Шрифт:
– Тогда все. Вам здесь понравится. Встретимся примерно через годик. Пока!
Она весело помахала мне рукой и зашагала прочь по пыльной дорожке. Я подождала, пока она скроется из виду, затем присела на шаткую скамеечку около вазона с давно скончавшимися цветами и вытряхнула Пиквик из сумки. Моя любимица возмущенно встопорщила перья и заморгала на солнечном свету. Я окинула взглядом водную гладь и снующие по ней взад-вперед прогулочные лодки, казавшиеся с такого расстояния всего лишь яркими цветными треугольничками. Ближе к берегу два лебедя отчаянно били крыльями и шлепали лапами по воде, пытаясь взлететь, но почти сразу же снова садились, разбрасывая во все стороны длинные цепочки брызг и баламутя спокойную воду. Казалось, им приходится прилагать огромные усилия, чтобы преодолеть несколько сотен ярдов.
Я переключила внимание на гидросамолет. Внешний слой краски, покрывавший клепаную обшивку, частично облез, обнажив аляповатую эмблему давно почившей в бозе авиалинии. Плексигласовые иллюминаторы помутнели от времени, и высоко на массивном крыле, выползая из-под заляпанного маслом кожуха над тремя пустыми гондолами двигателей, лениво болтались спутанные провода. Теперь безопасная пустота сделалась пристанищем для птичьих гнезд. «Голиаф», Аорниду и ТИПА отделяли от меня миллионы миль – но и Лондэна тоже. Лондэн. Память о муже никогда не покидала меня. Я постоянно думала о том времени, когда мы были вместе, и о том, чего никогда на самом деле не было. Обо всех местах, которые мы не посетили, обо всем, чего мы не сделали. Пусть его и устранили в двухлетнем возрасте, но я все равно сохранила наши общие воспоминания, только вот поделиться ими было не с кем.
Меня оторвал от раздумий звук приближающегося мотоцикла. Всадник не особенно хорошо справлялся со своим «конем», однако, к моему облегчению, затормозил, не доезжая до причала, иначе влетел бы прямо в озеро.
– Привет! – весело крикнул он, снимая шлем и демонстрируя мальчишеское лицо средиземноморской смуглоты с глубоко посаженными глазами. – Меня зовут Арнольд. Я вроде бы прежде тебя не видел.
Я встала и коротко кивнула ему.
– Нонетот. Четверг Нонетот. Я тут по Программе обмена персонажами.
– Ой, блин! – тихо ругнулся он. – Японский городовой! Получается, я ее упустил?
Я кивнула, и он уставился на дорогу, печально качая головой.
– Она никакой весточки мне не оставила?
– Д-да, – неуверенно ответила я, – она сказала, что… что встретится с тобой, когда вернется.
– Правда? – просиял Арнольд. – Это добрый знак! Обычно она обзывает меня неудачником и посылает к чертовой матери.
– Ее, похоже, некоторое время не будет, – добавила я, стремясь загладить вину за искажение истинных слов Мэри. – Год, а то и дольше.
– Понятно, – пробормотал он, глубоко вздыхая и глядя через озеро. Тут он заметил Пиквик, которая пыталась переиграть в гляделки странную водоплавающую птицу с округлым клювом. – Это кто?
– Думаю, утка, но не уверена – там, откуда я родом, они не водятся.
– Да нет, другая!
– А, это дронт [1]
– В чем дело? – спросил Арнольд.
Заработал мой комментофон. Обычно в Книгомирье народ именно так общается.
– Комментофон звонит, – ответила я, – но это почему-то не сообщение, а вроде радиопередачи, как у нас дома. [2]
1
«…Говорит KПC-12, сноскостанция Кладезя Погибших Сюжетов. Мы передаем горячие новости каждые четверть часа, чтобы постоянно держать вас в курсе новостей с Фабрики беллетристики…»
2
«…после выпуска новостей вы можете прослушать наше еженедельное документальное ток-шоу "Говорит Кладезь", в котором будет обсуждаться описание порки; затем последует специальный выпуск "Новостей Кладезя" о запуске новой книжной операционной системы СуперСлово™. В дискуссии в прямом эфире примет участие словомагистр Главного текстораспределительного управления Э. Ксавье Либрис…»
Арнольд уставился на меня.
– Так ты не отсюда?
– Я из того места, которое вы зовете Той Стороной. [3]
Он выкатил глаза.
– Ты хочешь сказать… что ты – настоящая?!
– Боюсь, так и есть, – ответила я, несколько обескураженная вопросом.
– Господи! А правда потусторонники не могут несколько раз подряд быстро повторить «на дворе трава, на траве дрова»?
– Правда. Мы называем такие штуки скороговорками.
– Обалдеть! – восхитился он. – Тут, понимаешь ли, ничего подобного нет. Я могу повторять «от топота копыт пыль по полю летит» сколько угодно!
3
«…главные новости. Цены на точки с запятой, сюжетные проекты, прологи и возбуждающие моменты со вчерашнего дня продолжали снижаться, упав ниже двадцати восьми пунктов по индексу ТомаДжонса. Совет жанров объявил номинацию на девятьсот двадцать третью ежегодную Букверовскую премию. Хитклиф снова возглавляет категорию в номинации "Самый волнительный романтический персонаж" – уже семьдесят седьмой год подряд…»
И повторил – три раза кряду.
– А теперь давай ты.
Я набрала в грудь побольше воздуху.
– От тотопа копык пып пополю летит…
Арнольд утробно расхохотался, словно в жизни не слыхал ничего забавнее. Я улыбнулась.
– Давай еще разок! – воскликнул он.
– Нет, спасибо. [4] Слушай, как мне заткнуть этот комментофон, чтобы он не болтал у меня в голове?
– Просто сосредоточься на мысли «отключить».
Так я и сделала, и треп в мозгах прекратился.
4
«…Впервые за восемьдесят семь лет будет собрана новая эпическая поэма. О названии и содержании будет объявлено особо, но ученые мужи считают это бессмысленной тратой сил: мастерство практически полностью утрачено. На следующей неделе мы также увидим открытие новой торговой сети, предлагающей готовые принадлежности для сборки литературного произведения. Она будет называться "Прет-а-пише"…»
– Что, полегчало?
Я кивнула.
– Привыкнешь.
Он на секунду задумался, окинул озеро совершенно невинным взглядом и сказал:
– А ты не хочешь прикупить немного глаголов? Конечно, не дрянь какую, а свеженькие, качественные, полезные, правильные, прямо из Текстового моря. У меня есть приятель на каракулере.
Я улыбнулась.
– Вряд ли, Арнольд. И в другой раз мне таких предложений не делай – я из беллетриции.
– Ой, – сказал Арнольд, резко побледнев.
Он закусил губу и состроил такую умоляющую рожицу, что я едва не рассмеялась.