Даг с удовольствием наблюдал, как Фаун и Вит разглядывают южные окрестности Глассфорджа — местность, давно знакомую ему самому, которую ни один из них раньше не видел. Впрочем, в этих местах Даг не бывал уже несколько лет. Вит то и дело спрашивал, не горы ли те поросшие яркой растительностью холмы, что поднимались по обеим сторонам дороги, и Дагу приходилось его разочаровывать. Правда, собственное определение Дагом горы относилось ко всему, при падении откуда можно сломать шею и, таким образом, включало любую вершину от десяти до тысячи футов высотой; с этой точки зрения достаточно крутые холмы тоже могли претендовать на подобное название. Местность становилась все менее обжитой, придорожные хутора встречались все реже.

Темнота застала путников в нескольких милях от той деревни, где обычно останавливались на этом маршруте возницы; Мейп принялся ворчать, что во всем виновата задержка с отправлением; более терпимый Таннер отнес эту неудачу за счет укоротившегося дня. Все вытащили свои припасы и поужинали, запивая еду водой из ручья, переправа через который и заставила караван остановиться. Возницы принялись совещаться, дать ли отдых лошадям и медленно ехать дальше при свете фонарей или остаться у ручья и улечься спать под фургонами. Дождя не ожидалось, но холодок, которым тянуло из долин между холмами, вызвал всеобщее одобрение плану продвижения с фонарем; Вит тут же предложил Дагу ехать впереди, повесив фонарь на крюк, — эта идея заставила Фаун поморщиться. Перспектива ехать с фонарем, из которого капало масло, на капризном Копперхеде, усталом и раздраженном после дневного перехода, заставила Дага просто сказать: «Я подумаю».

Даг прошелся вдоль ручья, разминая затекшие мускулы, уселся, прислонившись к стволу каштана, вытянул ноги и огляделся с помощью Дара. Он весь день держал его закрытым в присутствии незнакомых людей с их непредсказуемыми крестьянскими эмоциями. Может быть, сегодня ночью он сможет видеть на две сотни шагов? Даг все еще чувствовал себя полуслепым. Сняв с Копперхеда уздечку и ослабив подпругу, он отправил его пастись под легким контролем Дара. В сгустившихся сумерках Даг лучше слышал коня, чем видел, однако для его Дара Копперхед был давним знакомцем, сиявшим ровным светом, более ярким, чем даже этот парнишка Хог. Тот отходил облегчиться в кусты и теперь возвращался, держась в тени и подбираясь к Копперхеду…

Даг насторожился, хоть и не открыл глаз. Уж не собрался ли этот придурок порыться в седельных сумках? Даг задумался о своей ответственности. Хог не был молодым дозорным из его отряда; и если уж парню следовало преподать хороший урок, лучше было сделать это не откладывая, и лучше Дагу, чем кому-то другому. Сцена будет, конечно, неприятной, но поможет Хогу избежать худших бед в будущем. Даг перестал контролировать Копперхеда и предоставил событиям идти своим чередом.

Даг ожидал услышать яростный визг начавшего брыкаться коня, но чего совсем не ожидал, так это глухого Удара и стона, громкого, полного муки и бесконечного.

«Проклятие, что?..»

Даг во всю ширь распахнул свой Дар, но отшатнулся, когда на него обрушилась раскаленная волна боли. Судорожно втянув воздух, он вскочил на ноги.

Мимо него пробежали двое возниц; за ними мчался Вит, выкрикивая предостережения насчет Копперхеда, который фыркал и взбрыкивал. Следом показалась Фаун, которой хватило сообразительности захватить фонарь. Стараясь не хромать, Даг двинулся за остальными.

Хог валялся на земле, перекатываясь с боку на бок, обхватив колено и продолжая стонать. Его пошедшее пятнами и покрытое холодным потом лицо было искажено болью. И не удивительно… По несчастью подкованное копыто Копперхеда угодило парню по коленной чашечке, раздробив кость и размозжив плоть.

«Проклятие, проклятие, проклятие…»

— Что случилось? — выдохнул Таннер.

— Конь лягнул его, когда он собрался пошарить в моих седельных сумках, — сказал Даг. При этих словах Фаун встревоженно снизу вверх глянула на мужа: «Ты знал?» Это обстоятельство им предстояло обсудить позже. Даг двинулся вперед…

… И обнаружил, что дорогу ему загораживает седой и весьма широкоплечий Мейп.

— Не вздумай трогать его, Страж Озера!

Вит и Таннер опустились рядом с Хогом на колени, безуспешно пытаясь успокоить парня, который колотил кулаками по земле и продолжал вопить.

Даг разжал стиснутые зубы и сказал Мейпу:

— У меня есть некоторый опыт в первой помощи.

— Пропусти его! — крикнула Фаун, и в тот же момент Вит позвал:

— Даг, помоги!

Мейп неохотно уступил дорогу.

— Фаун, разожги костер — нам потребуется и тепло, и свет, — сквозь зубы распорядился Даг.

Фаун, не говоря ни слова, кинулась к охапке хвороста. Даг наклонился над правым коленом Хога и вытянул обе руки — настоящую и призрачную — над местом увечья.

«Отсутствующие боги, не следовало бы мне и пытаться…»

Быстрое уравнивание Дара, чтобы остановить внутреннее кровотечение — сустав уже распух и натягивал ткань штанов Хога — и чтобы успокоить горящие нервы… Правое колено Дага откликнулось болью. Даг стиснул зубы и постарался не обращать внимания на порожденное Даром эхо. Хог перестал вопить и только ловил ртом воздух, тараща на Дага безумные глаза.

Через несколько минут, показавшихся бесконечными, мужчины уложили Хога на одеяло у костра и сняли с него штаны; парень пытался помешать этой процедуре и снова начал стонать, хотя Даг и не мог бы сказать — от боли или от стыда. Трусов у Хога не имелось, и Таннер прикрыл его одеялом. Все четыре нашедшихся у возниц фонаря и яркое пламя разожженного Фаун костра бросали золотой свет на устрашающую картину: колено распухло и посинело, под натянувшейся блестящей кожей уже собралась кровь. Обломки кости натягивали кожу изнутри, и каждый раз, когда Хога передергивало, грозили прорвать ее.