— Хорошо, — сказала Рола, — мне надо будет подумать над этой историей. Пока у меня нет вопросов. Однако мне хотелось бы продолжить беседу. Ты не против?

Сказал Мъяонель:

— Нет. Спрашивай — я, как смогу, постараюсь удовлетворить твое любопытство.

Сказала Рола:

— Ты сказал: мир существовал прежде, чем произошло то, что называется «сотворением». Как такое может быть?

Сказал Мъяонель:

— Мне сложно объяснить это.

Сказала Рола с насмешкой:

— Неужели философское учение, которому ты следуешь, настолько сложно и противоречиво, что ты не осмеливаешься даже и изложить его?

Сказал Мъяонель:

— То, что я знаю — не философское учение, а память. Однако мне сложно рассказать тебе о том, что я помню, потому что в известном тебе мире вещей я нахожу очень мало из того, с чем можно было бы сравнить состояние мира до его сотворения.

Сказала Рола:

— И все же мне хотелось бы услышать об этом.

Сказал Мъяонель:

— Смею ли я в чем-либо отказать хозяйке дома, где был принят со всей любезностью? Что ж, слушай.

В начале не было мира Сущего. Были тени и дым, и отблески пламени, и пустота, в которой были дыры — а дыры эти были еще меньшим «чем-то», чем сама пустота. Бездна была распахнута, и не имеющие имен смотрели во вне. И Сущее, которого не было, было подобно Пределам, было подобно Хаосу, было подобно глубинам Преисподней. Обитали там, помимо не имеющих имен, еще Древние, Незримые, Грызущие и Тени.

— Что это за существа и какой вид они имели? — Спросила Рола.

— Тени были подобны теням — оттого я и называю их так. Ныне они — обитатели Дна. Древние были подобны жгутам бурого дыма. Незримые не имели ни вида, ни формы, ни каких-либо свойств. Грызущие были подобны болотным огонькам, и еще были подобны светящимся камням, и еще были подобны солнцам, заточенным внутри себя самих. Неверен был их свет, ибо не свет это был, а лишь кажущееся свечение.

— Кто же сотворил Сущее? — Спросила Рола.

— Приближение Элов породило мир сущий.

— Кто такие Элы и откуда они взялись, если не было еще ничего?

— Я не знаю, откуда пришли Элы, — отвечал Мъяонель, — и я не знаю, как правильно называть их: одним существом или многими. Ибо они могли действовать и поодиночке, и как единое целое.

— Я поняла, — сказала Рола, — это было единое, но со множеством разнообразных проявлений.

— Ты не права, — отвечал ей Мъяонель, — ведь нельзя называть реки различными проявлениями моря. Но хотя различны между собой реки, где ты проведешь границу между рекой и морем? Вода в них — едина. Так же были и Элы.

Предчувствуя их появление, стало Сущее наполняться жизнью и бытием, ибо Элы — жизнь и бытие. И обитатели мглы и теней перестали уничтожать и поглощать друг друга, ибо вокруг нашлось много другой доброй пищи, и исчезали порождения пустоты, ибо, поедая, они принимали в себя бытие, и от того изменялась их сущность. Но были и отказавшиеся. О некоторых из них известно даже и в людских преданиях. Называют их страшными чудовищами, поглощающими все живое и неживое. Но это неверно. Не поглощают они ни жизнь, ни Силу, ни материю, однако все это, соприкасаясь с ними, распадается. Вблизи них подтаивает само бытие, возникшее от силы Элов, ибо они — отказавшиеся. Впрочем, сколь мне известно, все они ныне истреблены.

Прекрасен был рождающийся мир. Долог первый рассвет. Я помню его. Солнце еще не взошло, ибо не было еще Солнца, но мой народ — народ ванов — был уже тогда.

Мы были частью нового мира, душой его стихий. А мир менялся, оживал, становился больше, ибо приближались к нему прекрасные Элы.

Я не знаю, Благо или Зло несли они этому мирозданию. Могло быть и так, что их Благо стало бы для нас великим Злом. Оттого мы страшились их прихода. Ведь Элы были совершенны и хотели сотворить совершенный мир, а мы боялись, что сотворение из несовершенного мира совершенного обернется для нас гибелью, как обернулось гибелью для обитателей мглы и теней сотворение несовершенного мира из пустоты.

Сказала Рола:

— Но ведь благодаря животворящей силе Элов вы пробудились к существованию. Не были ли они для вас добрыми пастырями?

Сказал Мъяонель:

— Но ведь и пастырь заботится об овце из своего стада и оберегает ее для того, чтобы рано или поздно съесть ее самому.

Сказала Рола:

— Что же внушило вам столь мрачные мысли об Элах?

Ответил Мъяонель:

— Мы видели судьбу наших предшественников и не хотели исчезнуть бесследно, пусть даже и во имя Совершенства.

Сказала Рола:

— Что же позволило вам выстоять?

— Мы и не помышляли о войне с Элами, — молвил Мъяонель. — Да мы и не видели их, но только лишь догадывались об их приближении. Относительно же того, что отвратило Элов от мира и заставило их оставить мир несовершенным, у меня нет правды — только лишь несколько легенд.

— Расскажи мне об этих легендах, — сказала Рола.

— Хорошо, — ответил Мъяонель, — я изложу тебе самую красивую из них. Однако, слушая мой рассказ, ты должна помнить, что половина рассказа — ложь, и я не знаю, какая именно половина, ибо я не Эл, а только лишь обитатель мира Сущего.