Заключив союз, отправился Мъяонель к замку Черной Лозы. И нашел он этот замок осажденным, и увидел, что последние двое защитников его загнаны в верхнюю часть крепости, а к ним рвутся осаждающие — люди и их священники. Двое последних защитников, один из которых был дроу — он был ранен, а другой кадж — он умирал, готовились к смерти. И сходя к ним, услышал Мъяонель, как обращается дроу к Силам, предлагая им себя за такую ничтожную малость, как месть.

Сказал Мъяонель, сплетая себя перед ним из воздуха, из теней, из отзвуков безумного крика:

— Я принимаю эту сделку. Страшнейшей местью отомщу им за тебя. Подтверди договор.

Сказал Яскайлег:

— Подтверждаю.

И тогда Мъяонель коснулся каджа, и исцелил его. И обратился против людей, пришедших с войной в замок дроу, и прогнал их прочь. Тогда старый священник Бога Света и жрица Богини Ночи обратились к своим покровителям и молили их о защите и силе. И аура божественного могущества возникла вокруг них, и защитила их от Мъяонеля.

Но сказал Владыка Безумия:

— Миновало ваше время. Ныне боги слишком далеко, чтобы помочь вам всей своей мощью.

И обрушил свою Силу на ту, что закрывала их. И Безумие вошло в Свет и Тьму и затмило глаза проводникам божеств, и коснулось их сердец. Взаимная ненависть вспыхнула в них сильнее прежнего, и обратились они друг против друга, и поразили друг друга. Мъяонель же прошел мимо содрогающихся тел, не замечая их, гоня перед собой прочих людей, как стадо. И возникло в его разуме знание о том, что послужило причиной к этой войне и о том, как велась война, ибо он пожелал этого знания. И порадовался Мъяонель, изыскав в этом знании некую Возможность. Тройственной была эта Возможность: возможность не исполнять своего обещания буквально, возможность испытать себя в той области Искусства, которая должна была пригодиться ему вскоре, и возможность сотворить злую шутку.

Пригнав людей в селение, откуда проиходила Рея, Мъяонель собрал всех поселян на площади и сказал им:

— Чудесными дарами наделели вас ваши боги. Дары эти таковы: животный страх, ненависть ко всему, что отлично от вас, стремление иметь для себя хозяина на небе, слепота и невежество. Хочу и я кое-чем одарить вас для того, чтобы более не казались вам эти дары сладостными. Да станете вы теми, кого ненавидите и боитесь. Я дарую вам прозрение и отнимаю право ослепнуть. Уже никогда отныне вы не узнаете покоя. Кровь народа чародеев — на вас, и этой кровью, а не семенем, вы зачали себе потомство. Тени Лишенных Крова, истребленных вами и отцами вашими, и тени теней их обретут кров в вашем доме. Вы же — покинете его, сгинув так же, как исчезает вода, давая жизнь зерну. Отныне не людей станут рожать ваши жены, но людей по виду, а не по сути, людей, в чьей памяти будут таится осколки памяти дроу. Тоской по их миру и презрение к вашему — вот чем станет жизнь ваших детей, ваших внуков и правнуков и всех потомков вашего рода. Их будут гнать, ненавидеть и истреблять — также как вы ненавидели и истребляли дроу. Да разделите вы участь тех, кого истребили. Приветствую вас, Лишенные Крова! Я сказал.

Сказав так, Мъяонель ушел от них.

Когда же он явился в замок Черной Лозы, спросил его Яскайлег:

— Как ты отомстил им?

Зная, что откровенным ответом он вызовет к себе сильнейшую ненависть (ибо отвратительным кощунством показалось бы дроу подобное проклятие) молвил Мъяонель:

— Ответь мне: какая месть лучше — та, которую полагает ужасающей тот, кто желает отомстить, или та, которую полагает страшнейшей сама жертва?

Сказал Яскайлег:

— Без всякого сомнения, второе.

Сказал Мъяонель:

— Вот так и я поступил с ними.

Сказал Яскайлег:

— В чем же заключалась твоя месть?

Но был ему ответ:

— Тебе достаточно знать и того, что случившееся было именно таким, как сказал я, а не иным. Но как оно осуществилось — я не расскажу тебе, ибо договор между нами касался только лишь мести, но не рассказа о ней.

Долго молчал Яскайлег, и тяжелы были его думы. И Мъяонель ждал, не тревожа его.

И когда дух Яскайлега перестал быть бушующим пламенем, а стал неподвижным льдом, он склонил колено перед Владыкой Безумия и спросил:

— Какой службы ты от меня потребуешь, господин?

Сказал Мъяонель:

— Не склоняйся передо мной и не называй меня господином, ибо это неприятно ни мне, ни тебе. Встань. Я желаю, чтобы ты служил мне не как слуга, но как вассал и соратник.

Однако Яскайлег не поднялся.

— Отношения между нами определены договором, — ответил он. — И я не отрекаюсь от своих слов — хотя мне и нелегко исполнять их. Я буду верен тебе, но никогда не тешь себя иллюзией, что я служу тебе по своей доброй воле. Если мне суждено быть рабом, любить своего господина я никогда не буду.

Спросил Мъяонель:

— А если я освобожу тебя от твоих обязательств, пойдешь ли ты со мной?

Сказал Яскайлег:

— Нет. Ибо я никогда не прощу того, перед кем был вынужден склониться. Кроме того, освободив меня от клятвы, ты вновь оскорбишь меня, ибо мы не даем и не принимаем то, что называется у других народов «прощением». Предлагаемая тобой милость — оскорбительна.

Сказал Мъяонель:

— Неужели нет способа, которым я мог бы завоевать твое расположение?

Сказал Яскайлег: