Шрифт:
– Она чудесная женщина, – мягко, но настойчиво поправил он ее.
Мюриэн сразу поняла его интонацию, и ее сердце сжалось от досады, и все же гордость не позволила ей замолчать и удалиться.
– Хорошая была прогулка? – поинтересовалась она, стараясь говорить как можно приветливее, хотя это давалось ей с огромным трудом. Она не привыкла так долго добиваться внимания мужчины. Это он должен был сейчас извиняться перед ней за долгое отсутствие и говорить, что хотел бы проводить с ней больше времени, что он вспоминал о ней, наконец!
Все шло не так, как ей хотелось. Как ей завоевать его сердце, если он все время куда-то уезжает из замка?
Раздосадованная и не знающая, что делать дальше, она теребила свой носовой платок – к этому она привыкла после того, как один ее обожатель сказал, что это привлекает внимание к ее красивым рукам.
– Мистер Сент-Джон, вы ведь не из этих мест, – нарочито смущенно начала она. – Я не хочу вмешиваться не в свое дело, но ведь сестра Стратмора… – Она оборвала фразу, словно не решаясь договорить до конца.
– Так что вы хотели сказать о сестре Стратмора? – спросил Сент-Джон.
– Лучше спросите Малькольма о том, что случилось в Эдинбурге. Уверена, он вам все расскажет, хотя в свое время это был большой конфуз для всех.
Прислонившись плечом к стене, Сент-Джон улыбнулся:
– Так вот чего вы хотите? Чтобы я расспрашивал Малькольма о его сестре?
Мюриэн кивнула, тихо добавив с напускным смущением:
– Я не люблю сплетен, и, Бог свидетель, я ни в чем не виню мисс Макдоналд. Но раз уж так вышло, что вы заинтересовались ею, вы имеете право знать о ней все.
Из-под опушенных ресниц она следила за выражением его лица в надежде, что он станет отрицать свою заинтересованность мисс Макдоналд.
Но он всего лишь скрестил на груди руки – при этом сюртук натянулся на его широких плечах – и убрал со лба черную прядь. Мюриэн облизнула губы. Он был чертовски привлекателен, нисколько не уступал ей в красоте. Из них получилась бы блестящая пара, о красоте которой говорили бы повсюду. Их культура и воспитанность вызывали бы всеобщее восхищение, а громадное состояние – всеобщую зависть. Разумеется, это состояние сейчас принадлежало только ему, но может принадлежать и ей, если она сумеет правильно завершить начатую игру.
В сердце Мюриэн зрела решимость не отпускать от себя Девона Сент-Джона. Он идеально подходил ей, именно его она так долго ждала.
– Мистер Сент-Джон, – обратилась она к нему, – не хотите ли завтра отправиться на конную прогулку со мной?
– А вы умеете ездить верхом? – с удивлением спросил он, словно речь шла об умении прыгать с крыши.
– Ну конечно, умею!
– Ах, вот как… И хорошо вы ездите верхом?
– Да, конечно, – недоуменно сдвинула брови Мюриэн, не понимая, к чему он клонит.
Девон прищурился, и ей очень понравилось то, как его густые ресницы сомкнулись во внешних углах глаз. Сочетание синих глаз и черных ресниц показалось ей необычайно привлекательным.
– Когда же вы в последний раз сидели в седле?
Этого она не могла припомнить наверняка. В ее памяти остались только цветистые комплименты кавалеров и даже несколько предложений руки и сердца, которые она получила, еще не сев на это ужасное животное, которое оседлал для нее кто-то из поклонников.
– Думаю, это было два года назад. А может, и три.
Он расхохотался, и его смех заставил ее вздрогнуть.
– Не вижу, что тут смешного! – надменно вскинула она подбородок.
– Не сердитесь, дорогая, – сказал он, проходя мимо нее в свою комнату. – Я смеялся не над вами, а над самим собой за то, что испугался глупой легенды. Судя по всему, кольцо Сент-Джонов не столь всесильно!
С этими загадочными словами он скрылся в своей комнате, закрыв за собой дверь и оставив Мюриэн одну в коридоре.
Глава 10
Я лежала в постели, не в состоянии заснуть, когда мне открылась удивительная истина. Мама, мужчины – это чирьи на заднице мира. Была бы моя воля, я бы взяла нож и вскрыла бы их всех.
Из разговора леди Люсинды с ее изумленной мамой, графиней Бредфорд, когда та пришла к дочери, чтобы выяснить, почему она не появилась к завтраку.– Его никогда нет в замке!
Фиона прижала ладонь ко лбу, где уже начинала пульсировать боль, и тихо сказала: