его пребывания в больнице и поженились шесть месяцев спустя. Крис хорошо помнил эту историю, поскольку сам лечил Реда Симмонса в последние три года его жизни. Он и раньше знал Тору как медсестру, но теперь познакомился с ней гораздо ближе. Он убедился, что Ред искренне любил своего «маленького викинга» – намек на скандинавских предков Торы, – а она была храброй и преданной женой, достойной всяческого уважения. После смерти Ред оставил ей наследство в шесть с половиной миллионов долларов. Для Натчеса это немалые деньги, но Крис не придавал им особого значения. У него имелись собственные средства, и он был достаточно молод, чтобы заработать еще больше.

– Агент Морс, – сдержанно произнес он, – я не собираюсь обсуждать с вами свою жену. Но вот что я вам скажу. Тора ничего не потеряет и не выиграет в случае нашего развода.

– Почему? Она очень состоятельна?

– Да, у нее есть деньги. И у меня тоже. Я откладывал средства с тех пор, как работал в ночную смену, а вскоре сделал несколько удачных инвестиций. Но дело даже не в этом. Перед тем как пожениться, мы подписали брачный контракт. Если мы разведемся, каждый получит ровно столько, сколько имел до брака.

Агент Морс молча разглядывала Криса.

– Я этого не знала.

Он улыбнулся:

– Простите, что пробил брешь в вашей теории.

Морс задумалась, и доктор догадался, что в этот момент он для нее не существует. Ее лицо стало более угловатым, не таким правильным, как ему казалось раньше, а на щеки легли резкие тени.

– Скажите мне вот что, – внезапно проговорила она. – Что будет, если кто-нибудь из вас умрет?

Вопрос заставил доктора похолодеть.

– Ну… я полагаю, откроют завещание. Оно имеет преимущество перед брачным контрактом.

– Что в вашем завещании? Кому достанутся плоды ваших удачных инвестиций?

Крис смотрел в пол, чувствуя, что у него горит лицо.

– Часть средств отойдет родителям.

– Хорошо. А остальное?

Он поднял голову.

– Остальное получит Тора.

Глаза Морс торжествующе блеснули.

– Однако… – запротестовал Крис.

– Я слушаю.

– Тора и так миллионерша. Зачем ей это нужно? Получить еще пару миллионов?

Алекс Морс потерла подбородок, потом взглянула на узкое окно под потолком.

– Людей убивали и не за такие деньги, доктор Шепард.

– Кто убивал? Миллионеры?

– Почему бы и нет? К тому же дело не только в деньгах. Вы хорошо знаете жену? Я имею в виду – психологически?

– Лучше некуда.

Она раздражала его все больше и больше.

– Вы считаете, моя жена убила своего первого мужа?

Морс пожала плечами:

– Я этого не говорила.

– И так понятно. Но у Реда Симмонса была хроническая болезнь сердца.

– Да, я в курсе.

Его бесила ее полная осведомленность во всех делах.

– Но вскрытия не производили, – заметила агент Морс.

– Да. Надеюсь, вы не предлагаете сделать его сейчас?

– Мы все равно ничего не обнаружим. Кто бы ни стоял за этими убийствами, он знает свое дело.

Крис фыркнул.

– О ком вы говорите, агент Морс? О профессиональном киллере? О судебном патологоанатоме?

– В прошлом я знала одного преступника, который очень гордился своими успехами в данной области. Это был скрытный человек с непомерными амбициями. Он не получил медицинского образования, но научился всему самостоятельно. Теперь он ушел на покой. Но наши люди по-прежнему за ним следят – на всякий случай.

Крис больше не мог усидеть на месте. Он резко встал.

– Безумие! В конце концов, что, по-вашему, я должен делать?

– Помочь нам.

– Вам? Вы уже не в первый раз употребляете это слово.

– Я ведущий агент ФБР. Мы активно занимаемся подобными делами после одиннадцатого сентября. Теперь все борются с терроризмом.

Доктор заглянул ей в глаза. Да, в них была искренность, даже страсть. Но Крис заметил в них и кое-что иное – не так уж сильно отличавшееся от того, что он часто видел на лицах пациентов, пытавшихся выманить у него наркотики.

– Убийство – уголовное преступление, – медленно произнес он. – Федералы тут ни при чем.

– Верно. Но когда кого-нибудь убивают, это нарушает его гражданские права.

Крис помнил, как куклуксклановцев, которых оправдали за убийства тридцатилетней давности, опять привлекли к суду на том основании, что они нарушили гражданские права своих жертв. Но все равно в этой истории было что-то неладно.

– Первая жертва, о какой вы мне рассказали, – если вообще можно говорить о жертвах, – ваша родная сестра. Разве тут нет определенного конфликта? Я, например, не могу принимать важные решения при лечении близких родственников. А вы имеете право расследовать смерть сестры?